Поймай Джорджию

— А, писатель, — расцвела на глазах женщина и заулыбалась. Видимо, история обросла какими-то подробностями. — Удачно. Два дня гуляли, теперь никак с места не стронутся. То вещи не все собраны, то устали. А чего спрашивается, устали? Дрыхнут в кабине, обживают гнёздышко.

Сэм и Тоня переглянулись, а потом заняли один из столиков. Гоша сделал заказ, а затем побежал к дремлющей фуре. Ему пришлось стучать добрых пять минут, пока дверь не открылась.

— Какого… — пробормотал свежеиспечённый муж и тут же проснулся. — Вот те раз. Мариш, писатель. Ей-богу, он.

— С добрым утром, — улыбался от души Гоша, радуясь встрече.

— Ой, это вы, — пискнула сонная Маришка. — Мы будто вас ждали, всё никак уехать не могли. Возвращаетесь?

— Да. Я не один. Мы с братом и его подружкой решили перекусить. Не хотите присоединиться?

— Хотим, — кивнула Маришка.

— Сейчас подойдём, — пообещал Стёпка и смутился. Писатель как воду глядел, работа над крестником шла активнее не придумаешь.

Гоша вернулся в кафе, испытывая в душе небывалый подъём. После обжигающе печального расставания с Васькой впервые промелькнул светлый лучик. Он хотел порадоваться хоть за кого-нибудь. За брата — не мог. Любить змею — гореть в аду. А вот за голубков был счастлив. Всей компанией они посидели часик, а потом разбежались по машинам. Надо было навёрстывать упущенное время.

В дороге Тоня предпочитала спать на заднем сиденье, подложив под голову свёрнутую куртку Сэма. Его запах действовал безотказно, убаюкивая её как младенца. Они почти не разговаривали. Во время очередной дозаправки Гоша поменял sim-карты в телефоне. После сто тринадцатой попытки дозвониться до Васьки, он понял, что она вычеркнула его из списка абонентов.

— Я тебя понимаю. Ты права, но как же я хочу услышать тебя, Вась, — прошептал он. В сонной голове не появлялись яркие образы, не роились воспоминания. Во всём теле чувствовалась усталость. Ему уже не хотелось никаких расследований и чужих признаний.

Преодолев максимально быстро оставшийся путь днём, они подъехали к гостинице в полночь. До времени икс оставалось восемь часов. Было глупо спать в машине, когда появилась возможность принять душ и вытянуть ноги. Им достались два номера. Одноместный себе забрал Гоша, махнув на брата рукой. Он хотел выспаться. Сэм смутился, но кивнул. Тоня почему-то застеснялась, чего никогда в жизни не делала. Раньше разделить с мужчиной номер было привычным делом. Теперь она не знала, как лечь с Сэмом в постель, и это при том, что ей до смерти хотелось это сделать. Он вызывал желание спрятаться в его сильных руках, ощутить покой и насладиться теплом.

— Не переживай. Мы будем спать и ничего более, — пообещал Сэм, по-своему истолковав её взгляд, и сдержал слово.

Он не дождался своей очереди в ванную, заснув на краешке большой двуспальной кровати прямо в той одежде, в которой проделал долгий путь. Когда Тоня вошла в комнату, завернувшись в большое банное полотенце, мужчина тихонько похрапывал. Она постояла немного, решая сложную задачку. Как раздеть Сэма, чтобы он правильно истолковал её порыв? Девушка не собиралась приставать и соблазнять. Она понимала, что спать в джинсах не так удобно, как кажется. Сэм будто услышал и повернулся на спину, раскинув руки.

— Прости. Это не то, что ты можешь подумать, — шепнула она, подходя ближе. Очень осторожно Тоня расстегнула ремень, долго провозилась с пуговицей, потом потянула за язычок молнию. Сэм недовольно буркнул, но не проснулся. — Т-ш-ш, спи.

Снимать штаны с мускулистого тела оказалось непростым занятием. Они не хотели покидать хозяина, который весил «тонну». Тоня чуть не расхохоталась, увидев белые плавки.

— Босс Молокосос, — всё-таки захихикала она, постепенно справляясь с задачей.

Повесив джинсы на стул, девушка стянула с Сэма носки, а потом закутала его в покрывало, потому что сдвинуть тяжёлое тело с места ей оказалось не под силу.

— А мне бы во что-то одеться, — вздохнула она, понимая, что в платье спать нереально, а без всего совсем печально. — Придётся в лифчике и трусах укладываться.

