Безумие. Тени прошлого

– Ты что, больная?! Какого хрена под колеса бросаешься?

Ольга резко открыла дверь и упала на заднее сиденье.

– Ватутина семнадцать, быстрее, пожалуйста.

Водитель без лишних вопросов развернул машину и помчался на окраину города.

– Что с вами случилось? – спросил он через пару минут, заметив, что девушка слегка успокоилась. – Может вам в полицию надо? Я отвезу и денег не возьму. Хотя, откуда у вас сейчас деньги? – добавил он, разглядывая странную пассажирку в зеркало заднего вида.

– Не надо в полицию, – устало ответила Ольга. – Я с мужем поругалась, и сейчас еду к подруге, чтобы переночевать. Деньги я вам там же отдам.

Глава 7

– Извините, Артем, но я не буду больше у вас работать, – ответила Ольга Бероеву по телефону, когда он позвонил ей на городской номер, чтобы узнать, куда она пропала.

– Вы можете мне объяснить, что случилось? – недоуменно спросил он.

– Личные обстоятельства, – тихо сказала бывшая сиделка, разглядывая в зеркало свою щеку, которая припухла после пощечины Лихачева и приобрела багровый оттенок.

– И именно поэтому вы убежали из дома среди ночи, бросив все свои вещи и не захватив даже мобильный телефон? – насмешливо спросил Артем.

– Так получилось. За вещами я приеду через несколько дней, когда… – она провела пальцами по ноющей щеке. – … и аванс я верну. Я его еще не успела заработать.

– Деньги оставьте себе и еще подумайте о возвращении. Мне кажется, что у вас сложились неплохие отношения с Дианой. Дня два-три я не буду искать новую сиделку.

– Не теряйте зря время. Диане нужен кто-то, чтобы был всегда рядом, – грустно сказала Ольга и положила трубку.

– Чертов осеменитель! – выругался Артем, подумав о Лихачеве. Бероев, конечно, в общих чертах догадывался, что могло произойти ночью. У Дианы спрашивать бесполезно, а сам виновник случившегося, проснувшись утром, как ни в чем не бывало, опохмелился тремя рюмками водки и, постоянно потирая покрасневший левый глаз, укатил на такси домой. Спрашивать у него что-то напрямую Бероев не решился. – Значит, буду искать новую сиделку, – решил он и набрал номер телефона кадрового агентства.

– Кадровое агентство "Взлет". Здравствуйте.

– Это Артем Бероев. Я пару недель назад искал сиделку для своей дочери.

– Да-да, я вас узнала, – ответила собеседница. – Какие-то проблемы? Ведь вы взяли на работу прекрасную кандидатуру.

– Да, но по семейным обстоятельствам ей пришлось уволиться.

– Жаль. Уйти с такого хорошего места… Вы хотите, чтобы мы вам подобрали новую сиделку?

– Да.

– Приезжайте в офис, посмотрите анкеты.

И тут Артему пришла в голову отличная мысль. Он не будет больше нанимать молоденьких симпатичных медсестер, чтобы не повторилось происшедшее.

– А могу я узнать координаты этой вашей Чугун?

– Секундочку, – в трубке послышался стук клавиш компьютера, – записывайте…

Вечером в дом вошла высокая дородная женщина с химической завивкой голове.

– Здравствуйте, – произнесла она густым низким голосом, – меня зовут Чугун Антонина Петровна. Мы с вами договаривались о встрече.

– Здравствуйте, – ответил Артем, с любопытством разглядывая потенциальную сиделку. Он сам был высокого роста, но на женщину все равно приходилось смотреть снизу вверх. – Проходите.

– И так, за кем мне предстоит присматривать? – спросила Чугун, сев на стул, который под ней жалобно затрещал.

– За дочкой, – осторожно ответил Артем, раздумывая, не стоит ли сразу отказаться от услуг этого гренадера в юбке. А впрочем, пусть работает, а дальше видно будет. За то на нее уж точно не позарится какой-нибудь очередной любитель "клубнички". Эта сама, кого хочешь, в бараний рог скрутит. – Понимаете, она у меня не совсем обычная, у нее небольшое психическое отклонение.

