Страница 133 из 136
Глава 30
На Старой площади в здании ЦК в кабинете Андропова проходило очередное совещание. Как обычно, на него были приглашены только приближенные члены Политбюро, неофициальное малое политбюро.
Несколько человек собравшихся за столом у генерального секретаря знали друг друга не один десяток лет. В какой-то мере они представляли цель сегодняшнего совещания. За неделю до этого совещания им всем были розданы переводы книги некоего Красовского десять лет назад сбежавшего в Швецию. Генеральный секретарь, настойчиво порекомендовал всем тем, кто еще не знаком с этой книгой, её внимательно прочитать. Сам Юрий Владимирович прочитал опус эмигранта не один раз и сейчас его экземпляр был весь в карандашных пометках.
Он уже свыкся с мыслью, что автор в книге отвел ему всего лишь год жизни и сейчас равнодушно наблюдал за своими однопартийцами, пытающимися понять, зачем они прочитали такую галиматью и сейчас негромко переговаривающимися друг с другом.
В просторном кабинете присутствовал и секретарь ЦК, Михаил Сергеевич Горбачев, давно стремившийся попасть в число тех немногих, кто принимает конкретные решения, определяющие судьбу страны. Но сегодня, судя по тревоге в его глазах, он не ожидал ничего хорошего от приглашения в такую кампанию и явно находился не в лучшей форме. Бледный, с тревожно бегающими глазами он периодически с надеждой поглядывал в сторону Громыко, как бы ожидая, что тот что-нибудь скажет в его защиту.
Но, к удивлению присутствующих первым высказался Лигачёв. Егор Кузьмич встал и громко заявил:
— Товарищи, что происходит? Юрий Владимирович, я считаю, что с вашей стороны было неправильно знакомить нас с этим гнусным пасквилем на советскую действительность. Книга, написанная предателем Родины, порочит все, что нам дорого и наполнена самым отвратительным враньем. Кстати, мне кажется, эта книга специально направлена на то, чтобы внести раздор в руководстве КПСС. В этой связи ответственно заявляю, что, несмотря на то, что клеветник не обвинил меня в предательстве идей марксизма-ленинизма и назвал настоящим коммунистом, я доверяю, как и прежде, вам, как товарищам по партии и не имею никакого отношения к этой идеологической диверсии.
Высказавшись, Лигачев с красными щеками тяжело дыша, уселся на свое место. В это время министр обороны Устинов, увлеченно листая страницы книги и не вставая с места, обратился к Горбачёву.
— Михаил Сергеевич, как ты мог так поступить? Ты вообще понимаешь, что натворил? Как ты мог вывести войска из Германии в чистое поле? Да тебя расстрелять мало, предатель!
Андропов, сам отвратительно себя чувствующий, покачал головой.
— Сдает маршал, — сочувственно подумал он. — Путает уже книгу с действительностью. Отдохнуть бы ему не мешало.
Но тут в беседу вступил Громыко, давно видевший тучи, сгущавшиеся над головой его протеже.
— Дмитрий Федорович, остынь слегка, ты начал приписывать Михаилу Сергеевичу то, что он не совершал. Это же просто книга! Фантастика! На месте твои войска. Никто их никуда не отправлял.
— Не знаю, фантастика, или нет, а мне и Юрию Владимировичу автор отмерял всего лишь год жизни, к тому же то, что в этой книге Мишка натворит после нашей смерти очень похоже на правду, — огрызнулся Устинов. — Жаль, что Константину Устиновичу всего лишь на год больше автором отмеряно. Он бы смог продолжить наше дело.
Константин Устинович Черненко, сидевший рядом с ним, не промолчал.
— Дмитрий Федорович, мы с тобой еще этого бумагомараку шведского переживем, не расстраивайся, — сообщил он, слегка заикаясь, соседу.
Андропов пока не вмешивался в беседу, не реагируя на панические взгляды Горбачёва. Но на определенном этапе, когда присутствующие конкретно начали припоминать друг другу старые грехи, он призвал всех к вниманию.
— Товарищи, время нынче такое, что мы не можем не реагировать на вызовы современности. К сожалению, вражеские голоса, несмотря на глушение, надо прямо признать, делают свое дело. Кроме того, книгу этого Красовского уже перевели на русский язык и в больших количествах различными путями завозят в Советский Союз. В наше время, когда продолжается борьба с враждебной идеологией капитализма-империализма, мы не можем давать врагам козыри в борьбе идей. Поэтому предлагаю вывести Горбачёва Михаила Сергеевича из состава Политбюро ЦК КПСС.
Считаю, что Михаил Сергеевич по итогам своей работы достоин награждения званием Героя Социалистического труда и направления на должность заместителя председателя Госстроя СССР. Этим мы покажем, что, несмотря, на клеветнические измышления врагов Советского Союза, партия его ценит и доверяет. И в составе Центрального комитета мы его, конечно, оставим. Думаю, что выдающиеся организаторские таланты помогут ему справиться с непростой должностью в Госстрое.
После голосования, единогласно принявшего решение о выведении Горбачёва из состава Политбюро, и снятия его с должности секретаря ЦК, слово снова взял Егор Лигачёв.
— Товарищи, ознакомившись с материалами, предоставленными комитетом госбезопасности по Свердловской области, считаю своим долгом отозвать мою рекомендацию о переводе в Москву в центральный аппарат ЦК КПСС Ельцина Бориса Николаевича, первого секретаря свердловского обкома партии. Признаю свою ошибку. Пусть он и дальше работает в прежней должности, считаю, что по своим морально-волевым качествам до работы в центральном аппарате он не дорос.
Члены Политбюро переглянулись и молча приняли к сведению слова Лигачёва. Уж очень ярко в книге Красовского была очерчена роль Ельцина в развале Советского Союза, пусть и гипотетическая.
Поэтому пришли к выводу, что на ближайшем пленуме ЦК в повестке одним из пунктов появится исключение Ельцина Бориса Николаевича из состава ЦК за некоторые недоработки в исполнении своих обязанностей
В самом конце совещания слово снова взял Андропов.