Страница 5 из 9
Существует легенда, что Н.Г. Кузнецов, услышав от Сталина о разделении Балтийского флота, якобы, спросил его с нескрываемой издевкой:
– А какой из двух флотов останется Краснознаменным?
Если данный факт действительно имел место, то он характеризует автора реплики, как человека, который буквально напрашивавшегося на конфликт. Зачем же Кузнецов напрашивался на конфликт со Сталиным? Неужели Кузнецов думал, что, испугавшись его дерзости и хамства, Сталин поймет, что неправ и изменит свое стратегическое решение? Что ж, кто из нас не ошибался. Хуже другое – ошибочности своей позиции Н.Г. Кузнецов не понял до конца жизни. Впрочем, может все же понял, но не нашел в себе сил в этом признаться…
В 1946 году И.В. Сталину снова неожиданно напомнил о себе известный писатель-маринист Леонид Соболев. 21 марта 1946 года Сталин получил весьма пространное письмо от его жены Ольги Михальцевой: «…Товарищ Сталин, в жизни бывает, когда даже независимый и сильный человек нуждается в моральной поддержке. Оглянувшись вокруг на густо населенный наш огромный и такой крошечный мир, я поняла, что говорить мне сей час не с кем, слишком значительным представляется вопрос. И мыслью обратилась к Вам. Я ни о чем конкретном не прошу Вас, тем все это, быть может, сложнее. …Речь идет о ЛЕОНИДЕ СОБОЛЕВЕ. Однажды было у него уже такое тяжелое физическое и душевное состояние, которое привело к необходимости решительных мер. Но тогда, три года тому назад, растущие успехи на фронте оказались более действительными, чем санаторный режим, и через 11 дней мы удрали из санатория на южный фронт, и все обошлось. Сейчас его положение несравнимо серьезнее. Мир застал нас в Германии. С армией мы вошли в Берлин, и оттуда проделали «по Европам» 20.000 километров на машине. Видели неповторимое и незабываемое. Леонид вернулся переполненный драгоценным творческим материалом и сел за стол. Он просиживал за столом дни и ночи, но реальной работы не получалось. С его точки зрения, н и ч е г о не получалось. Он перестал совершенно спать. Нервное истощение дошло до предела. Лучшие врачи, по моему настоянию, смотрели его, говорили с ним. Организм, в основном, оказался здоровым, и я перестала тревожить его этими дополнительными раздражителями. Леонид потерял волю к действию и становится в тягость самому себе. …Во время войны Леонид стал писать новый роман – «Зеленый Луч», о молодом человеке, командире флота. Он написал пять больших глав. Он любит этот роман, возвращается к нему, но роман почти не двигается. С искренним запалом писал он «Дорогами Побед» – и, вернувшись, думал сразу продолжать их. Но и эта книга не двигается. …Леонид сейчас созрел, как мыслитель и художник, и полон до краев. Нужен маленький и верный толчок, чтобы это богатство вырвалось наружу сквозь мрачную броню недоверия к себе, прорвать которую самому мешает страшная усталость. Какой должен быть этот толчок… взываю к Вашему великому уму и великому житейскому опыту…»
Письмо, прямо скажем, весьма странное – сплошной поток сознания. Ну, устал от войны Соболев, а другие не устали? Какой нужен был «толчек» от Сталина для вдохновения писателю-маринисту также непонятно. Возможно, что, если Соболеву уж опостылела Москва, ему помог бы обрести вновь жажду жизни какой-нибудь колымский лагерь. Но, скорее всего, жена Соболева просто напоминала Сталину о своем муже и его «неоцененных» заслугах, намекая, что неплохо было бы стимулировать Соболева очередной Сталиснкой премией или орденом. О том, как именно отреагировал Сталин на это письмо мне неизвестно. Полагаю, что он сразу все прекрасно понял и промолчал. По крайней мере, никаких наград Л.С. Соболеву после этого письма так и не последовало.
