Дым: Душа декаданса

Закрыв дверь и убедившись, что их никто не подслушивает, Марк куртуазным взмахом руки и уважительным «прошу» пригласил Феликса Аркадьевича присесть. Дождавшись, пока пожилой клиент доковыляет до скамейки, адвокат занял соседнюю.

Феликс Аркадьевич вальяжно расселся, прислонил трость к краю скамеечки, после чего положил сжатые в замок руки на колени.

– Ну и?

Марк поставил на потёртый стол свой рабочий портфель, из которого достал договор об оказании услуг представительства в суде, копию лицензии адвоката, записную тетрадь с пометками и несколько фотографий, переданных доверителем при подписании договора.

– Итак, Феликс Аркадьевич, в ходе процесса Вам следует учитывать следующие нюансы. Во-первых, судить Ваш развод будет Плихин Сергей Владимирович. Судья с почти тридцатилетним стажем, младше вас всего на семь лет, что с учётом Вашего возраста не такая уж и разница. Ни в коем случае судье не перечьте: ему до пенсии осталось меньше полугода, и ему абсолютно всё равно – отменят его решение или нет. К тому же, по семейным делам судебные акты вступают в силу сразу после вынесения, и, пока мы будем обжаловать вынесенное не в нашу пользу решение, София успеет дать душе свободу. Плихин – очень своенравный мужчина: как-то раз он оправдал торговца ломахао только из-за того, что обвинитель опоздал в процесс. Он очень ценит власть, полученную в силу своего положения, и ненавидит, когда в его процессах кто-то показывает себя успешнее, богаче, увереннее или, упаси Господь, умнее него. Хотя в юридических вопросах, он, честно говоря, профессором не является. Но, так или иначе, он – наш судья, и, если мы не хотим, чтобы Ваш развод продлился полгода, с неизвестно каким и кем вынесенным решением – Вам следует с ним считаться. Если захотите что-то сказать, и я не шучу – хоть что-то, – сначала шёпотом согласуйте со мной позицию. Говорите сразу, только если Вас прямо о чём-то спросит Плихин. Если Вас попробуем спровоцировать София или её представитель, коль он таки явится в процесс, если выскажет хоть какую-нибудь, любую реплику, – не реагируйте и открывайте рот только после одобрительного кивка судьи. Вообще, говорить буду я.

– Парень, я оплачивал реставрацию половины зданий суда в этом городе. Плихин тайно имеет долю в одной из моих строительных фирм. Я вообще могу купить душу каждого из работающих тут судей, в том числе многоуважаемого Сергея Владимировича. Так что пусть только попробует всё испортить.

– Вы обязательно купите его душу, на всю половину своего имущества, оставшегося после развода с Софией Игоревной, если решите его взбесить. Он может сколько угодно от Вас зависеть, но недооценивайте гордость Его чести. Так что сделайте вид, что Вы – убитый предательством жены старик, что Сергей Владимирович – единственный, кто может помочь Вам восстановить справедливость.

Пожилой клиент лёгонько покачал головой, оценивая свои возможности вести себя так, как ему заблагорассудится, и, решив, что поводов перечить судье пока нет, а потенциальные риски не стоят этих усилий, кивнул.

– Ну хорошо, допустим. Что-нибудь ещё?

– Вы так и не сказали, откуда у вас фотографии, на которых запечатлено предательство Софии.

– Какое это имеет значение?

– Плихин бы ответил на это примерно следующее: «Какое это имеет значение, решать не вам, а суду». Ну правда, Феликс Аркадьевич, мне нужно знать все подробности, чтобы быть готовым к любым неожиданностям во время процесса.

– Ох… честно говоря, их прислали мне на работу в тот же день, что и псинам из «Пьеро». Не знаю кто – обратного адреса на конверте указано не было.

– Это странно, не находите?

– Плевать. София не отрицала их подлинность. Мы закончили?

– Нет, но мы как раз подошли к самому главному. Вы говорили, что у вас есть брачный контракт, согласно которому в случае неверности одного из супругов второй имеет право на развод без равного раздела имущества. Именно от этого контракта, якобы подписанного 30 лет назад, зависит исход дела. Но мне этот контракт не показывали. Полагаю, время пришло.

