Поймай Джорджию

— Девушка, не подскажете, где здесь дата выработки? — обратился он к невысокой светло-русой незнакомке в джинсовом комбинезоне на лямках.

— Слепой? — недовольно ответила она вопросом на вопрос и вырвала бутылку из руки опешившего Гоши. Мельком взглянув, она перевернула её донышком к лицу мужчины и почти ткнула ему в нос. — Вот.

— Спасибо. А чего так грубо? — поинтересовался он, прочитав о свежести продукта самое основное.

— А чего так тупо? — устало спросила она, глядя на надоедливого покупателя удивительно жёлтыми глазами, похожими на прозрачный янтарь. Их красоту немного портили красные нити, которые оплели белки. Не спасали и густые пушистые реснички, опалённые на кончиках.

— Я же просто спросил, — попытался быть миролюбивым Гоша.

— А я просто ответила. Кефир годен, не отравитесь.

Она сунула ему в руку бутылку и пошла дальше между рядами с чистящими веществами. Аристархов вздохнул, чувствуя, что местные жители ему не рады. Он смотрел на удаляющуюся фигурку и диву давался тому, как устало передвигает ноги девушка. Из заднего кармана торчала какая-то тряпка, похожая на ветошь, а невероятно густые волосы были схвачены резинкой в тугой хвост.

«М-да, чую, здесь несладко живётся. Кто ж её так замучил?» — пронеслось в голове, но вскоре незнакомка исчезла, а вместе с ней и жалость. Гоша продолжил обследовать ассортимент товара. К кассе он подошёл с охапкой из булок, кефира, влажных салфеток и рулона туалетной бумаги. В последнем он нуждался особенно сильно. Ходить «до ветру» с лопухами его не сильно радовало. К своей попе он относился бережно. В предвкушении лёгкого обеда-ужина он устроился в машине, включил музыку и пролистал сообщения в телефоне. Поскольку его номер знал только брат, то и весточки прилетели лишь от него:

«Квартира цела. Сортир чистый. Кровать удобная».

«Тебя спрашивал два раза какой-то тип. Разбираюсь, кто это».

«С тебя просят деньги за фотки твоей попы. Вовремя ты уехал».

«Похоже, это фотограф. Змейка с ним не поделилась».

«Файлы уничтожены. Тебе лучше не знать, как».

— Надо застраховать пятую точку. Чем я хуже Дженнифер Лопес? — хмыкнул Гоша, набирая ответы. Звонить брату не хотелось. — Попробуем кефир.

Вопреки опасениям молочный продукт оказался приятным на вкус, булочки — мягкими, а салфетки — без запаха. Довольный и сытый, урча по-кошачьи, Аллигатор повернул ключ зажигания. Тревожная искра пробила мозг — двигатель заработал, дёргаясь. Странный звук навевал мысль о проблемах. Гоше удалось выкатиться с парковки и проехать метров двести по деревне, как машина остановилась, наотрез отказываясь заводиться.

— Приехали, — выдохнул Аристархов и принялся искать в Интернете близлежащие мастерские по ремонту машин. Результат его разочаровал. — Теперь точно приехали.

Он вылез из автомобиля и огляделся. Тишина вокруг поражала. Казалось, деревня вымерла. Гоша прошёл вдоль нескольких палисадников, надеясь наткнуться на живую душу, и несказанно обрадовался, заметив седого мужичка в жилетке, клетчатой рубахе и широченных штанах.

— Здравствуйте, — крикнул Гоша, привлекая к себе внимание. — Не подскажете, в деревне в машинах кто-нибудь разбирается?

— День добрый, мил человек. Заглох? — усмехнулся в усы мужичок, торопливо подходя ближе к калитке.

— Капитально, — кивнул путешественник.

— Вот это рыдван, — по-доброму засмеялся дед, увидев «десятку». — Попробуй к Ваське. Тут через два дома. Не промахнёшься. Гараж, как моя изба. Любит железки. Сам дотолкаешь или подсобить?

— Не знаю. Надо попробовать…

Пробовали они долго, измучились до бессилия, но докатили «десятку» до огромного несуразного строения из кирпича с большими металлическими воротами. Дед, кряхтя, подошёл к ним, прислушался, приложив ухо, а потом задолбил.

— Васька, открывай. Клиента привёл. Васька! — орал дед и долбил по железу.

Большая воротина дрогнула и чуть приоткрылась. Из тени на свет вышла та самая девица в комбинезоне, недовольно воззрилась на деда.

— Чего шумишь, дядь Коль? — хмуро спросила она.

— Клиента, говорю, привёл, — сосед указал на стоящего поодаль Аристархова. — Заглох. Может, посмотришь? Ты же любишь древности.

