Страница 6 из 11
К этому стоит прибавить еще один вызов: стремительное старение населения, которое идет быстрее, чем в большинстве других стран. Население Китая стареет очень высокими темпами: по прогнозам, доля пожилых людей в возрасте 65 лет и старше удвоится, она возрастет с 10 % от общего числа населения в 2017 г. до 20 % к 2037 году. По прогнозам ожидается, что уже к 2030 году почти 31 % населения Китая будет старше 60 лет19. ООН прогнозирует, что к 2050 году в Китае будет проживать 366 миллионов пожилых взрослых (это больше населения США – 331 миллион), а доля людей в возрасте 65 лет и старше увеличится с 12 % до прогнозируемых 26 %20. Таким образом как минимум четверть населения не будет участвовать в производительном труде, при этом государство в силу недавнего введения пенсий и отсутствия пенсионных накопительных фондов берет на себя почти всю нагрузку за все эти выплаты.
Возникающий демографический сдвиг в Китае создает значительные социальные и экономические проблемы. Последствия 36-летней политики «одна семья – один ребенок» в сочетании с существенным улучшением ситуации в области здравоохранения способствовали увеличению продолжительности жизни. А постоянно растущий уровень урбанизации (до 60 %) привел к тому, что многие городские семьи уже не хотят иметь больше одного-двух детей, и все это ведет к снижению рождаемости в Китае. Таким образом Китай оказывается перед двумя вызовами сразу: старение населения и уменьшение рождаемости. И хотя политика «одного ребенка» была смягчена еще в 2013 г., коэффициент рождаемости в Китае упал ниже уровня воспроизводства населения (количество рождений, необходимых для поддержания численности населения). Он составил к 2018 г. всего 1,7 ребенка на одну женщину21, а для того, чтобы население сохраняло свой размер, коэффициент рождаемости должен составлять около 2,1 ребенка на одну женщину. Одновременно ожидаемая продолжительность жизни в Китае, в основном благодаря улучшению доступа к медицинской помощи в сельской местности, увеличилась с 43 лет в 1960 году до 77 лет в 2018 году. За тот же период младенческая смертность снизилась с 12,8 % до 0,7 %22.
Ожидается, что население Китая достигнет пика примерно в 2025 году и составит около 1,4 миллиарда человек, а затем начнется устойчивое сокращение23. Рост числа пенсионеров и сокращение числа налогоплательщиков создают значительную нагрузку на бюджет.
Возникла и другая проблема: в Китае насчитывается почти 300 миллионов пациентов с хроническими заболеваниями, страна достигла критической точки, когда ранняя смертность от хронический заболеваний (86,6 % от общего числа смертей в Китае) превосходит смертность от инфекционных заболеваний. И это означает значительно возросшие расходы на медицинские услуги и лечение пожилых и хронически больных людей24.
Как следствие, КНР сталкивается с сокращением рабочей силы из-за старения населения и ростом хронических заболеваний, с удорожанием продукции и услуг, что угрожает подорвать статус Китая в мировом производстве. К этому же прибавляется и борьба с ловушкой страны «со средним уровнем доходов». И это побуждает Пекин конкурировать с Вашингтоном в секторах с высокой добавленной стоимостью, а не просто делать ставку на экспорт дешевой продукции.
Третий, постепенно истощающийся драйвер – некогда стабильный приток прямых иностранных инвестиций вместе с иностранными технологиями, который существовал почти 40 лет, также оказался не столь стабилен, так как в регионе Юго-Восточной Азии появилось немало конкурентов, и хотя ни один из них не мог конкурировать с Китаем, в совокупности они оттягивали на себя и производство, и часть инвестиций.
В целом это привело к замедлению роста ВВП и отдельных областей промышленности КНР. В национальном масштабе ВВП в 2018 г. вырос на 6,6 %, формально достигнув намеченной правительством цели «около 6,5 %», а в 2019 г. рост снизился до 6,1 % – наступила «новая нормальность», когда уже государство не стремится к чисто формальному увеличению ВВП. В целом 17 из 31 региона материкового Китая не смогли достичь своих целей роста на 2018 год. В крупном портовом городе Тяньцзинь ВВП вырос всего на 3,6 % к 2018 году – эти цифры были обнародованы после того, как муниципальные власти признали, что показатели роста в 2016 году были «завышены»25.
