Академик

— Давно попал?

— Извините, я только сегодня сюда если так можно выразиться переместился. Поэтому ничего и не знаю о местных устоях.

Ответил Академик, пожимая плечами для того что бы скрыть свой страх от общения с такими явно уголовными лицами. Вопреки ожиданиям, Хмурый, кивнул головой на входную дверь в здание.

— Ты иди Академик, обживайся в хате. Потом побазарим что ты за бродяга.

С облегчением, незаметно выдохнув, Академик проследовал в указанную дверь в здании. Вот ведь устроился на работу, тут похоже весь контингент такой, страшновато с ними проживать, но деваться все одно некуда. Ясно что это самая низкооплачиваемая работа в стабе, от того и работники такие другие очевидно не соглашаются. А ему деваться не куда, придется приспосабливаться к местным реалиям, другого выхода все одно нет. Пока размышлял о своей непростой судьбе, дошел до столовой. Типовая железная раздача, со столами на четырех человек в большом зале, вот и вся столовая. Переступив порог, Академик вдохнул аромат жареного мяса, почувствовав, как его нутро заголосило, урча в приступе голода, заставив своего владельца опустить взгляд на свой живот. Навстречу, вышел здоровущий мужчина, от взгляда на которого Академику захотелось вывернуть карманы. Посмотрев сверху на Академика, это горилоподобное существо, рявкнуло.

— Что хотел?

— Извините, мне сказали что у вас можно поесть.

Больше ничего вымолвить, у Академика не получилось, он под взглядом с верху готов был на цыпочках покинуть помещение, несмотря на голод. Гангрена, внимательно осмотрев с высока мнущегося мужчину, заострив свое внимание на урчание в животе Академика, спросил.

— Как окрестили?

— Академиком, крестил Звонок из Мирного.

Выпалил мнущийся возле раздачи Академик.

Довольно хмыкнув, Гангрена наложил полную тарелку варенных макарон и сверху придавил их жаренным куском мяса. Протянув все это Академику с заботливым комментарием.

— Рубай, небось голодный как собачонок.

— Спасибо большое, есть сильно охота как попал сюда ничего поесть не удавалось.

Присев аккуратно за столовый стол, на стул с черными, железными ножками, Академик буквально набросился на еду, чувствуя себя неуютно, под внимательным взглядом Гангрены из-за стойки раздачи. Затем удивленно уставился в опустевшую тарелку, неожиданно опустошенную им с неимоверной скоростью.

— Спасибо Гангрена, мясо очень вкусно приготовлено, прожарено, но не пересушено и приправа такая пикантная.

Поблагодарил Академик, вставая из-за стола и выискивая взглядом куда убрать использованную посуду. Стоящий за раздачей Гангрена, после услышанного выпучив глаза нервно сглатывал подступивший ком к горлу. Затем, смущенно поведя плечом проголосил.

— Так старался и приправу сам подбирал, а то все эти “маги” да другую химию норовят насыпать. Ты Академик, может не наелся так я добавки сделаю?

Прислушавшись к себе, Академик удивленно констатировал, что от добавки он не откажется.

— Спасибо, не откажусь.

Гангрена, довольно потер свои огромные ладони, суетясь за раздачей.

— Держи добавку.

Пророкотал он, протягивая снова полную тарелку макарон со здоровенным куском жареного мяса. Довольно глядя на уплетающего его готовку Академика, Гангрена спросил.

— Академик, а ты часом свое прошлое не помнишь? Че да как, жилось тебе там, в смысле на воле? Ну, в своем мире.

Академик немного растерялся от такого необычного вопроса, начав перебирать в уме, события, предшествующие своему переносу в мир Улья. Все отлично помнилось, и работа, и семья, и скандалы в ней. Посмотрев на Гангрену, Академик ответил.

— Извините, я вроде ничего не забыл из прошлого. Что-то не так в этом?

Гангрена, несмотря на свои габариты ловко переместился из-за раздачи к Академику за стол. Расположившись на стуле, напротив недоумевающего мужчины.

— Тут, Академик мало кто помнит себя там, на воле, ну в смысле ты понял, короче. Погодь, посиди пока, я сейчас.