— Дядь Коль, ты же знаешь, мне сейчас ни до кого. Отстань, а? — не грубо, но с нажимом попросила девушка.

— Вась, тебе деньги нужны. У него они есть, я чую. Готов взять его на постой на пару деньков, — уговаривал дед. Васька ему была не чужой. В деревне вообще все были, так или иначе, родственниками. Седьмая вода на киселе, а всё равно родня. — Не руби сгоряча. Возьми с него за диагностику. А он мне кое-чем поможет.

— Знаю я твоё «поможет». Пей сам свой самогон. Нашёл собутыльника. Он на детском питании, — усмехнулась она. — Ладно, гляну.

— Вот и умница. Всё наладится. Не горюй. Ты ж лучше всех.

— Знаю. Иди домой. Сама разберусь.

Дед похромал к своему дому, по пути делая многозначительные знаки в сторону Васьки, словно призывал Гошу присмотреться к девочке. А тот и без подсказок буравил взглядом хмурую, неприветливую Ваську в комбинезоне. Его обуревали сомнения.

«Что она может? Дед смеётся?» — Гоша тяжело вздохнул. Обычно он легко находил общий язык с людьми, особенно с женщинами, но тут дал маху.

— Капот открой, — глухо и безразлично попросила Васька, когда подошла ближе. Аристархов скептически хмыкнул, но выполнил просьбу. — Как именно она заглохла?

— Сначала странно завелась — с дёрганьем, потом появился стук. Возле дома деда заглохла.

— Заправлялся где? — как истинный доктор, она хотела собрать полный анамнез. Гоша назвал. — Понятно. Топливный фильтр давно менял? Воздушный? Свечи?

— Без понятия. Машина стояла в гараже несколько лет, — пожал плечами Аристархов. В автомобилях он разбирался на уровне «удобно — неудобно». — Я проехал почти тысячу километров. Было всё нормально.

Включив фонарик, она осмотрела молчаливый двигатель и задумалась. Ей не хотелось возиться с этой машиной, старой, как туша мамонта. Если бы не деньги, она бы и шага не ступила из гаража.

— Запчасти есть только в городе, да и то в ограниченном варианте. Я обычно заказываю, а это время, — без всякого рисования честно предупредила Васька. — Если есть время, оставляй. Когда будет готова, не знаю. Дядя Коля зовёт тебя пожить к себе. Он гонит самогон и ищет собеседников. Если тебе надо напиться и забыться, то рекомендую.

— Спасибо, нет, — сказал Гоша излишне резко. Воспоминая о дне рождения Сэма ещё отдавались в голове. — Я лучше в машине поживу. Чем она больна?

— Старостью. Максимум, чем могу помочь, это заменить свечи и фильтры. Они в жутком состоянии. Если не заведётся, надо смотреть дальше. Если спешишь, вызывай эвакуатор. Дам адреса нормальных ребят в городе. Починят быстро, возьмут недорого, — предложила девушка и снова без эмоций посмотрела на хозяина машины.

— Намекаешь, что ты будешь копаться долго, без гарантии и дорого?

— Совершенно верно. Машины для меня — хобби.

— Сколько? — спросил Гоша и, услышав ответ, присвистнул. Если она хотела напугать, то у неё получилось. — Круто. Я согласен. У меня только один вопрос. Кроме дяди Коли здесь можно у кого-нибудь остановиться?

— Могу выдать раскладушку, подушку и одеяло. В гараже не так уж холодно.

— Душ, туалет, еда?

— Душ во дворе, туалет там же. Есть мангал. Можешь пользоваться. Спилишь старую яблоню, будут дрова. Как-то так, — вздохнула Васька.

В постояльцах она не нуждалась. Ей вообще было ни до кого. Недавно она похоронила отца, единственного человека, который любил и понимал её. При разводе родителей она выбрала его, потому что ненавидела рюшечки и оборочки, разговоры о моде, «горбатый» маникюр, зато увлекалась механизмами, любила что-нибудь строить или чинить, обожала молотки и топоры. Мать погоревала, но смирилась с выбором дочери. Поначалу часто приезжала, привозила подарки. Со временем обходилась лишь звонками, но похоронить бывшего мужа помогла и опять позвала с собой. Васька отказалась, зная, что в новой семье мать счастлива. Там росло двое детей, лишний рот никому не нравился, и тем более никто не желал делиться кроватью. В конце концов, ей уже двадцать пять лет, за плечами институт. Профессию она выбрала бестолковую, но приятную для души. Ей нравилась психология, однако работать с людьми ей претило. Люди — не железо. Без отца жизнь стала серой и безрадостной. Любой гость в ней был лишним.