Страница 4 из 23
– Ма-а-ксик! – шагнул навстречу Лёва, невысокого роста бородатый в очках и с залысинами добродушный мужичок.
– Привет, Лев, хвастайся, – поздоровался Максим, и присел в кресло, напротив укрытого покрывалом мольберта. Лёва всегда так делал, нагнетая важности.
– Готов! – прищурил глаза Максим
– Вуаля! – Лёва с грацией заправского фокусника сдернул покрывало и замер, словно в ожидании оваций.
Максим на мгновение зажмурился, открыл глаза, снова зажмурился. На картине был изображен горный уступ на фоне восхода солнца, у основания которого находился куб. Да, тот самый куб черного гранита из прошлого путешествия. Его сокровенная тайна. Неужели Лёва срисовал откуда-нибудь из «сети» фотографию. Было обидно. Ведь буквально изрыв интернет, Максим не нашел ни одного упоминания, или же фотографии, свидетельствующих хоть о какой-нибудь известности данного места и самого куба. Он зиму жил этой тайной и тут вдруг оказывается, что и не тайна вовсе…
Дикая боль вдруг ударила в голову.
– Ну, что скажешь?! – С улыбкой Чеширского кота вопросил Лёва, стоя у мольберта.
– Круто! – выдохнув с силой, произнёс Максим. Боль была настолько сильной, что он еле держался, чтобы не закричать. Обезболивающие он неосмотрительно забыл дома, и теперь было важно не выдать себя.
«тсс..тишина..тишина..тишина-а», твердил про себя Максим, пытаясь взять себя в руки. Боль немного стихла, приобретя терпимую форму. Вдох-выдох. Тишина…
– Откуда у тебя это, Лев? – грубым тихим голосом спросил Максим.
– Нарисовал!? – недоумённо, даже как-то вопросительно ответил тот, с удивлением посмотрев на картину, затем на Макса и снова на картину, словно убеждаясь, что действительно нарисовал.
– Э, нет, я имел ввиду – тему откуда взял, где видел, может фотографии такого места?
– Да-ну, Макс, ты за кого меня принимаешь?! – слегка обиженным тоном воскликнул Лёва, – Вообще-то тебе хотел на день рождения подарить, твоя же тема, вот и нарисовал горы. Кстати северные, я все нюансы учёл, вон видишь, пихты, ёлки, всё по-честному!
– Не обижайся, Лев, просто интересно, откуда сюжет? Знакомый больно.
– Макс, ну ты прям по живому режешь! – уже искренне обиделся мастер и демонстративно отвернулся к окну, уставившись в вечерний небосвод.
– Стоп, Лёва, я не докапываюсь! Просто ты всегда то абстракцию, то города рисуешь какие-то урбанистические, а здесь вдруг рассвет в горах, вот я и удивлён. А расскажи, вот эта глыба гранитная, она что означает? Мне на самом деле интересна эта картина, больше, чем все остальные. Ты же знаешь, я северные горы особенно люблю, а тут такой сюрприз от тебя, просто не ожидал, извини, если обидел!
– Ты заметил, да!? – воодушевился Лёва.
– Что?
– Ну, то, что это гранит? Удалось, как точно передать, правда? – подошел он к картине.
– Да, удалось. Ты лучше скажи, что за глыба?
– Ну, извини, Макс, знаю, что в горах должны быть только горы, но не удержался. Но ты должен меня понять, ну как без тайны, ну хоть какая-то, – тоном провинившегося ребенка бормотал Лёва.
– Что это?! – повторил свой вопрос Макс.
– Ну, полагаю какой-то древний артефакт.
– Сам придумал? – прищурился Максим, продолжая разглядывать картину.
– Почему придумал, Макс?! Вообще, если честно, сам не понимаю, почему нарисовал это, но мне показалось, что так должно быть! – снова обиженно воскликнул Лёва, – Художники не придумывают! Мы творцы, а творцам приходит только озарение… – Полушепотом ответил мастер.
– И?! – повел бровью Максим, вопросительно глядя на Лёву.
– Макс, для того это и великое искусство, чтобы зритель сам нужные образы видел. Ну что я тебе, как маленькому все разжевываю… Это твои горы, твоя усыпальница… тьфу ты, извини, чепуху несу… в общем, твои горы ты и решай, что это и зачем?
– Мальчики! – послышался командный голос Марты, – Быстро вниз, ужин готов!
Глава 2
– С нашей стороны мало кто идёт. А ты что ж в одиночку то? – поинтересовался лодочник – дедок, лет семидесяти, чуть сбавив обороты мотора на крутом повороте.
– Тишину люблю, – ответил Максим.
– До устья Курьи дойдём точно, а далече навряд. Тем годом пробовал подняться, не вышло, одни мели. Реки уже больше на ручьи похожи, истоки повсюду. Лымень после Курьи больно узок, что игла становится, да мели одни, винтами дно цепляешь.
Максим сидел на носу лодки, накинув капюшон, сложив руки на груди. Они шли по извилистой реке с самого утра, а уже перевалило давно за полдень. Судя по навигации, оставалось совсем немного до устья Курьи, чуть меньшей речки, впадающей в Лымень, по которому они поднимались. После устья придётся идти пешком, но это не пугало, основная часть пути преодолена.
Четыре дня назад, сразу же после ужина у Марты, Максим заскочил домой, собрал заранее приготовленные вещи и ночным поездом покинул родной город.
Головная боль и общая слабость усиливались с каждым днём. Ждать больше было нельзя. Хотя он и был физически очень хорошо подготовлен, но заметил, что бодрость тела словно тает. Прежняя тренированность, легкость, буквально исчезали на глазах. Максим справедливо рассудил, что такими темпами еще неделя и о пешем походе можно будет забыть. Единственное, о чём он жалел, это, что не смог попрощаться нормально с Мартой. Уходя в свои походы, Максим никогда ни с кем не прощался, даже банальное «пока» не говорил. Марта знала про этот бзик и подыгрывала, так же делая вид, что брат, словно в магазин вышел и сейчас вернется. Все свои переживания она держала в себе, зная, что как только покажет слабость, её тут же проявит и Макс, а ему как раз это ни к чему.
Максим чувствовал себя виноватым. Он соврал, что у него всё хорошо со здоровьем, но главное его вранье состояло в том, что он понимал, что может не вернуться больше домой. Он не знал, сколько еще времени есть, но судя по тому, как уходили силы и с каждым днем увеличивались боли, допускал и такой вариант и, тем не менее, позволил себе молча уйти. Марта возможно поймёт, но потом, со временем, а сейчас это был подлый обман. Но по-другому он поступить не мог, он это понимал. Обмолвись о своём диагнозе, Марта ведь костьми ляжет, но заставит лечь в больницу, будет пичкать дорогими бестолковыми лекарствами, тратить деньги, нервы и время. И всё это будет бесполезной, суматошной, надрывной суетой, в конце которой итог будет только один. Так имеет ли вся эта суета смысл?
Время – единственное драгоценное, что осталось в очень малом количестве и его стоило использовать максимально эффективно. Но главная загвоздка, конечно же была в страхе. В страхе окончить жизнь в каменных джунглях. Максим этого боялся даже больше, чем самой смерти. Ему казалось, что в том случае, он не будет свободен, а так же и останется заточенным в этих бетонных коробках, как в склепе. И сейчас он не испытывал никаких переживаний, кроме, как за Марту. Но сестра всегда была сильным волевым человеком, поэтому все будет хорошо. С каждым километром, приближающим его к заветной безымянной сопке, на душе становилось спокойнее. Мысль была только одна – успеть. И хотя он прекрасно понимал, что время еще есть и наверняка не мало, но лучше побеспокоиться заранее, пока есть силы. Вторые сутки в голове присутствовала какая-то тяжесть, доставлявшая дискомфорт. Иногда к этим ощущениям добавлялась и боль, порой довольно сильная. И вот сейчас снова постепенно началось это нарастание неприятной пульсации. Пока было терпимо. Максим достал из нагрудного кармана упаковку обезболивающих, повертел в руках, выломал одну, бросил в рот, проглотил, тут же зачерпнул ладонью воды за бортом, запив таблетку.
– Пришли! – дед сбавил обороты, впереди показалась речная развилка слияния Курьи и Лыменя. – Хворый? – пронзительно посмотрел дед на своего пассажира с зажатой в руке упаковкой таблеток.
– Есть маленько, – отмахнулся Максим, зачерпнул еще воды и умылся.
Старик вдруг резво поднялся, сделал шаг в сторону своего пассажира, словно заправский мастер шаолиня выбросил руку вперед, выхватил таблетки у Максима и четким отточенным ударом ноги в грудь, вышиб того за борт. Метнувшись назад к корме, добавил газу, развернул лодку, причалил немного к берегу, выбросил рюкзак, оставшийся в лодке на сушу.