Страница 10 из 15
Молнии еще и не раз и не два ударяли в страшную металлическую глыбу. Разгоняли любопытных.
Узнав об этом, Шумелиды и все прочие народы вообразили, что таким образом великая тайна бережет себя. И очень испугались.
– Раз уж само небо не хочет, то, стало быть, эта тайна проклята! А раз она проклята, то не будет нам с нею счастья – несчастье одно! Жили мы без мудрости, и дальше проживем. Зачем нам такая злая мудрость?
И с тех пор никто не занимался превращением элементов. Пока не появился новый народ – Взмокины. Только к тому моменту поверх старой Терпиевой темницы выросла целая гора, покрытая лесами; элементы в ней перепутались в бесконечный клубок. Уже не было доступа к той глыбе, где еще могла, в невещественной форме, храниться мудрость Мастера. Сама глыба превратилась просто в землю. Пропали старые знания. А до новых знаний надо еще додуматься.
Думайте, ребята Взмокины!
ГОНИДЕНЕКИ НЕ СПЯТ
Удобная вещь – Взмокинская шапка! С нею можно пойти и в лес, и на работу, и куда захочешь. Она ни мала, ни велика, годится для любого времени года, и своим видом отражает великую добродетель – скромность. На шапке нет украшений, но она и без того прекрасна – потому что с секретом.
Секрет очень полезный: во взмокинскую шапку войдет любой предмет, если он не превышает двух шагов в охвате. Большего размера вещь не втиснуть, а вот до двух шагов влезет все, независимо от веса. Шапка Взмокиных имеет особую субстанцию; попав туда, предмет сжимается, да так ловко, что уже ничего не весит, хотя сохраняется полностью – в виде информации. Это изобретение Взмокинского народа.
Почти у каждого серьезного Взмокина есть такая шапочка; ее обычно носят на затылке, но могут и сбоку, на одном из ушей. Взмокины очень следят за своими головами – если шапка пропадет, то и все из нее пропадет.
Это свойство Взмокинских шапок очень нравилось Гониденеку, который не имел карманов. Знаете Гониденека? Это такой паренек, покрытый шерстью, с полукруглым хвостом и лицом как у лесного зверя. Он мечтает добиться успеха – то есть разбогатеть; но разве разбогатеешь, если негде держать добро?
Добро есть нечто очень ценное, например, золото. Гониденек сперва найдет такой камешек, спрячет куда-нибудь, а потом забудет место или вовсе потеряет. Это очень обидно.
– Все куда-то девается… просто ужас. Кошмар! Никакого прогресса!
Добро легко уместилось бы в шапке, но Гониденеку трудно ее носить. Он был родом из простой природы, и поэтому его лоб почти без изгибов переходил в затылок с ушами. От бродячей жизни Гониденек не привык стоять спокойно, постоянно вертелся, уши его тоже вертелись, вздрагивали, не желая ничего держать.
– Я всегда так стою… очень скучно на одном месте, вот я и стою, что не стою… А что, разве плохо? Захотят меня за хвост схватить – а меня уже и нет!
Впрочем, Гониденек и не собирался хранить золото и прочее добро в шапках.
– Что шапка! Шапка, конечно, хорошо… но это же технологически пройденный этап, так сказать, непередовой… Я лично за то, чтоб вообще никаких шапок не нужно было! Одни головы.
Иначе говоря, Гониденеку хотелось носить свой капитал в голове и нигде больше.
– Это очень удобно. Голова со мной и добро со мной. А если, скажем, случится чего – помрешь там, или голову оторвут – все и пропадет. Никому не достанется!
…
Богатство Гониденеку нужно не для славы, не для могущества, а так, вообще. У него нет никаких явно корыстных целей, за исключением разве что страсти к мелким удовольствиям, вроде вкусной еды. Добывать богатство ему велит сама природная сущность. Алчный ищет золото сознательно, Гониденек – бессознательно; это вечное стремление к золоту испокон веков было свойственно представителям его вида.
Гониденек не плохой: делать гадости и подлости он не умел, и не желал учиться этому (он вообще не любил учиться); но все же кое-что соображал. Мохнатая голова не давала покоя мохнатым лапам и хвосту, а в мохнатом животе булькало недовольное чувство – не жадность, а скорее огорчение. Иногда из огорчения вырастала обида: как же так оно вышло, что у нас опять ничего нет? обидно… От обиды Гониденек и прыгал, и вздыхал, и пускался на разные затеи, часто связанные с риском и не связанные с созидательным трудом. Он постоянно попадал в истории.