– Буйная? Дерется? – сурово поинтересовалась Чугун.

– Нет-нет, что вы? – замахал руками Артем. – Она очень спокойная и миролюбивая девочка.

– Тем лучше, – пробасила Антонина Петровна, – а то у меня не забалуешь…

Чугун Антонина Петровна была бывшей надзирательницей женской колонии, находившейся где-то в Мордовии, а в данный момент – пенсионеркой по выслуге лет. Когда она последний раз покинула стены печального заведения, то вся колония с облегчением выдохнула. Другой такой жестокой и беспощадной надсмотрщицы больше не было. Казалось, что ей доставляет удовольствие издеваться над покорными и безответными "зэчками". За любую самую малейшую провинность Чугун могла отвесить хорошую затрещину своей тяжелой рукой, дать пинка, плюнуть в лицо. За свою тюремную карьеру она отправила в ШИЗо не одну сотню женщин. Издевательства были жесткими, а часто и унизительными. В изобретательности новых пыток у Чугун не было равных. Но самая любимая ее забава заключалась в следующем. В тюремной библиотеке на стенах висело несколько репродукций картин различных художников, и вот провинившуюся заключенную надзирательница приводила туда, ставила лицом к одному из произведений живописи и приказывала рассказывать, что на нем изображено. Составлять рецензию, так сказать. И пока бедная женщина выражала свое мнение о картине, Чугун лупила ее резиновой дубинкой по спине, плечам и ягодицам, приговаривая: " Нет, в Эрмитаже интереснее рассказывают!" Почему именно этот знаменитый музей вспоминала Антонина Петровна, было загадкой. За всю свою жизнь она не то что в Эрмитаже, а даже в местном краеведческом музее не была. Стоило бедняге, захлебываясь слезами от боли, замолчать, как сыпался новый град ударов. За это Чугун прозвали в колонии Розовым Искусствоведом. Почему розовым? Антонина Петровна никогда не была замужем, являясь представителем нетрадиционной сексуальной ориентации, что приносило дополнительные беды обитателям колонии. В маленьком городке очень трудно найти себе партнера в таком деле, а потому всю свое нерастраченное либидо Чугун переносила на заключенных. Стоило только в колонии появиться новенькой симпатичной преступнице, как Антонина Петровна уже крутилась где-то рядом. Она делала некоторые поблажки для своей пассии, таскала ей сахар и конфеты, подбирала лучшее место в бараке. Новенькая, естественно, радовалась такому к себе отношению и, чтобы не потерять расположения влиятельной подруги, вступала с ней в связь. Но бывалые "зэчки" с жалостью смотрели на дурочку. Они знали, что месяца через два-три Чугун наскучит очередная любовница, и для девушки наступит ад. Брошенные подруги были самыми несчастными и забитыми существами колонии. По приказу Чугун они выполняли всю самую грязную и тяжелую работу, подвергались постоянным избиениям и унижениям. Не все, конечно, горели желанием лечь в постель с этим монстром в женском обличии. Этих смельчаков Чугун тогда пыталась сломать своими изощренными пытками. Зимой, например, она могла притянуть в камеру ШИЗо пару ведер холодной воды и облить ею непокорную. А так как в помещении температура не поднималась выше шести-восьми градусов, то наказанным девушкам приходилось не сладко. Так что в итоге рано или поздно перепадало всем и согласившимся на любовные утехи с надзирательницей, и категорически отвергнувших их. Тюремная администрация закрывала глаза на выходки Чугун, так как в остальном в ее отряде был полный порядок. Самый чистый барак в колонии, никакого бунта и недовольства, постоянное перевыполнение плана в швейном цехе, что еще нужно для нормального функционирования заведения.

Чугун оставалось несколько месяцев до выхода на пенсию, когда случился один неприятный инцидент. В середине рабочего одна из заключенных, которая была прикреплена к швейному цеху, случайно поранилась острыми ножницами. Кровь хлынула из проколотой ладони. Девушка схватила первую попавшуюся тряпку и зажала рану, прекратив работать. На ее беду в этот момент в цехе находилась Чугун.

– Стрельцова, почему не работаешь? – гаркнула она.

Девушка подняла руку и показала пропитавшуюся кровью тряпку.