Надо признать, что для Китая рост ВВП больше не является наиболее важным показателем оценки эффективности экономики, так как в силу изменения модели значительно большую роль стало играть само качество продукции и передовые технологии. Медицина, новые материалы, образование, автомобилестроение, искусственный интеллект и связанные с ним технологии, – вот те отрасли, которые становятся ключевыми на фоне роста регионального и глобального спроса.
Китай стремился как можно быстрее смягчить все эти стрессы, например, за счет открытия новых специальных экономических зон и зон высоких технологий, введению юридических и социальных гарантий иностранному капиталу, создавая привлекательные условия для бизнеса даже в таких «дорогих городах» как Шанхай26.
Заметно уменьшается и список секторов, куда иностранцы до этого не имели права направлять инвестиции и вести в них деятельность – так называемые «отрицательные списки». Всего существует два таких списка: один «Национальный отрицательный список»27 и «Отрицательный список Зон свободной торговли»28, которые регулярно обновляются. Например, по сравнению с отрицательными списками 2019 года в новом Национальном отрицательном списке от 2020 года (вступил в силу с 23 июля 2020 г.) число ограниченных для деятельности иностранцев секторов сократилось на 17,5 % с 40 до 33, а в новом Отрицательном списке ЗСТ на 18,9 % с 37 до 30 ограниченных областей.
Например, в финансовом секторе отменены лимиты на иностранную собственность компаний по операциям с ценными бумагами, компаний по управлению фондами инвестиций в ценные бумаги, фьючерсных компаний и компаний по страхованию жизни. В транспортном секторе иностранным инвесторам больше не запрещается инвестировать в системы управления воздушным движением. В секторах инфраструктуры больше не требуется, чтобы строительство и эксплуатация городских сетей водоснабжения и канализации в городе с населением 500 тыс. и более человек контролировались только китайской стороной. В фармацевтическом секторе были отменены меры, запрещающие иностранные инвестиции в создание средств традиционной китайской медицины. В секторе образования иностранным компаниям теперь разрешено создавать учреждения профессионального обучения. В целом, безусловно, эти меры заметно облегчают работу иностранных компаний на китайском рынке, но не снимают проблему огромной конкуренции с китайскими компаниями и ставит под сомнение возможность возобновления мощного притока средств со стороны иностранных инвесторов.
Вторая группа стрессов – социально-политическая. Она связана прежде всего с волнениями в Гонконге, которые развернулись в 2019 г. и стали самыми крупными протестными выступлениями в Китае за все время существования КНР. Это нанесло удар и по имиджу КНР, и по до этого вполне удачно разливающейся концепции «одна страна – две системы». По сути, Гонконг частично перестал жить нормальной деловой жизнью уже с середины 2019 г., и хотя на фоне вспышки коронавируса выступления потеряли свою остроту, в мае 2020 они возобновились с новой силой. Это же привело к принятию Закона о внутренней безопасности Гонконга 30 июня 2020 г. в рамках которого Пекин по сути ввел прямое управление территорией в случае «существенных угроз для национальной безопасности». События в Гонконге повлияли и на третью группу стрессов – политическую.
Третья группа стрессов: политико-идеологическая, она связана с тем, что прежде всего США начали систематическую атаку на Китай, тщательно выстраивая «контур изоляции» Пекина. Это шло сразу по нескольким векторам, в том числе обвинения в адрес «коммунистического режима Китая» в нарушении свобод в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, в Гонконге, нарушение прав мусульман в КНР. Другой вектор воздействия – это атака на важнейшую инициативу Китая «Пояс и Путь» и на ее ключевой компонент «экономической пояс Шелкового пути», чтобы не дать Китаю создать свой устойчивый макроэкономический регион и широкую сеть китайских инфраструктурных проектов по всему миру.