Свободное падение

– О, Вика, ты чего вернулась? – она смутно слышала его вопрос и, что-то пробурчав в ответ, отмахнулась. – Да у тебя температура! – он трогал ее лоб, нервно поглядывая на машину, которая его ждала.

– Все в порядке, отравилась. Выпью лекарство и полежу. Езжай уже.

– Ты точно справишься?

– Да, – нетерпеливо отмахнулась она от мужа.

– Мне просто очень нужно ехать, – мямлил он, испытывая угрызения совести.

– Все нормально, – она постаралась ему улыбнуться, чтобы отвязаться. – Тебе и не нужно оставаться, если что, я позвоню Ларисе.

– Да, позвони, обязательно. Выздоравливай, – она его уже не слышала, закрывая за собой дверь.

Дальше воспоминания были нечеткими и представляли собой смутные картинки, похожие на обрывки киноленты. Она глотала какие-то таблетки от отравления, от температуры, от боли в животе, которая с каждым часом все усиливалась. То холодно, то жарко, Вика металась на кровати, пытаясь найти позу, в которой ей будет не так больно. Сознание размытое, чувство времени потеряно. Иногда она забывалась на несколько минут, но скоро опять боль заставляла ее стонать и ворочаться.

Который уже был час, Виктория не знала, но она вспомнила, что надо позвонить Ларисе, потому что таблетки так и не помогли. Холодным, противно липким, дрожащими руками она набрала ее номер, но подруга не отвечала.

– Что случилось? – в тот момент, когда Вика уже хотела завершить звонок, раздался тревожный голос Федора. Сквозь смутное сознание она подумала, что странно вместо приветствия задавать такой вопрос.

– А Лариса? – она не узнала свой голос, таким жалким он ей показался.

– Она спит. Два час ночи. Телефон был на беззвучке, я случайно увидел. Что с тобой? – тревога в голосе Федора только нарастала.

– Мне плохо, – Вика облизала пересохшие губы. – Живот болит, температура. Отравилась.

– Я сейчас приеду. Жди, – его голос стал тверже, но тревога не ушла.

– Ключи захвати, у Ларисы есть запасные. Я не смогу открыть, – из последних сил пробормотала она.

– А Матвей?

– В командировке, – Вика прервала звонок, не было сил что-то еще говорить, но теперь она могла больше не думать и отключиться. Федор точно знает, что надо делать, и живут они с Ларисой недалеко. И боль вроде бы стала стихать. Она то ли задремала, то ли потеряла сознание.

Чья-то теплая рука коснулась ее живота, она открыла глаза, вернее, пыталась открыть, но увидела лишь размытое лицо друга. Ей показалось или она на самом деле прошептала его имя.

– Потерпи, сейчас доедем до больницы, и все пройдет, – смутно услышала она его голос.

Сильными руками он поднял ее с кровати и куда-то понес. В машину. Федор аккуратно усадил беспомощную Вику на переднее сиденье и откинул спинку, чтобы она могла лежать. Кажется, это стон, совсем слабый вылетел из ее груди. Она снова забылась на несколько секунд, а когда очнулась, всем телом ощутила быстрое движение автомобиля и услышала, как Федор с кем-то разговаривает по телефону. На словах «пятую операционную» она беспокойно зашевелилась.

– Потерпи, милая, скоро приедем, – он погладил ее по щеке.

Потом она зажмуривала глаза от яркого освещения больничного коридора, когда ее везли куда-то на каталке. Она вспомнила про пятую операционную и прищуренными глазами стала искать Федора, но видела только одного санитара. Затем была лампа еще ярче и забвение.

«О, свет в конце тоннеля! – подумала Вика. – Умерла, что ли? Вот он какой, свет в конце тоннеля. А за ним что? А, нет, круглая лампа, – она попыталась присмотреться. – Да, лампа на потолке, только раздвоенная. А вот и Федор, только тоже двоится».

– Вика, ты меня слышишь? Вика, видишь меня?

– Двоишься.

– Это нормально. Все хорошо. Операция прошла успешно. Ты спи.

Она хотела спросить, что за операция, но уснула. А когда проснулась, первой увидела все ту же лампу, только теперь она имела четкие очертания. Оглядевшись, Вика обнаружила, что лежит в отдельной палате, и никого рядом нет, с облегчением отметила, что боль и жар прошли, осталось только чувство жажды. На ее беспокойное почмокивание откуда-то сзади появилась молодая симпатичная блондинка в медицинском халате, которую Вика раньше не заметила.

