Пора сопричастности. Часть 2

– Вторая часть – это идея о том, что с любыми знаниями нужно пожить, чтобы они осели на тонком плане. Пустое запоминание ничего не даст. И даже понимание и осознание обеспечит только часть эффекта. Вот когда ты поживешь со знанием чего-либо, и оно начнет проявляться в твоих поступках, можно идти дальше. Мозг фильтрует все, чем мы его пичкаем, и оставляет только самое важное. Не спеши все познать, Вэл, а то жизнь станет предсказуемой.

– Не верю! Жизнь всегда будет нас удивлять. Но, возможно ты прав. Тогда, ни к чему мне все это замысловатое обучение. – заметила Вэл, а голос её прозвучал неестественно. Неужели она опьянела?

– Что бы я больше такого не слышал! – сказал Сорон.

Эвэлэнш спокойно восприняла его строгий тон, показывая, что ни капельки не биться.

– Ты меня провоцируешь? – подыграл Сорон. – Ладно, тогда тебе говорить следующий тост.

– За жизнь. Прекрасную и многогранную! – Эвэлэнш отпила глоток и отставила стакан. – Больше не буду. Если учитель так строг, как ты говоришь, то лучше мне предстать перед ним в хорошем состоянии.

– Кстати, он начинает занятия на полчаса раньше.

– А который сейчас час? – Эвэлэнш посмотрела на темно-синее небо за окном.

– Почти полночь.

– Я же завтра не встану! – с выдохом протянула девушка. – Я пойду!

– Я тебя провожу до дома.

– Я сама дойду. – Сказала Эвэлэнш и пошатнулась. – Или не дойду. Сорон, мы точно нектар пили?

Подстроил он это или нет, а принять помощь пришлось. Эвэлэнш покрепче взяла его под руку. Сорон был намного выше, однако даже не видя его лица, Эвэлэнш чувствовала, как всю дорогу парень улыбался.

– Жду тебя в третий раз.

– Как-то у нас второй странно прошел. Если третий будет такой же, нам обязательно встречаться у тебя? Может быть ты в Центре мне все расскажешь?

– Нет, третий будет совсем другим, но и второй не недооценивай.

– Ладно. Тогда, в следующую среду. Пока.

– Пока, Эвэлэнш.

***

Занятие с учителем сломало более-менее устоявшееся представление Эвэлэнш о возможностях человеческого тела. «Придётся идти к Сорону в третий раз» подумала Вэл, когда учитель не дал ей вздремнуть в шавасане, вцепился в неё и всё пытался вывести в состояние легкости, полета в чистом голубом небе. Тело Эвэлэнш упорно доказывало, что не создано для полетов, пусть и астральных. Учитель подбадривал фразой, что все получится, как только она освободит голову от внутреннего диалога, а Эвэлэнш задумалась, все ли практики нужны человеку или разумнее выбрать те, в которых хотя бы видишь смысл.

День начался необычно, необычно и закончился. Подходя к дому, Эвэлэнш услышала вой, прерываемый рыданиями, вздохами, разбавленный проклятиями.

– Чёртов вумстух! Ты что, оборотень? – Эвэлэнш перешла на противоположную сторону улицы, чтобы видеть окна злополучной квартиры. Парень сидит на полу, обхватив колени руками, и раскачивается в такт своим завываниям.

«Вумстух. Шудра» Эвэлэнш вспомнила про игру, ведь именно этот слой выпал ей первым. На карточке, которую сунули ей в руки во сне, она прочла слово «вумстухи». «Неужели, сон всё же был предвидение будущего?» подумала она. «Я так больше жить не могу, нужно что-то сделать». Шудр общество недолюбливало, поэтому он как правило обитали в своих узких кругах. А низшая форма шудр – вумсутхи, быдловатые, без амбиций и образования, не считающие нужным быть вежливыми и принимать нормы социума, в итоге и сами страдали от своей ограниченности. Система вытесняла их на край жизни, давая минимум обеспечения. Впрочем, им этого было достаточно, согласно главному принципу их существования – выжить. Каждая душа, воплотившаяся на планете, важна. Это её путь и стадия развития, она имеет полное право прожить и такое воплощение. По сути, в слое вумстухов рождались молодые души, пробующие себя в роли человека, желающие получить базовые навыки выживания. Эвэлэнш считала, что даже их тела ограничивали душу в возможностях развития. Подобно строению механизмов, одни могут выдать больший кпд, чем другие, в зависимости от характеристик.