Закрывшись в ванной, Тоня повесила полотенце и натянула своё бельё. Взгляд задержался на отражении в зеркале. Впервые она не нравилась себе. Красивое стройное тело не впечатляло, хотелось прикрыть. Змейка вздохнула, вернулась в комнату и спряталась под одеялом на своей половине. Ей стало неудобно спать со своей силиконовой грудью, которая неожиданно начала мешать. А когда-то Тоня испытала истинное счастье, получив вместо скромного размера B, идеальную форму D. В мыслях об обратной операции она засопела, разместившись максимально близко к краю. Долго держаться на расстоянии не получилось. Ночью оба перекатились. Сэм замёрз и забрался под одеяло, а под утро они проснулись в обнимку. Первым очнулся мужчина и вздрогнул, потому что под рукой была тонкая талия Тони, её спина прижималась к его груди и животу, а мягкая женская попа к тому самому месту, которое моментально отреагировало на пробуждение.

«Как так? Ничего не помню, — пронеслось в голове. — Хочу её. И то, что она была с Гошей, никак не мешает. Почему? Хочу до одури».

Его рука, независимо от команд мозга, начала ласкать гладкое нежное тело, исследуя его, губы касались затылка и двигались к уху. Всё было запретным, но желанным и остановить мужчину не мог даже паровозный гудок. Он оглох от вожделения. Тоня откликнулась, сначала лениво и сонно, а потом резко повернулась к Сэму лицом. Огромная грудь упёрлась в него, вызвав ощущение надувных шаров. Он испугался, что они лопнут.

— У нас час на подъём, — пробормотал он, убирая руку с женской талии.

— Не уходи, — прошептала Тоня.

— Пора. Просыпайся…

Он выбрался из-под одеяла, подхватил джинсы и направился в ванную комнату. Девушка смотрела на его широкую спину, перекатывающиеся при ходьбе ягодицы, сильные ноги и глотала тягучую слюну. Желание обжигало, кожа стала чувствительной, а он уходил.

— Угу, — промычала она, сворачиваясь калачиком. В одиночестве ей стало холодно и страшно.

Тоня взгрустнула. В кои-то веки её тело не соблазнило мужчину. Возбудило, но не соблазнило. Она была бы не прочь согреться. Грудь снова мешала. Сэм на неё не клюнул, а сбежал.

— Тоня, вставай. Через двадцать минут выходим, — сквозь пелену сознания пробился его голос.

Она открыла глаза и увидела Сэма перед собой, выспавшегося и посвежевшего, но в слегка мятой футболке. Мужчина был хорош собой. Настоящий самец. Ничуть не хуже брата. Зубы прикусили губу от обиды.

— Я пойду к Гоше. Выходи. Мы тебя подождём за дверью, — спокойно сказал Сэм и вышел, едва не вызвав всхлип у девушки.

— Почему? — обиделась она и откинула одеяло. Взгляд намертво прилип к пышной упругой груди. — Всё из-за тебя, дорогая.

Импланты стоили баснословных денег, а сама операция ещё дороже. Тоне казалось, что с их обретением жизнь круто повернётся в лучшую сторону, но на яхте так никто и не покатал, кольцо с бриллиантом не предложил. Немудрено, что она повелась на предложение пронырливого фотографа. К тому же Гоша и впрямь оказался легко слетающим с катушек любителем секса. Завёлся за пару секунд. Достаточно было потереться об него, подышать, лизнуть губу. Тоне не пришлось особо стараться, он клюнул сразу на всё: запах, доступную грудь, отсутствие нижнего белья и правильные прикосновения, а между тем ей понравилось. Он оказался умелым кобелём. Потом вообще накрыла эйфория. Шантаж, деньги и дом появились как по щелчку, а на следующий день к ним прибавились угрозы от фотографа, который требовал поделиться и предложил новое дело. Тоня испугалась и помчалась к Сэму. В отличие от брата, он не завёлся с полоборота, зато спокойно рассказал, что именно ей лучше сделать добровольно, и она согласилась, потеряв разом и дом, и деньги.

— Сегодня я стану ему не нужна, — вздохнула Тоня и натянула облегающее платье. Других не держала. Сэм просил одеться скромнее, чтобы грудь не вываливалась, а попа не проглядывала. Она перерыла весь гардероб, прежде чем нашла этот вариант чёрного цвета, купленного в пору девичьей скромности. — Чего делать-то, Анаконда?