– Проснулись? – спросила она ласково, смочив пересохшие губы пациентки ватным тампоном и предложив сделать глоток воды из трубочки, но только глоток.

– Что произошло?

– Ничего страшного. Вам просто вырезали аппендицит.

– Федор?

– Вы имеете в виду Федора Витальевича Каганова? Да, он делал вам операцию, хотя не его смена была.

– А можно его позвать?

– Нет, сейчас он в операционной. Он заходил, но вы спали. Сказал, что после зайдет.

– А долго ждать?

– Я не могу сказать, смотря какая операция. Вы сделайте еще глоток и отдохните. Думаю, он скоро придет, – девушка ласково успокаивала разволновавшуюся Вику.

Блондинка села дальше читать книгу, с которой она коротала время.

– А вы кто?

– Интерн.

– Что читаете?

– Билиарный острый холецистопанкреатит.

– Интересно?

– Ну да, – улыбнулась девушка.

Вика смотрела на дверь, с нетерпением ожидая возможности поговорить с Федором, а его все не было. Операция была долгой или время для нее тянулось слишком медленно, но она погрузилась в дрему и не заметила, как он вошел в палату.

– Что, все спит? – сердце Вики бешено забилось, едва до ее слуха долетел этот вопрос, адресованный девушке-интерну, и она резко открыла глаза. – Проснулась. Двоюсь?

– Нет, не двоишься, – слабым голосом ответила она.

Виктория будто впервые увидела человека, с которым была знакома больше тридцати лет. Как он красив! Тело у него всегда было атлетическим, еще в школе он выигрывал все соревнования. А какие у него красивые руки, и он держал в них скальпель и резал ее тело. Его лицо. Что с ним не так? Оно то же, что и было, но воспринималось ею теперь иначе. Мужественный овал, густые темно-русые волосы коротко пострижены, но ему идет, пропорциональные черты, а глаза такие особенные, карие с зелеными вкраплениями под густыми по-женски ресницами смотрели уверенно и нежно. Как же ей захотелось, чтобы он сел рядом с ней, скользнув по щеке ладонью, запустил ее в Викины волосы и поцеловал в пересохшие не только от жажды губы. Она чувствовала, что остро нуждается в его близости.

Но как же так, еще тридцать лет назад, она хорошо помнит, он признавался ей в любви! Почему она не с ним?! Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Ах да, это все Лариса! Пока Вика решала свалившиеся на нее проблемы, она, ее лучшая подруга, женила его на себе.

– Вика, ты меня вообще слушаешь? – Федор стоял рядом с больничной кроватью и что-то говорил, но она прослушала. Ей захотелось попросить его сесть, но она не решилась. Дернула рукой, чтобы протянуть ему, но осеклась.

– Спасибо, – вдруг сказала она.

– Чего спасибо? Ты слышала, что я говорил? Больше так не делай. Если чувствуешь себя плохо, звони мне, Ларисе, в скорую помощь, не надо корчиться от боли на кровати и глотать все, что попадется. Хорошо, что хоть в два часа позвонила, в три ты уже не смогла бы. Понимаешь? – он участливо смотрел ей в глаза, добивая.

– Спасибо, – прошептала она.

– Эй, красавица, далеко бежишь? – Вика резко очутилась в настоящей реальности. – Уже восьмой километр пошел, это для тебя лишку будет. Ну-ка, сползай с коняги, – скомандовал Гора Мышц Степан, инструктор тренажерного зала. – Ишь ты, разбежалась.

Следующие полчаса Вика прокачивала свой мышечный каркас на силовых тренажерах, а там уже не помедитируешь. Затем был душ и наконец, испытывая приятную усталость и потягивая воду из бутылочки, она села отдохнуть в раздевалке, завернутая в одно лишь полотенце. Вокруг, как пчелки, жужжали дамочки. Вика прикрыла глаза и прислушалась к разговорам.

– Ну посмотри, ведь пять сантиметров ушло за три обертывания. Это фантастика!

– Ты думаешь, это жир ушел? Ха, это вода. Отеки сошли, потом опять вернутся. Нельзя обертыванием жир сжечь, только состояние кожи улучшить. Так бы все только и делали, что обертывались.