Поймай Джорджию

— Мне нравится идея, — согласилась Васька, чувствуя себя ласковой кошкой с коготками, которую холят и лелеют. — Спасибо, что согласился остаться на месяц.

— Подумал, что тебе нужно время, — сказал он и неожиданно вспомнил про брата. — Я ведь забыл позвонить Сэму. С тобой я обо всём забыл. Не знаешь, где мой телефон?

— Видимо, там же, где мой, — хихикнула она. — Не знаю. Думаю, Мизинчик позвонил Сэму. Он успевает всё.

— Это уж точно. Повезло тебе с крёстным.

— Я вообще везунчик. У меня был самый лучший отец на свете. Меня охраняет от бед крёстный. И меня любит лучший журналист всех времён и народов. Гош…

— Что?

— Мне кажется, мы недоделали Джорджа, — шепнула она ему в ухо и прикусила мочку.

— Однозначно…

Работать над созданием Джорджа им дико нравилось везде: в кровати, в ванной, на кухне, в гараже и, особенно в летнем душе, несмотря на бодрящую свежесть сентября. Куда бы они ни попали, чего бы ни начинали делать, всё заканчивалось одним и тем же — одежда разлеталась, страсть разгоралась. Терапия любовью помогала забыть о боли, которая периодически просыпалась в самый неподходящий момент. Стоило лишь разлучиться ненадолго или обнаружить то, что напоминало о расставании.

— Вась, их можно реанимировать? — Гоша с унынием посмотрел на свои брюки, вынув в один не очень прекрасный день их из стиральной машины. На вид они не вызывали энтузиазма и просились на помойку.

— Могу попробовать отпарить, — с сомнением в голосе произнесла она, не желая даже прикасаться к брюкам. Связь с прошлым мешала жить дальше. — Гош, я не могу. Не могу и всё.

Васька разревелась белугой до икоты, а Гоша взял нож с верстака и спокойно порезал одежду на лоскуты, смешав обрывки белой рубашки и чёрных брюк. От его действий жена ещё сильнее принялась рыдать, жалея, что ради неё он пошёл на жертвы.

— Т-ш-ш, Василиса-плакса, иди ко мне, — он знал, что делать. — Пожалею.

Его жалость не знала границ. На виду у погибших вещей Гоша нежно любил свою жену, зацеловывал до дрожи, затискивал до восхитительного писка и потери ориентации в пространстве. Тяжёлые мысли отступали под натиском других эмоций. И так было всегда.

Стоило Гоше уехать в редакцию, над которой он взял временное шефство, Васька находила себе занятие в гараже. Перебирая железки, она заставляла себя думать о машинах и отце. Иногда по старой памяти к ней заезжали постоянные клиенты: кому масло заменить, кому электронику в машине проверить, кому колёса переобуть. Время до конца сентября пролетело незаметно. Благодаря помощи дяди Йоси рана от пули затянулась окончательно, а Гоше понравилось работать в команде молодых и амбициозных ребят, желавших ворочать горы. Расставаться не хотелось, но пришлось.

— Гош, возвращайся, — просили его новые коллеги. — С тобой мы понимаем, что делаем.

— Ребята, вернусь обязательно, но сейчас — кровь из носа — надо быть в Москве, — обещал он, осознавая, что собирается жить на два дома.

Васька с тяжёлым сердцем уезжала из родной деревни. Раз пять в пути Гоша хотел повернуть обратно, замечая слёзы в её глазах и молчаливую грусть.

— Вась, мы всего на пару недель. Если не привыкнешь, вернёмся. Привыкнешь — будем жить там. Зачем заранее переживать. Никто тебя насильно не увозит, — утешал он. Васька кивала головой, а сама роняла слёзы.

Москва встретила их приветливо. Осень в столице отличалась от деревенского колорита. Стоял шикарный октябрь: сухой, яркий, тёплый. Застывшая без хозяина квартира быстро ожила, наполнилась звуками. В первый день Васька слонялась без дела из угла в угол, мешая Гоше вжиться в забытый ритм. Дело с нападением уже передали в суд и назначили дату слушаний. Идти не хотелось, но пришлось. Всё казалось сном: и человек в клетке, и люди вокруг. Ваську с собой Аллигатор не взял, достаточно было Сэма и Тони.

— Хватай Василису, и приходите в бар, — позвал Сэм, когда они вышли из здания суда. Он обнимал свою любимую женщину и светился от счастья. За месяц она похорошела. Ей всё-таки вставили импланты меньшего размера, чтобы грудь выглядела естественно. — У нас есть новости.

