Страница 2 из 21
Число адвокатов в каждом регионе строго ограничено, так что тот, кто хочет получить лицензию, должен подождать, пока один из действующих уйдёт на пенсию, сядет в тюрьму или попадет в какие-нибудь другие фатальные неприятности.
Марк – адвокат, специализирующийся на Системе душ. Помогает соблюсти все формальности при продаже или покупке, аренде человеческой свободы. По возможности не допускает передачу души человеку, не способному обеспечить ее минимальные физиологические потребности. Разгребает шумиху, возникающую, когда очередной душеприказчик забьёт до смерти своего подопечного, или если в интернет все-таки проникнет информация о том, что иной богач не разрешает своим душам спать или есть. И другие юридические проблемы попроще. Гордится ли Марк своей работой? А гордится ли рабочий туалетной бумагой, изготовленной им на мануфактуре? Марк просто смиренно благодарен судьбе за то, что ему не приходится пахать 14-часовую смену у станка. Об этом ли он мечтал в детстве? Он уже и не помнит, о чем мечтал. Наверное, от всех чувств, которые он испытывал к своему ремеслу, на сегодняшний день осталась только усталость.
Однако иное дело может здорово развлечь, если пресыщено здоровой щепоткой иронии.
Что такое ирония? Ответ на этот вопрос даст нынешний клиент Марка – Феликс Аркадьевич Демидов. Это когда ты – один из ведущих дельцов Петербурга, крупный душеприказчик, создатель первого и единственного в городе торгового дома душ, который торжественно откроют через пару месяцев. Тебе уже под семьдесят, ты достиг всего, чего только может достичь мужчина твоего возраста и положения. Твоей жене пятьдесят семь, вы живете душа в душу уже лет тридцать, и даже если за долгие годы брака страсть немного поутихла, вы уже не настолько молоды, чтобы разводиться и искать что-то новое. В таком возрасте любовь приобретает иной, по-домашнему тёплый оттенок. И вот, на шестьдесят пятый день рождения старый приятель дарит тебе душу: пятидесятичетырехлетнего седого мужчину, изрядно потасканного жизнью, который годится только для мытья полов и прочей мелкой работы по дому. А через несколько месяцев ты узнаешь, что твоя жена тайно «берёт у него уроки английского». А еще через месяц – что с ним ей спать приятнее, чем с тобой. Мёртвый язык – мог бы догадаться. И узнаешь ты это не от неё, и даже не от другой души, коих в твоем владении тысячи, а из популярнейшего Петербургского журнала. И вместе с тобой об этом казусе узнает весь город. «Последует ли развод, или Феликс Демидов проглотит?» – красуется на обложке августовского ежемесячника «Пьеро». Это в свою очередь напомнило тебе, опытному дельцу, что ссориться с владельцами медиа-ресурсов – неудачная затея. Как минимум, не стоило ради выигрыша в пустяковом споре отнимать у «Пьеро» старинный особняк на Конюшенной, который редакция журнала занимала ровно сто лет – с первого дня своего основания. И вот сидишь ты такой в своем роскошном рабочем кабинете, обставленном гипсовыми бюстами древнеримских полководцев, обвешанном репродукциями картин ведущих художников эпохи Возрождения, и выбираешь адвоката, который поможет при разводе не лишиться половины пожитков, в число которых входит и та самая душа, из-за которой всё и произошло.
Что такое везение? Это когда команда адвокатов, обслуживающая структуры Демидова, в полном составе травится на корпоративе прямо накануне судебного процесса. Просить партнеров Феликсу Аркадьевичу не с руки, и он вынужден самостоятельно просматривать резюме юристов попроще. И единственный в списке, кто редко, но успешно выполнял для Демидова хоть какую-то мелкую работу по душам – Марк Градин.
Так Марк стал участником одного из самых скандальных бракоразводных процессов года. Хорошо, они нынче не выходят за пределы одного судебного заседания. Пришел – увидел – забрал гонорар.
