Мир лишённый тайн

— Иван, ты же понимаешь тут чёткая сто девятая. Причинение смерти по неосторожности. Да он урод. Да его, скорее всего, даже не посадят. Но ты, как никто другой должен понимать ситуацию, — сказал ему тогда Красовский. — Ты лучше присмотри и поговори ещё раз с Арон Абрамовичем. Он мужик крутой. Как бы чего не натворил в его то состоянии.

Разговор с отцом Виктора после этого был, но так как сказать особо было нечего, кроме выражения сочувствия, то понять настрой и мысли, замкнувшегося в себе человека было невозможно. Ещё тяжелее было при присутствии матери и Майи.

Более-менее удалось сгладить ситуацию именно Майи, когда она сказала, что беременна. Надежда на появление внука или внучки слегка вдохновило родителей. Её заставили лечь на сохранение сначала в платную клинику в Москве, а потом, когда врачи заверили в безопасности перелёта, отправили и в Израиль, чтобы будущей маме быть подальше от всех скорбящих. Да и врачи там получше, если что.

В день, когда должен был состояться очередной суд по этому делу. Всё изменилось после звонка Давида. Вначале он позвонил Кустову:

— Иван, шалом.

— Шалом.

— Я звоню тебе первому так как ты, естественно, лучше знаешь ваши законы. Важно понять, что известная мне информация меняет и на что можно рассчитывать. Чтобы уже это озвучить при разговоре с родителями Виктора.

— Слушаю тебя.

— У меня была возможность более детально просмотреть хронопласт и заглянуть немного дальше. Я сделал это из простого интереса, что за человек этот Константин. Смысл в том, что за неделю до события в ресторане, у этого преступника был разговор. Я тебе скину ПВК. Посмотри. Если коротко, то Виктора заказали. Все действия были постановочными.

Иван бросил папку с делами, которую держал в руке и суетливо схватил первую попавшуюся бумажку и ручку и тут же бросил и их.

— Диктуй, — запомнив серию пространственно-временных координат, он кратко попрощался: — Я посмотрю и сразу перезвоню. Пока не говори никому больше. Сам понимаешь.

— Да понимаю. Жаль, что у вас ещё нет подобия «Саклара».

Просмотр не занял много время и хоть в темноте было тяжело понять, кто даёт указания, но догадаться совершенно несложно.

— Ты понимаешь, что про это нельзя говорить отцу?

— Я не могу не сказать, — ответил Давид перезвонившему оперативнику.

— Ну хотя бы повремени.

— Нет, Иван. Меня не поймут, если я сейчас не скажу. И я сам себе не прощу.

— Да кто узнает?

— Я считаю, что такую информацию утаивать нельзя. Как у вас говорят: «Дорога ложка к обеду». Тем более ты же понял, почему он это сделал? Его не будет в России и вы его уже, скорее всего, не достанете. Единственное, что тут можешь сделать ты и именно поэтому я звоню тебе первому, подъехать и поговорить ещё раз. Уже с учётом этой информации.

— Наш разговор наверняка посмотрят. Впрочем. Хорошо. Ты знаешь как сказать, а я выезжаю.

Понимая, что не так и просто будет, быстро найти в хронопласте, с кем он говорил и услышать диалог полностью, Иван сразу поехал к родителям Виктора. Он не знал, как выкрутиться из этой ситуации. Такой человек, как Романов, наверняка хорошо всё продумал и возможно даже уже покинул страну. В любом случае было понятно, что он также активно использует таймстриминг и в отличие от других преступников, пытающихся таким образом скрыться от правосудия, князь может преуспеть.

В это время Давид позвонил Арону Абрамовичу. Говорили они на иврите, что также давало, по его мнению, некоторую фору для сокрытия осведомлённости виновных и время для принятия решения.

— Вы уже поговорили? — первое, что спросил Иван даже не поздоровавшись, приехав в загородный дом родителей Виктора.

Людмила Самуиловна улетела в Израиль вместе с невесткой. Глава же семейства сидел на веранде и по его лицу было непонятно, испытываемые им эмоции. Говорил он очень тихо и спокойно.

— Здравствуй, Иван. Да. Меня уведомили. Если ты переживаешь за то, что я могу натворить глупости, то напрасно. Я человек разумный и понимаю, что можно исправить, а что нет и что имеет смысл делать, а что нет.

