Натиск

Первое время Баа смотрела на него с опаской и недоверием. “Тут не кто не пропадает и пропасть не может” – был её девизом внутри старой души. Рим пытался нажать как только мог, но она ему не верила и отнекивалась. Ведь она была сердцем и воплощением Роджера. Та кто приняла в свои ряды обгорелого от хер-пойми-чего на пепелище еще и в солдатской одежде разного пошива, сейчас не могла даже подумать о том что хоть-кто то может исчезнуть. Тут никто не исчезал, и никто не умирал. У них даже не было кладбища. Они просто не хотели верить что выжившие могут умереть. Была Яма, но не кладбище. И там умирали животные, но не люди.

Поэтому Риму пришлось перейти на более тяжёлое оружие. Он рассказал что произошло и братьями и Бени. Бени толком ничего не объяснил, поэтому пришлось приукрасить. Старуха лжи не заметила. Это можно было увидеть в её широко распахнутых глазах. И так она ещё больше казалась старой.

К вечеру, когда солнце опустилось за горизонт и небо окрасилось в лиловые цвета, Баа подняла на уши всю “толковую” часть деревни на поиски, а “бестолковую” на патрулирование. Рим тоже хотел принять участие, но Тау, который невзлюбил его с самого начала, отодвинул его рукой на собрании и приказал сидеть и ждать. “Мы лучше знаем местность” – так сказал он.

И Рим ждал. Ходил по своей комнате и ждал. Вышел на кухню попить чая и начал ждать там. Потом вышел на чертову улицу подождать там.

Терпение не бесконечно, а в связке с отсутствием результатов – оно кончаеться быстрей чем остывает налитый в кружечку чай. Поставив его на скамейку Рим рванул с места.

Ч13.

Он бежал по наитию, между домов и по просёлочным улочкам в направлении в котором не разу не был. Его вёл не разум, а что-то куда глубже даже самой души. Он чувствовал запахи. Запахи того дня когда ему сняли глиняную ногу, запахи от нее в тот день. Чуть уловимый, но узнаваемый запах гниения. И он вёл к лесу. Солнце ушло и на его место взгромоздилась сестрица, холодный свет которой лишь путал тени под ногами и играл скрытыми в листве глазами.

Тропинка кривилась и путалась, деревья смыкали в круг и нависали над ним протяжными ветвями пытаясь ухватить. Он побежал там где шла она в прошлую ночь, а не по известной сельчанам дорожке. Она шла по ней и пела, и сейчас Рим слышал отголоски в листьях и ветре.

“Милый мой, там мы с тобой…”

Зловоние Ямы было приглушенным и тихим. Запах стилился как клубья тумана по земле, переваливался через холмы и обвивался вокруг стволов высоких сосен. Тут не летали падальщики и не ползали пожиратели. Тут цветы, как и сейчас, распускались только ночью,сияли мягкими оттенками голубого и пели песни забытых времен своим мертвецким свечением.

Тут не место живому, но именно в этом всё учение Древо-Девы. Всё должно служить жизни, и трупы в том числе. Это был её маленький храм. Спустя пару лет тут будет кладбище и Она заберет последние соки из человека в цикл жизни. Заберет и отдаст. В его черепе пробьётся скола и из нее вырастет прекрасная синяя роза.

Однако сила Девы не выбирает себе пищу.

Лидия стояла на коленях в яме. Протухшие, склизкие выделения с обрезков животных запятнали ее платье узорами волн. Девушка руками поднимала протухшую плоть и обтирала этим свое тело. Особо рьяные жрецы назвали бы это высшей благодатью от богини. И они были правы. Ибо сама жизнь есть начало, есть новый цикл на ещё живой плоти.

Тройник, сброшенный когда-то, наполнялся силой, обвивал ступни и тянулся к шее Лидии, он питался водой из Бесконечного моря. На её, некогда прекрасном, лице появилась трещина из которой пророс маленький зеленый лепесток. Такой же как из глины Рима. Мягкий, а сзади пушистый. Лидия потрагивает его грязной рукой и незрячими глазами устремляется вверх, она улыбается. И улыбка эта, в другой, извращённый мере, тоже прекрасна. Сейчас она похожа на рисунок углём. Лишь чёткие чёрные линии, лишь контур человека. Она десткая раскраска. И раскрашивает её жизнь. Отблеском луны и пересветами люминесцирующих цветов. А также грязи. Много гниющей грязи придающая теням объема.