Переехав к Веде Взмокину, Гониденек долго не знал чем заняться; он, правда, погрозился обчистить «всех плохих» (за то, что они плохие), но пока лишь ходил и примерялся.
Здешняя природа была привычна Гониденеку, он отважно забирался в горы, в чащи и прочие глухие углы, не боясь быть съеденным. Большой жизненный опыт придавал Гониденеку самоуверенности.
Он даже поругался – несколько раз – с крупными хищниками. Сидя на ветке, Гониденек объяснял хищникам какие они все глупые. Хищники открывали страшные пасти, рычали (как большинство местных животных, они не умели разговаривать); хищиники прыгали вверх, огрызаясь. Но Гониденек очень высоко залез:
– Ха! Тоже мне напугали! Морды необразованные. Вам бы надо накостылять, да неохота просто возиться. Ой, я пальчик ободрал… Кошма-а-а-ар-р…
Он контактировал со многими созданиями, но они так и не поняли, кто такой Гониденек. Разумные животные считали, что это просто большая куница. Гониденека это очень обижало:
– Какой я вам куница! Олухи еловые! Я Гониденек, понимаете – Го-ни-де-нек! – у меня вот тут – Гониденек стучит по плоскому лбу – кое-что такое есть! Кое-что… особенное!
А что именно в нем особенного, Гониденек не мог объяснить. Ведь, несмотря на весь свой опыт, он имел лишь природный ум.
Правда, Гониденекова природа была не совсем обычна –для здешних мест. В частности, в гнездах хорьков и прочих древесных хищников стали появляться дети нового типа, похожие не только на родителей, но и на Гониденека. Это было удивительно, ведь Гониденек ни разу даже не разговаривал с их мамашами, он лишь проходил неподалеку. Но информация о нем как-то сама встраивалась в наследственность не родившихся еще зверьков, не повреждая ее, но дополняя и обогащая. В результате новые поколения были более разнообразны, чем предыдущие.
Но у самого Гониденека и мысли такой не было, чтоб кого-то там обогащать. Еще чего не хватало. Он сам хотел обогатиться – то есть стать богатым.
А богатство-то держать не в чем!
Гониденек приставал к Веде Взмокину – прямо посреди работы:
– Ведя! Я насчет шапки… ну чтоб она была без шапки. Нельзя ли ее внутреннее сжатие немного расширить и усовершенствовать?
– Да можно, я думаю – ответил Ведя, – просто для этого нужны новые сведения, идеи и разработки.
– А когда они появятся?
– Это неизвестно, потому что скорость научного прогресса трудно предсказуема. Поберегись, а то сшибет!
Навстречу плывет огромное металлическое решето. Ведя притягивает Гониденека, и решето проходит мимо, не задев чужих волос.
Гониденек хочет что-то сказать, но начинается грохот; металл срастается с металлом, гудит, звенит, пугает. Взмокины строили каркасный дом – первый в их истории. Гониденек бегал взад-вперед, уворачивался от грохочущих конструкций, прыгал между потоками. Хвост крутился, поэтому, чтоб не зажало, Гониденек прижимал его обеими руками.
Хвост плохо слушается.
– А нельзя ее ускорить… скорость нашего прогресса?
– А тебя есть конкретные идеи или предложения?
– Нет, у меня ничего нет, я еще не приобрел… Но когда приобрету, нужно же быть наготове… Слушай, Ведя, мне кажется, этот Цветок плохо работает. Ничего же не улучшается!
– Нет, милый, наш Цветочек Гармонии действует весьма эффективно… даже чрезвычайно! Ты же видел, какой мы урожай в этот раз организовали? Огромный! Никогда такого не было. Кроме того, мы придумали новые сорта, в том числе для сладких плодов. Ты же, кажется, любишь сладенькое.
– Э-э-э… Урожай, сладенькое… А когда же изобретения?
– А на изобретения мощь Цветка не действует. Цветок лишь создает предпосылки для успеха, но реализовать его нужно самим. Своим трудом.