Феликс немножко помялся и достал из-за пазухи тоненькую жёлтую папку и передал Марку. Адвокат вытащил из папки пару выцветших, обтрёпанных по краям листов бумаги, и задумался, изучая документ. Обычный брачный контракт на полторы страницы. Семь существенных условий – и все сводятся к совершению умышленных неблагоприятных действий в отношении супруга – измена, воровство, заражение венерической болезнью и тому подобное. Подписан только Софией и Феликсом, без поручителей, нотариусов (ещё существовавших в те времена) и адвокатов.

– Что ж… если подпись Софии в этом контракте подлинная, не проиграем. Но если его признают недействительным, Вы всё равно потеряете половину всего, что имеете. И тогда София получит недвижимое имущество. А если у неё будет недвижимость, она сможет обеспечивать жизнь душ. И, с учётом обстоятельств дела, а также причины Вашего развода, Роберта получит София, так как оставить его в Вашем услужении – значит обречь на смерть, что очевидно.

– Если ты отдашь ей этого наглого неблагодарного ублюдка, я договорюсь о лишении тебя лицензии. Не забывай, до тебя добраться мне не затруднит.

– Феликс Аркадьевич, я Вам не враг, и более того – не я принимаю решения, а судья. Сконцентрируйтесь на предстоящем процессе. Теперь, как своему адвокату, который очень заинтересован в нашей победе, расскажите мне об обстоятельствах заключения данного контракта.

– А что контракт, он настоящий. Никто не заставлял её его подписывать. Вот, 1992 год, 17 января. Брачный контракт №1/92. Зарегистрирован в Архиве Империума в 2018 году, 1 октября.

– То есть Вы хотите сказать, что только спустя 26 лет зарегистрировали свой брачный контракт? Вы, опытнейший делец?

– Я хотел его зарегистрировать ещё до Катаклизма, у нотариусов, но руки не доходили. Я же всё-таки деловой человек, а семейные дела к работе не относятся. Да и после Катаклизма была масса других более сложных и требующих моего внимания проблем.

Марк улыбнулся Феликсу Аркадьевичу, ещё раз пристальнее окинул взглядом контракт. Хорошо, что у Софии чертовски сложная подпись, подделать её самостоятельно Феликс не смог бы. Возможно, их отношения давно уже трещали по швам, и, когда Феликс почувствовал неладное, он подсунул жене бумажку на подпись. Может, сперва напоил ее или использовал иные притупляющие сознание вещества, коих и без связей Феликса раздобыть не составит труда. А может, он просто нанял нормального каллиграфа.

– Она знает об этом контракте?

– Конечно, знает. Она может что угодно врать на суде для спасения своей шкуры, но документы дороже слов. Тебе ли этого не знать, адвокат.

– Хорошо, так на суде и скажете. И ни в коем случае не вздумайте ляпнуть о проверке контракта на подлинность. Экспертиза может вскрыть подделку… но это так, на будущее. К нашей ситуации это не относится, наш контракт ведь настоящий.

– Не вчера родился, Марк. Главное, ты не подкачай. София не дура, не нужно её недооценивать. Хотя объективно – я дал тебе все карты в руки, чтобы выиграть процесс. Мог бы и без тебя обойтись, если бы захотел.

Марк ещё раз внимательно осмотрел брачный контракт. И всё-таки что-то не так. Бумага действительно старая… или состарена искусственно. А если они проведут экспертизу, и она покажет, что бумаге не 26 лет? Вроде как в те времена бумажное полотно потолще делали. И чернила – чёрные. А люди старой закалки чёрную шариковую ручку не используют – считается, что оставленную чёрными чернилами подпись легче подделать или скопировать. Марк достал из портфеля перочинный ножик и немножко поковырял в углу документа.

– Ты что делаешь!

Марк не обратил внимания на восклицания своего клиента. Едва заметные частички красителя начали слезать, обнажив белоснежные лоскуты бумажного полотна. Так и есть, бумага искусственно состарена. Причём весьма грубо. Ну ты и скотина, Феликс! А если обман вскроется, ты всех собак повесишь на своего адвоката и не заплатишь гонорар. Марк посмотрел в глаза старику, но тот не подал виду, что его раскрыли.