— У нас тоже есть новости, — Гоша до сих пор не успел сказать брату, что уже месяц женат.

Васька встретила приглашение в бар прохладно, но ради Тони согласилась. Она долго крутилась у зеркала, примеряя то один, то другой наряд, а в итоге надела джинсы, водолазку и короткий пиджак, который не торчал из-под куртки.

— Почему не в кафе? — спросила она, глядя в окно такси на пролетающие мимо дома.

— Мы всегда встречаемся с Сэмом в баре. Это традиция, — ответил Гоша.

— Придётся менять традиции. Мы проработаем этот вопрос с Тоней, — пообещала жена. С утра её не отпускала навязчивая мысль. — Гош, заедем на обратном пути в аптеку?

— Голова болит?

— Нет. Ничего не болит в том-то и дело, — задумчиво ответила Васька.

— А должно?

— ПМС и всё такое.

— Меня ждут две полоски? — улыбнулся Гоша, обнимая жену. — Мы старались.

— Это точно. Поэтому на всякий случай мне алкоголь не наливать.

— И мне тоже.

— Тебе можно, — благодушно разрешила Васька, поглаживая его руку.

— Нельзя. Вдруг мы беременны.

— Гош…

— Молчи. Мы всё умножаем на два, — перебил он, закрывая ей рот поцелуем.

Таксист улыбнулся, но ничего не сказал. Возле бара уже дышали воздухом в обнимку Сэм и Тоня, которая великолепно выглядела в тёмно-синем коротком платье. Заметив Ваську, Тоня тихонько взвизгнула и вырвалась навстречу.

— Вась, прости меня, — горячо зашептала она, обнимая подругу.

— Прощу, если не будешь напоминать.

— Не буду. Смотри, — Тоня повернулась спиной и подняла одну ногу. — Я свела её.

— Вот это новость, — тут же воскликнул Гоша, поняв, о чём речь. Утром он не заметил отсутствие змейки и надписи «Анаконда». Не до того было.

— Пойдём. Это не главная новость, — сказал Сэм, обнимая брата за плечи и уводя за собой в бар.

Молодые люди разместились за любимым столиком. Теперь их было четверо в компании. Знакомые барышни завистливо поглядывали на конкуренток, прочно занявших места подле завидных женихов. В этот вечер всё был удивительно. На столе, кроме горячих блюд и холодных закусок стояла лишь минеральная вода. Все одномоментно решили, что алкоголь и новости несовместимы.

— Не томите уже. Что вы хотели сказать? — не выдержал Гоша пустой болтовни.

— Мы женимся, — гордо сказал Сэм и притянул к себе Тоню за талию. — Через две недели. Тихо, скромно, по-семейному.

— Поздравляем! Вот это сюрприз! — захлопала в ладоши Васька и толкнула мужа.

— Да, поздравляем! А мы уже, — сказал он, хмыкнув.

— Чего уже? — не понял Сэм.

— Уже месяц женаты, — засмеялась Васька, демонстрируя своё прекрасное кольцо. Гоша нежно обнял её за плечи и растопырил пальцы на правой руке.

— Это как? Почему я не заметил утром? Тонь, ты тоже не заметила? — нахмурился Сэм. Тоня замотала головой. В суде она дрожала как осиновый листочек. Перед глазами всё плыло. — А чего нас не позвали?

— Нас тоже не позвали. Мизинчик сделал всё без нас. Фей-крёстный стырил наши паспорта и поставил печати, — засмеялась Васька, уютно кутаясь в объятия мужа. — Ребята, я так счастлива за вас. Мы обязательно придём и порадуемся вместе с вами. Да, Гош?

— Разумеется…

Они ещё долго сидели, болтая обо всём подряд, а потом разъехались в разные концы Москвы. Васька с Гошей заглянули в аптеку и скупили все тесты для определения беременности. На всякий случай. Им не терпелось узнать, поэтому спать легли рано, но, как обычно в таких случаях бывает, не спалось.

— Вась, давай контрольный, — хитро улыбнулся Гоша, притягивая жену к себе в постели. Она полюбила спать без футболок, и это всегда вызывало бурю эмоций и всплеск желания. — В лечебных целях.

— Гош, это такой кайф. Никаких прокладок, — замурлыкала Васька и потянулась, млея от ласки. По коже пробежали знакомые мурашки — предвестницы наслаждения.

— Вась, помолчи. Я работаю над созданием шедевра, — засмеялся Гоша, щекоча ухо дыханием. Его руки проворно ласкали податливое тело, заставляя двигаться навстречу удовольствию. Губы соблазняли скользящими поцелуями.