– Ли? – Говорит Рим.

Лидия сейчас в тумане своих снов. Сейчас она в самом ярком из всех. Она с Бени. И ей приятно с ним, а ему в ней. Она мечтала об этом и сейчас она исполняет свою мечту. Без стыда, громко, со страстью, и каждый раз когда он кончает она начинает всё заново. Раз за разом. Грезы, грязь, грезы, грязь…

– Ли? – Рим переступает через поваленное дерево. Старые ветви со хрустом ломаются. – ЛИ!

Она не слышит, она в цикле. Рим шагает по накиданому вокруг ямы валежнику и вступает к ней в зловонную жижу.

– ЛИ! – Кричит он, а она продолжает пребывать в своих грезах облизываясь мертвой землей. – Проснись, прошу.

– Не трогай её! – Говорит неизвестный голос сзади и Рим быстро оборачивается.

Перед ним стоит парень примерно того же возраста как и он. Он чужак и это слышно в его запахе.

– Это ты сделал? – Спросил Рим с гневом в голосе. – Я убью тебя если это ты.

Неизвестный помялся с ноги на ногу. Рим услышал звон колокольчика.

– Успокойся, ты чего? – Он говорил мягко, тихо и с задоринкой в голосе. – Мы ведь только помочь хотим.

– Мы? – Выцедил Рим.

Внимание Рима привлёк только говорящий и он не заметил того кто стоял за ним. Выше на голову первого.

– Тронешь девочку и ей конец. – Сказал он..

– Медленно, вылезай. И да, не трогай ее. – Первый подал руку Риму. – Можешь орать, но не трогай ее.

Глава 7. Мы.

Ч1.

– Парень я знаю что ты сейчас в полном раздрае так-что, – парень с колокольчиком достал что-то из рюкзака и наклонился смотря в лицо Риму, – возьми-ка вот это.

Сейчас темно и Рим видел только размытые тени и очертания предмета.

– Кто вы? Почему…

– Магия погубит это селение и эту девушку если будешь медлить. – Перебил его второй, что держался позади.

– Эти грибочки тебя нууу… отрубят. – Сказал первый.

– Что за бред вы несете? Если вы можете помочь то сделайте хоть что-то. При чём тут я? – Рим сорвался на крик.

– Посмотри на неё. Ты виноват в этом, – сказал второй, – дай теперь нам тебе помочь.

– Ворон, хватит нагонять, – обратился первый с лёгкой раздраженностью в голосе. Он взял руки Рима и переложил грибы к нему. – Мы пытаемся тебе сказать что пока ты не успокоишься это продолжиться. А вот это самый быстрый и действенный способ тебя отрубить без использования силы. Я не слишком хорош в этом.

Рим переводил взгляд на Лидию и на свою руку. Он метался в своих мыслях как загнанная в угол крыса. Здравомыслящий человек не стал бы им доверять, но почему он просто не выкинет к чертям эти грибы и не пытается привести Ли в чувства? Потому-что внутри, в глубине, он понимает что они правы. В последние дни он начал замечать за собой… странные вещи. Но началось все с того дня как он проснулся, сейчас он явственно вспомнил страх в глазах Лидии когда она его впервые увидела. Он вспомнил её запах, запах её страха, вот этот который и привел его сюда, не запах гниющей плоти, а ее страха. Он вспомнил что все те разы когда был с ней, она беспокоилась, она скрывала это и пыталась преодолеть, но она боялась. Не его, чего-то своего, но она боялась. И сейчас то глубинное чувство говорит что он стал катализатором и для неё и для Бени с братьями, да и вообще для всех тут. Несложно сложить два и два. Но кто они?

Рим, будь же благоразумным!

Тут не идет речь о благоразумии, Бени был прав. Если даже такой человек как Бени пал может ли это быть простой осенней хандрой? Нет. А может ли быть Рим виноват? Возможно.

Ведь он нашел ее. И нашел не случайно.

И запахи. Они всегда были, но были пустыми, серыми и серость эта копилась в нём самом. Однако, от этих двоих пахнет… по новому. И кажется запахи добрые.