Снова всей своей не малой фигурой, Гангрена рванул из-за стола в подсобку за раздачей, из которой раздались громкие хлопки створок шкафов. Вернувшись, довольный Гангрена, присев снова напротив Академика, водрузил на стол литровую бутылку виски, стаканы и несколько консервных банок за одно комментируя свои устремления.

— Ты вот что, Академик, торопиться все одно некуда, давай посидим задушевно, пойла америкоского попьем, а ты мне про там, как живется расскажешь. Что вспомнишь то и базарь хоть про то как батя тебя ремнем охаживал или еще что. В общем давай за знакомство и это, говори, что вспомнишь. Прошлое здесь сильный дефицит значит, почти у всех как картинки черно белые, а душа просит размалеванных, цветных.

Ничего не понимая, Академик принял из здоровущей лапы Гангрены рюмку с виски, и невольно подражая ему выпил ее залпом, не чокаясь. В голове пронесся невольный вопрос: о чем рассказывать? Но вопреки своим недоумениям, приняв на грудь, Академик начал рассказывать про свою студенческую бытность, припоминая из той забавные истории, друзей однокашников, подружек, посиделки в общежитии. Так незаметно увлекшись воспоминаниями, Академик проговорил до позднего вечера, попивая подаваемый виски Гангреной. После чего окончательно захмелев, попытался пристроиться спать за столом, положив голову на руки. Спохватившийся Гангрена, встав из-за стола подхватив под мышки пьяного Академика, практически унеся того в его комнату под номером 5. Заботливо уложив на свободную кровать у окна, Гангрена, повернувшись к лежавшим на своих кроватях Хмурому и Чахлому, произнес.

— Вот че братва, Академик мне к душе пришелся так что приглядите за ним, чтоб значит не пропал где, если че.

Затем принюхавшись, пророкотал своим басом.

— Я не ясно говорил, в хате не курить. Или мне для кого-то повторить надо?

Засуетившийся под одеялом Чахлый, понизив голос начал оправдываться.

— Так ты че Гангрена в натуре, это с курилки несет сюда, вон форточка настежь. А мы ни, ни в хате. Точно я говорю, Хмурый?

На что, с соседней кровати раздалось неспешное.

— Верно Чахлый базарит, с курилки залетело.

Гангрена недовольно поморщился, почесав своей волосатой ручищей грудь, пророкотав.

— Ну коли с улицы, то ладно, спите, завтра сказали супермаркет грузонется к обеду.

И плавно развернувшись, несмотря на свои габариты, Гангрена вышел из комнаты, пригнувшись в дверном проеме. Едва за Гангреной закрылась дверь, Чахлый высказался полушепотом.

— Не, я не понял, фраерок только грузонулся и уже в натуре в чести у пахана. А тут пашешь как вол в колхозе, вся жопа в мыле и ни тебе побухать вместе, ни покурить спокойно. Че за несправедливость творится.

Хмурый хмыкнув, перебил возмущающегося Чахлого.

— Чахлый, ты тарахтишь на предъяву Гангрене?

Чахлый от услышанного даже подскочил на кровати.

— Ты че Хмурый, я такова не базарил.

На что Хмурый, улыбнувшись кивнул на мирно посапывающего Академика, явно показывая на возможность того притворяться и запомнить сказанное Чахлым.

— Ты лучше вот че думай. На этом магазине продавщиц полно, как вспомню прошлый раз так одеяло на потолок со шляпы шкерится. Тебе братуха, задача завтра сходу прикрыть в подсобке несколько сучек, пока не слиняли вместе со своими дырками. Там сорок минут на погрузку Полковник дает, так что сходни сразу тоже устанавливай.

Чахлый почесав затылок, резюмировал.

— В прошлый нормально прокатило, все успели, в натуре никого не обделили. Я знаю где доски заныканы, так что все будет на мази. Во ништяк подвалил, давно не фартило.

Сказал довольный Чахлый, укладываясь с мечтательной улыбкой под одеяло.

Глава 4

Проснувшись утром и сев на край кровати, Академик недоумевая крутил головой вокруг, силясь вспомнить как оказался в этой комнате. Чем не мало забавлял смотрящего на него Чахлого.

— Не, ну ты Академик в натуре, итялягент, а бухаешь хлеще прожженного бродяги. Вставай давай, сейчас на завтрак Люди пойдут, а потом уже эта, серость нашенская.