«Отравить эту скотину?» Эвэлэнш растолкала полынь, размешала кашицу в воде и процедила, получив зеленоватый настой. Вылила его в кувшин с водой, добавила мёд и цедру апельсина, чтобы перебить горечь травы. С кувшином она отпарилась наверх, в гости к ненавистному страдальцу. Сказать, что он удивился – ничего не сказать. Он долго смотрел на девушку, пока не разродился вопросом, кто она такая.

– Соседка твоя, снизу. В гости к тебе пришла. Пустишь? – Вэл показала кувшин.

– Ну, заходи. – парень скинул с дивана скомканную одежду, расчищая место для гостьи. – А ты чего так пришла? Ну, в смысле неожиданно. У меня тут бардак. Но ты садись. – и сам плюхнулся на стул.

– Да настроение плохое. – ответила Эвэлэнш. – Тошно так, аж выть хочется. Поговорить охота. Куда поставить?

– А? Ставь на пол. – махнул парень и пронаблюдал, как Вэл поставила кувшин. Ей показалось, что он сглотнул, глядя на жидкость. «Сушняк мучает» подумала девушка. – Стаканы есть?

– Вроде… – парень нашел два разных стакана. – Ща, сполосну. – помыл, принес. Вэл налила до краев.

– За знакомство. – сказала она.

– За знакомство. – парень осушил залпом и поперхнулся. – Это что за …?

– Пробирает? Сама сделала. – гордо ответила Эвэлэнш.

– Ну, ладно. Слушай, так, а что у тебя за проблема? Мне вот тоже тошно. Чё за день такой?

– Думаю день не при чём. – ответила Вэл. – Я сделать кое-то хочу, жизненно важное, понимаешь?

– Понимаю.

– А не выходит. Я и так и сяк пыталась, ан нет. – развела Вэл руками. – И сил терпеть больше не осталось. Может зря стараюсь?

– Не, ну ты погоди расстраиваться. Может помощи попросить?

– Просила. – грустно проговорила Вэл. – А… Долго рассказывать. Что я не так делаю? У тебя было такое?

– Было. – выдохнул парень и осушил еще один стакан настойки. – Да чё там, у меня и сейчас так.

– Серьезно? Выкладывай.

– Ты хорошо сказала, что выть хочется. Вообще, у нас с тобой похожие ситуации. Я тоже всю жизнь стараюсь, стараюсь, а нифига у меня нет. Работу ненавижу, с хорошей гонят, женщину встретил, влюбился, а она хвостом вильнула, не принц видите ли, рожей не вышел.

– Поди, и она не твоя принцесса, раз сожгла мосты.

– Да, какая уже разница. Она, вон, шмотки собрала и ушла.

– В делах сердечных я плохая советчица. А с работой то что?

– С работой! Грёбаная Юния, орут о правах человека, а по факту за мусор считают. Я кузнецом хотел быть, я знаешь как красиво могу делать? – и парень изобразил что-то руками. – Я с металлом с детства работал. Хочешь ограду скую, а могу и нож хороший сделать. А они говорят, кузнецы никому не нужны, иди на курсы, получи нужную профессию. И я пошел. А дальше что? Два раза устраивался, выгоняют, мол плохо работаю, тупой. – настойка полыни начинала действовать. Кровь очищалась, парень трезвел, в его словах начал появляться смысл. – Снова нужно устраиваться, а я не могу. Не хочу, чтобы меня опять как собаку турнули.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «