Это Война!

Это удивило Лешу, значит Швецов тоже был в курсе. Тогда он удивлен тому, что отец Кати не разорвал с его отцом договор о сотрудничестве — с экономической стороны Илье Юрьевичу банкротство Орлова-старшего, значит потеря репутации и большие денежные потери.

— Главный бухгалтер хорошо так подворовывал, — усмехнулся Олег Дмитриевич. — Я конечно не Риана, песню записывать не буду, — пошутил мужчина и Катя засмеялась, пока все остальные недоуменно переводили взгляд то на него, то на девушку.

— Смешно, Олег Дмитриевич, — усмехнулась Катя. — Видимо, только мы с Вами читаем новости мирового шоу-бизнеса.

— Видимо, Катя, — кивнул Орлов-старший. — Но конкурентов я всё-таки предостерег, теперь его только продавцом в пятерочку возьмут работать.

— Звучит как тост! — воскликнула Софья Игоревна.

На следующий день в семь утра Екатерина Швецова подъезжала к «БЕРЁZЫ Парк», парковка была абсолютно пустой, ведь только через час сюда начнут съезжаться оформители территории, приедет машина с аппаратурой и прочие помощники, если, конечно, не опоздают. А пока Катя пошла осмотреть территорию, чтобы лично убедиться в том, что всё более-менее готово и нет никаких косяков.

Осенью здесь было очень красиво — деревья с желто-красно-оранжевой листвой, которая ковром стелется по земле, свежий чистый воздух, наверное, это самое редкое, что можно найти в Москве, да и в любом другом городе России. Но тишина и лечебное умиротворение этого места длилось недолго, потому что начался самый настоящий балаган и Катя, как обычно, оказывается в центре всего этого веселья.

— Швецова! — кричит СВ, стремительно приближаясь к девушке. Катя удивляется, как она так быстро ходит на шпильках, чуть ли не бежит, еще и в узкой юбке бордового цвета.

— Сегодня приедет жена ректора, поэтому все должно быть на высшем уровне! — начинает раздавать указания Шейн. — Наш ректор — настоящий подкаблучник, прости господи, поэтому, оближи его жену, как следует!

— Чего? — удивленно смотрит на нервную Светлану Владимировну Катя.

— Того, Катя, не тупи! — восклицает она, уходя. — И да, Прасковья Ростиславовна, запомни! — оборачиваясь говорит Шейн. — Что за имя такое, придумают же. В каком веке живем! — причитает Светлана Владимировна, уходя.

Жена ректора оказалась действительно очень…оригинальной женщиной, со странной высокой прической на голове. Но в целом, ничего ужасного пока не произошло — она с удовольствием съела пару тройку пирожков, что продавали в специально поставленных домиках, даже станцевала с мужем медленный танец. Концертная программа проходила хорошо и Кате, на удивление, никого не хотелось убить. За сегодняшний день она видела автолюбителя лишь пару раз и то, мельком. Насколько Швецовой удалось понять, Леша сам вызвался сидеть в каморке, по типу радиорубки, и следить за музыкой, звуком и выведением видео и фотографий на главный экран. Вообще она была даже за, наверное. Ей не хотелось признаваться, но она чувствовала себя виноватой, вот только Орлов никак не давал девушке повода извиниться. Или у нее просто не хватало смелости.

— И конечно, хочу поблагодарить Екатерину Швецову, председателя Студенческого Совета, которая уже на протяжении нескольких лет дарит нам масштабные праздники! — ректор закончил свою речь, и зал взорвался аплодисментами.

Заключением праздничного концерта должен был стать салют, поэтому, все прошли к реке, откуда открывался лучший вид на реку и небо. На противоположном берегу уже была Оля с парой ребят, которые должны были по команде Кати пустить салют. Но разве может обойтись хоть одно мероприятие без форс-мажора, хотя бы малюсенького?

— Ну и где же салют, Светлана Владимировна? — зло зыркнула на Шейн жена ректора, а та в свою очередь на Катю.

— Одну минуту! — пропищала Оля в динамике.

Катя улыбнулась Прасковье Ростиславовне, а та в свою очередь жестом подозвала её к себе.

«Еще бы свистнула для антуража, я же собачка!», — подумала про себя Швецова, но натянула на лицо улыбку.

