Страница 3 из 15
– Слезь с меня, я тебе не кукла для дешёвых игр, Энцо!
Все ребята застыли на своих местах, повернули головы в сторону голоса и увидели двух парней. Энцо недовольно что-то прошептал себе под нос и отодвинулся от друга. Его тёмно-русые волосы до лопаток с отдельной бежевой прядкой были завязаны в невысокий хвост, серо-зелёные глаза отливали странным бежевым цветом. Взгляд парня упал на Катю, и парень коротко улыбнулся.
Все остальные с нескрываемым удивлением осматривали незнакомца, и тут раздался голос Гизиро:
– Что вы тут делаете втроём? А это кто там? Твой брат, Кать?
– Ну не чайка же перед вами, идиоты, – пробурчал второй парень, сев на пол. Глаза его искрились жёлтыми бликами, короткие каштановые волосы торчали во все стороны, а с затылка выглядывала короткая прядка изумрудного цвета. Тело Тоби отливало цветом молочного шоколада, как и у Кати.
– Помолчи ты, умник, – цокнул языком Эн, стряхнув с себя пыль.
– Ещё одно слово, и ты окажешься в больнице, – не менее грозно ответил ему Тобиас.
– Заткнитесь вдвоём, – скомандовала Катя. – Что вообще произошло?
– Да, почему вы в нашем спортзале? – прорезался голос Гизиро. Братья и сестра расселись подальше друг от друга и удивлённо рассматривали троих ребят.
– Ты думаешь, мы знаем? Я дома был, ел сэндвич, а потом оказался здесь. Мне самому ничего не нравится сейчас.
– Всё точно так же, – пожал плечами Энцо.
– Ладно, забыли. Который сейчас час? – спросила Аня у парней.
– О, Аня, – одновременно воскликнули Тоби и Эн. Парни переглянулись, посмотрели на братьев девушки и пожали плечами.
– Сейчас… без двадцати девять, – ответил на вопрос Кинрей, посмотрев на свои старые, потрёпанные кожаные часы.
– А во сколько нам в школу надо? – спросил Тоби.
– А кто его знает?
– И это тот, кто написал все экзамены, скорее всего, на максимальный процент, – ухмыльнулась Катя, посмотрев искоса на Эна. Парень только махнул рукой, улыбнулся и кинул взгляд на витражные окна.
Аня и Тоби нервно пожимали плечами; девушка заметила, что на левой руке парня красуется татуировка из двух горизонтальных широких лент с тёмными зелёными листьями и контрастными цветами внутри.
– У тебя шикарная тату, – нарушила странную тишину Аня. Для ребят её голос стал неожиданным звуком, и абсолютно каждый содрогнулся. Тоби изумлённо осмотрел девушку и слабо кивнул, однако внимание парня привлекла не молодая девушка, восхищённая рисунком на его теле, а какой-то мужчина, по его мнению, лет так на двадцать шесть, внимательно изучающий руки и ноги его сестры. Сам не зная почему, парень нервно кашлянул и проглотил застоявшийся комок в горле.
Как и практически все парни в свои полные семнадцать, Тоби очень не любил какие-либо проявления чувств, а особенно, когда ты можешь наблюдать их у кого-то другого; ещё хуже, если это началось у твоей сестры. Парень был скуп на нежность и слова любви; он просто не знал, как показывать их так, чтобы Катя осознала, что он её хотя бы уважает.
В голове парня крутились до того ужасные мысли, что весь мир был готов, кажется, перевернуться с ног на голову из-за банальной ревности. Однако Тоби умел держать себя в руках, и он попросту кашлянул в сторону, встал на ноги и махнул Энцо рукой.
– Чего вы сидите и молчите здесь? По домам тогда уж.
– Точно…
Ребята, встав, осмотрели друг друга и неловко улыбнулись. Кинрей не спускал глаз с Кати. Он уже и не слышал, как ему что-то говорили родные, которые увели его из спортзала.
Катя глубоко вздохнула и перевела взгляд на брата. Тоби стоял и смотрел вслед трём ребятам, пока они не скрылись за воротами.
– Я потом покажу, как заглядываться, – пробурчал он.
– Тоби, будь проще, – Энцо похлопал друга по плечу.
– Проще? Ты вообще видел, как этот извращенец вглядывался в её… её… – Тоби неопределённо указывал пальцем на грудь Кати. Эн проследил за его взглядом, но тут же получил сильный подзатыльник.