В целом, особых проблем не предвидится. Во-первых, судья – мужчина, а, кто бы что ни говорил, гендерная солидарность часто влияет на исход бракоразводных процессов. Во-вторых, судья тайно, через двоюродного брата, владеет небольшой долей акций одной из строительных фирм Феликса Аркадьевича. В-третьих, разрушить собственную семью может каждый. Но если по результатам ты хочешь ещё и заработать, забрав половину имущества одного из богатейших мужчин Петербурга – следует действовать с хирургической точностью. А София – простая домохозяйка и в юридических аспектах сего действия разбирается едва ли больше, чем фаршированный голубь в нейрохирургии. Юридической поддержки у неё, скорее всего, не будет: сама она безработная, иного источника дохода, кроме как кошелёк мужа, у нее никогда не было, а ни один здравомыслящий адвокат не будет воевать с Демидовым бесплатно. Даже если у неё хватит ума отрицать в суде факт измены – пользы от этого не будет, к такому Марк готов. Но это всё мелочи. Последним выстрелом в сердце любой защиты Софии является брачный контракт, который супруги когда-то подписали: согласно ему, при разводе неверный супруг теряет право на равный раздел имущества и остаётся лишь с тем, что заработал сам. Могла ли София предполагать, что оставленная почти тридцать лет назад подпись когда-нибудь лишит её дома? Если верить старику, жена и не помнит о подписанном брачном контракте, однако её подпись на нем настоящая, а значит, контракт действителен. И то, что у женщины нет копии завизированного около 30 лет назад документа – её проблемы. Любящие люди – такие любящие.
По правде говоря, старик так и не показал столь важный для дела документ своему адвокату, что очень странно и даже глупо, ибо в суде-то его точно придётся достать из закромов. Из этого Марк предполагал, что в реальности никакого контракта не существует, и Феликс Аркадьевич как раз в процессе изготовления подделки. Возможно, контракт реален, и старик просто подсунул супруге его бланк под каким-то предлогом тридцать лет назад, а она и не знала, что подписывает. Конечно, это не делает Демидову чести, но и чудовищем его не делает: в конце концов, сам он ни разу не нарушил условия брачного контракта. Просто он – предприниматель. И он в ответе за свои активы.
Марк всегда старался быть честным с собой. Сегодняшнее дело – не исключение: он отдает себе отчет в том, что, если выиграет – той забитой душе конец. Феликс оторвётся на престарелом учителе как голодный питбуль на куске говядины. Но не Марк заставил беднягу продать свою душу и не Марк склонил его к соблазнению супруги хозяина. Так что пусть сам отвечает за свои поступки.
Вообще, «Система душ» с самого своего введения вот уже почти двадцать лет является основным камнем преткновения в спорах власти и оппозиции, а также на кухнях людей, боящихся открывать рот вне дома. Нам это преподнесли так: население в стране, конечно, сократилось сильно, но количество подходящих для жизни зданий сократилось ещё сильнее. Бюджет рухнул. Промышленность разрушена. Кто будет оплачивать восстановление всего этого? Финансировать ремонт и отстройку зданий? Кто обеспечит людей крышей над головой? А едой? Те немногие, «приличные люди», у которых сохранился капитал. Можно сколько угодно заявлять о несправедливости мира, но таковы реалии – те, у кого особых накоплений не было, – оказались на дне, а те, кто и до Катаклизма владел всем, остались при своём. Можем ли мы просто отобрать всё у них? Мы же не варвары. Но зачем кому-то бесплатно делиться своей собственностью? Тем более в эпоху, когда цены на нормальное жилье вознеслись куда выше Александрийского столба?
А низкооплачиваемую чёрную работу выполнять кто будет?
Так что отнеситесь с пониманием.
«Система душ» была официально введена спустя полтора года после Катаклизма. За каждым человеком юридически и, что важнее, экономически, была признана его душа. Цена каждой души разная и зависит от возраста, состояния здоровья, профессиональных навыков, образования и так далее. Таким образом, каждый получил свой собственный, неотделимый от него, безусловный капитал. У этого капитала есть минимальный порог в денежном выражении, позволяющий обеспечить себя или свою семью хоть каким-то койко-местом. Воспользоваться своей душой можно по-разному, но фактически путь только один: в обмен на квартиру для себя или своей семьи и (или) иные блага ты отдаешься в полное услужение богатею. Душеприказчик, в свою очередь, может делать с тобой что захочет. Он лишь обязан обеспечить тебе право на ежедневный четырехчасовой сон, место для этого сна и питание. А ты обязан делать абсолютно все, что прикажут – от проведения хирургической операции до мойки сортира, от участия в поисках без вести пропавших до совершения преступлений. В услужение ты поступаешь от нескольких лет до пожизненного, в зависимости от платы. На этот срок ты лишаешься всех прав. Теперь ты не личность, а средство производства.