— Милочка, вы еще слишком юны и неопытны! — усмехнулась она, смерив девушку надменным взглядом. — В следующий раз контролируйте всё лучше, иначе…

Женщина не успела договорить, как на небе взорвались первые всполохи салюта. Прасковья Ростиславовна резко обернулась и запуталась в подоле собственной юбки. Перила причала, на котором они стояли, оказались не такими прочными, чтобы выдержать сто килограммов живого веса, и женщина с криками упала в воду.

Глава 20

Леша уже шел в сторону парковки, чтобы поскорее оказаться дома и насладиться неким ощущением свободы. В нем, конечно, не кипит вулкан радости, но чувство счастья, хоть и небольшого, всё-таки есть. В конце концов концерт прошел хорошо, День Рождения института тоже, остался лишь салют, но тут он уже не нужен. Да он, в принципе, был ей не нужен, она бы справилась сама, как всегда…

— А-а-а! — слышит Орлов отчаянный крик и резко останавливается.

Кажется, кто-то упал в воду, при этом истошно крича. Первая мысль, возникшая в его голове — это Катя. Поэтому, Леша быстро побежал в сторону маленького причала, на ходу сбрасывая куртку и даже не задумываясь прыгнул в воду. Орлов выныривает и видит тонущую женщину, которая хлопает по воде руками, совершенно себе этим не помогая, а делая лишь хуже. Он пытался схватить её под грудь, но она лишь громче начинает кричать, при этом захлебываясь водой.

— Да, успокойтесь же Вы, я пытаюсь Вам помочь! — кричит он и резко тянет женщину на себя, хватая за руку.

Жена ректора начинает успокаиваться, видя рядом парня, и Леше удается подплыть к краю причала и передать её в руки мужчинам, у одного из которых в руках уже плед и термос. Орлов на руках резко поднимается на деревянный пол весь мокрый. Он даже не замечает холода, пока ему на плечи не опускается плед, а в руки буквально не впихивают кружку с горячим чаем.

— Ты как? Что-то нужно? — рядом с ним на корточки присаживается Катя, обеспокоенно глядя в его голубые глаза

— Ничего не нужно, — отмахивается Леша, даже не смотря ей в глаза.

Девушка грустно усмехается и уходит, оставив его разбираться с надоедливыми врачами, которые пытаются заставить парня поехать в больницу для полного осмотра. Но он так же отмахивается от них, переодевается в привезенные тётей вещи и, запрыгнув в машину, уезжает. Сегодня ему не до больниц, ему нужно подумать.

Екатерина Швецова, теперь обычная студентка четвертого курса, а не Председатель Студенческого совета, стоит посреди пустого кабинета с последней коробкой в руках и ей действительно грустно со всем этим прощаться. Последние три года она без передышки работала, посвятив всё своё свободное и даже не свободное время университету и профкому, и в итоге многое потеряла. Да, сейчас девушка осознаёт, что почти не помнит город, в котором живёт с рождения, не считая дорог и тех мест, где находятся магазины шаров, украшений и типография, она забыла, когда последний раз просто прогуливалась в парке и посвящала время только лишь себе. Не так давно, Катя осознала, что жила совершенно скучной и обыденной жизнью, поэтому пора что-то менять!

— Ка-ать, тебя Светлана Владимировна к себе вызывает, — говорит Оля, заглядывая в её…, то есть уже свой новый кабинет.

— Уже иду-у! — тянет Катя и последний раз оглядывает взглядом пустой стол, любимый всеми диван и вазу, в которой до сих пор стоит засохший маленький букетик полевых цветов. Наверное, ей пора его выкинуть.

Она выходит, закрывает за собой дверь и сталкивается с Олей, у которой в глазах стоят слёзы.

— Ты чего? — удивленно спрашивает Швецова, ставя коробку на стол.

— Мне так жаль, что ты нас бросаешь! — всхлипывает она и обнимает девушку за шею.

— Обещаю, что иногда буду заглядывать, — улыбается Катя, гладя её по голове. Видимо, эта дурацкая привычка досталась ей от отца.

Оля отстраняется и вытирает слёзы рукавом свитера, еще больше размазывая по лицу потекшую тушь. Девушка шмыгает носом и достает из ящика стола коробку её любимых шоколадных конфет.