– Ай! За что?!
– А ты чего пялишься?! – вскипел Тоби.
– Ты же сам указал на неё! – с обидой выкрикнул его друг. Катя стояла неподвижно и с удивлением наблюдала за парнями.
– А ничего, что кроме моей груди я тоже здесь есть?
– Знаешь ли, она не как у ребёнка. Выпирает уже, – пробурчал её брат.
– На вид можно сказать, что между вторым и третьим. Середина, так сказать, – сказал Энцо, но потом сильно пожалел об этом. Парень еле увернулся от кулака О’Коннора.
– Специалист нашёлся?!
– Молчу я…
Тоби что-то гневно пробурчал себе под нос, но его никто не услышал. Он слабо кивнул другу и побрёл к выходу.
Катя осталась в зале одна. Девушка, слегка ухмыляясь, ещё долгое время вспоминала яркий отблеск тех очаровательных глаз, образ которых не желал уходить из головы.
Солнечные блики крохотными мазками лежали на серой выцветшей плитке. Из широко распахнутого окна дул прохладный весенний ветерок, обжигая весь коридор своим дыханием.
Где-то в конце пустынного серого коридора послышался глухой стук пальцев по подоконнику, он чередовался с безмолвной тишиной и снова нарастал с ещё большей силой.
Фигура, отбивающая весёлый ритм ногтями, быстрее приближалась и не казалась такой размытой.
Катя осматривала родные стены школы и мысленно расставалась с ней; с местом, где останутся самые сокровенные и смешные мысли. Девушка проучилась здесь все двенадцать классов и, по правде говоря, была очень огорчена законченной учёбой. Ей точно будет не хватать криков младшеклассников в коридорах, весёлых уроков биологии и поездок за город со своими школьными друзьями.
Её терзали разные мысли: а что будет дальше? поступит ли она? Она очень переживала, что больше никогда не сможет увидеть утром своих друзей, не сможет смеяться с ними на уроках, поворачиваться и обсуждать действия не очень любимых учителей или других учеников. Катя только сейчас осознала, что никогда в своей жизни не сможет сидеть за партой в школе, ходить в столовую за вкусными булочками. Больше не будет в её жизни первых звонков, школьных соревнований. От этого её сердце обливалось кровью. Она очень хотела вернуться в детские годы, быть маленькой, ничего не решать и ходить на прогулку со своими родителями в парк. Девушка поняла, что время неумолимо несётся вперёд, и от этого становилось только хуже.
Остановившись около очередного зеркально-чистого окна, Катя посмотрела на свои ноги. В своих любимых кедах она чувствовала себя отлично, но сейчас они действительно были не по погоде: с самого утра столбик термометра не опускался ниже тридцати пяти градусов.
С тяжёлым вздохом девушка сняла обувь, взяла её в руки и смело пошла дальше. Она наконец почувствовала облегчение. Подойдя к деревянной двери в конце тихого коридора, она осторожно нажала на ручку, приоткрыла дверь и высунула голову, чтобы осмотреть кабинет.
– Сюда иди, – окликнула подругу Аня.
Учительницы ещё не было, и весь класс вёл себя как хотел. В кабинете находились только самые стойкие; наверное, из-за того, что некоторые дети остались дома или уехали, не придавая значения последним в своей жизни дням в школе. Она узнала своих старых друзей Лиама и Циллина, вечно опаздывающую приятельницу Ани Розу (Катя удивилась, что она была в классе вовремя), неразлучных Жака и Эрни, двух сестёр-альбиносов Джеггер и вечных забияк Дана и Криста. Катя молча прошла около стены и села за парту перед подругой. Аня смерила её всю взглядом, полным удивления, от чего та лишь слабо улыбнулась.
– Они немного натирают.
Кате было восемнадцать лет, хотя совсем недавно далёкие родственники сказали, что на вид ей не меньше двадцати.
Все знакомые родителей завидовали им, ведь девушка была просто чудом: что ни поручи, трудолюбивая дочь сразу возьмётся за дело. Ей постоянно говорили, что она больше похожа на своего отца – Рэймонда О’Коннора – по-мужски красивого и статного человека, с сильной волей и острым умом; её отец тоже любил работать, если эта работа приносила ему удовольствие, и на что-то меньшее он никогда не соглашался.