Кустов не очень поверил в спокойствие Арона Абрамовича. Он прекрасно знал, что в своё время этому сильному человеку уже приходилось защищать свою семью от бандитов и тогда именно благодаря его эмоциональности и решительным действиям пострадали только преступники, попытавшиеся отнять бизнес, шантажируя безопасностью родных.

— Я хотел вам сообщить, что сейчас принимаются новые законы. И, в частности, в ближайшее время суды по уголовным делам получат возможность назначать нейросканирование, которое будет, скорее всего, использоваться как прямое доказательство действий, умысла и вины. Это, конечно, не сразу войдёт в уверенную практику, но гарантирует, что в конечном итоге никто не уйдёт от наказания за совершённые тяжкие преступления, даже чужими руками.

— Молодой человек, я уже достаточно старый еврей, чтобы понимать всю бесперспективность мести и бесполезность наказания, — всё также безучастно проговорил отец Виктора. — Накажут, посадят и ладно. Сына это не вернёт. Так что займись Иван тем, что ты умеешь делать гораздо лучше, чем психотерапия пожилого человека.

Так и не поняв, всё сказанное было для вида, а спокойствие напускным или нет, оперативник уехал. Работы действительно было много.

Посидев ещё некоторое время, Арон Абрамович вызвал своего заместителя, являющегося ещё и юристом компании, пока его ждал, открыл сейф и что-то подготавливал:

— Виталий, проконтролируешь и поможешь Майе вступить в наследство. Там вроде Виктор всё правильно по бумагам делал?

— Да. Проблем с банком не будет никаких. Есть нюансы по финансово-промышленной группе, но всё решаемо, — будучи не только сотрудником, но и просто близким другом, с которым сложились очень доверительные отношения за время совместной работы, Виталий прекрасно почувствовал настрой и планы своего босса и потому, медленно прикрыв глаза, дал понять, что всё сделает и беспокоится не о чем.

Следующим был вызван телохранитель Виктора, который, будучи бывшим военным офицером и просто человеком чести, очень переживал за то, что не смог предотвратить гибель охраняемого и всё это время приезжал к Арон Абрамовичу и сидел в подсобном помещении с его охраной, в ожидании вердикта:

— Матвей, как ты понимаешь, о твоём дальнейшем пребывании в нашей семье не может быть и речи. Я не знаю, как сложатся твои дела в компании в которой ты работаешь, с учётом такого «прокола», но в любом случае ты как мог, исполнял свой долг. Кто знает можно ли было отреагировать в этой ситуации и предотвратить убийство или нет. Со стороны это понять трудно. Особенно учитывая личность убийцы. Скоро тебе всё станет ясно. Матвей, ты офицер и понятие служебного долга тебе знакомо. Я хотел бы помочь твоей семье, на случай увольнения из охранного агентства, — с этими словами Арон Абрамович положил на стол конверт, в котором находилась банковская карта и листок бумаги с написанной на ней суммой и другими необходимыми атрибутами. — Эта не очень большие деньги, но на первое время должно хватить.

Бывший телохранитель сразу сообразил, что от него хотят, только приоткрыв конверт. На самом деле сумма была большой. Забрав пакет, он молча вышел из комнаты. Пока ещё ничего не решив, но и не отказываясь от завуалированного предложения.

И на последнем этапе были собраны почти все сотрудники охраны работающие лично на Арона Абрамовича и его лесозаготовительную компанию.

— Моего сына убили по заказу одного бандита. Романова по кличке Князь. Заказал из-за долга, который не хотел отдавать, — с задумчивым видом проговаривал их босс. — Он, естественно, боялся последствий и потому подстроил всё под почти несчастный случай. В настоящее время он хочет уехать из страны. Сейчас он ещё у себя в доме. Вот адрес. А вот как он сам выглядит. Он попытается уехать из своего дома в аэропорт и улететь. Я хочу, чтобы вы его перехватили и привезли ко мне. Постарайтесь проделать это с минимальными последствиями для его боевиков и сотрудников и уж подавно для себя. Мне не нужны мёртвые герои и ваши сломанные судьбы. Я не предлагаю вам штурмовать его дом. Скорее всего, он сам покинет его. Вот тогда и прихватите.