Глава вторая
Десятилетний план кораблестроения 1946–1956 годов
Когда в Великой Отечественной войне произошел коренной перелом, и стало очевидно, что война будет выиграна, Сталин занялся прогнозом будущего послевоенного расклада военной и военно-морской мощи в мире. С учетом того, что за время Второй мировой войны военно-морские силы союзников по антигитлеровской коалиции (и несомненных потенциальных послевоенных соперников за мировое господство) выросли до небывалых размеров (в особенности США), Сталин естественно размышлял и над вопросом укрепления советского ВМФ. Разумеется, все предвоенные кораблестроительный планы уже не годились. Война во многом изменила приоритеты применения военно-морского оружия. Поэтому теперь следовало создавать новые корабли, с учетом всех достигнутых в годы войн технических новшеств.
Еще в 1943 году Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов, заместитель наркома по кораблестроению и вооружению адмирал Л.М. Галлер и начальник Главного управления кораблестроения Наркомата ВМФ адмирал Н.В. Исаченков предприняли первые шаги по разработке планов послевоенного строительства военно-морского флота. Наркоматом ВМФ была подготовлена записка о восстановлении судостроительной промышленности и о разработке первого десятилетнего плана военного кораблестроения. Эта записка в конце 1943 года была доложена Н.Г. Кузнецовым И.В. Сталину, который оставил ее себе для изучения.
В начале 1944 года, проанализировав записку Кузнецова, Сталин поручил ему, а также заместителю Председателя Совнаркома В.М. Малышева и Наркому судостроительной промышленности И.И. Носенко, подготовить совместно десятилетний план военного кораблестроения. При этом Сталин особо рекомендовал тщательно продумать и определить, какие именно корабли должны быть запущены в крупные серии из проектов, разработанных и начатых осуществляться перед войной, а какие построить по вновь разработанным проектам, с учетом опыта войны.
В 1944 году Н.Г. Кузнецов представил И.В. Сталину последовательность своего видения по развитию и восстановлению индустрии, призванной в недалеком будущем обеспечить потребности ВМФ. Среди них было предложение о развитии дизелестроения, в котором предусматривались поставка для ВМФ в 1946–1948 годах 3068 дизельных двигателей суммарной мощностью 466 410 л. с. и замыслы восстановления производства судовых дизелей на Коломенском заводе, «Русском дизеле», заводе «Двигатель революции» и других.
Адмирал Л.М. Галлер
На рубеже 1944–1945 годов, приняв решение о строительстве новых малых кораблей (например, 60 «стотонников» в Ленинграде), Государственный Комитет Обороны (ГКО) дополнительно утвердил на 1945 год достройку кораблей предвоенных программ – крейсеров, эсминцев, подводных лодок и сторожевых кораблей. В конце 1944 года начались подготовительные работы к переводу корпусов крейсеров, лидеров, эсминца, тральщиков и подводных лодок из портов Кавказского побережья на заводы Николаева.
Десятилетняя программа рождалась в ожесточенных спорах между руководством наркоматов ВМФ и судостроительной промышленности. То, что между руководителями ВМФ и судостроителями в процессе разработки программы кораблестроения началась очень серьезная борьба, не является секретом. Отголоски этой борьбы попали и в документы, и в ряд мемуаров. Вообще-то отстаивание интересов своего ведомства на столь длительную перспективу – это обычное дело. Так было, есть и будет всегда. Однако в 1944 году эта традиционная борьба переросла в самое ожесточенное противостояние, где в ход пошли все законные и незаконные методы и приемы. При этом главным объектом давления обеих враждебных группировок стал И.В. Сталин. Именно ему жаловались, наушничали и писали доносы. Сколько мог, Сталин старался сдерживать драчунов, стремясь соблюдать баланс интересов противоборствующих ведомств и главное интересы государства.
Что касается руководителей ВМФ, то их, вполне естественно, интересовал исключительно вопрос боевых возможностей будущего флота. Поэтому они были заинтересованы планировать создание таких классов кораблей и в таком количестве, которые бы, по их расчетам, обеспечили через десятилетие безопасность государства с морских направлений. Это была зона их ответственности. Что касается руководителей судостроения – наркома И.И. Носенко и его заместителя А.М. Редькина, то у них была своя правда. Прежде, чем начинать создание в массовом количестве современных кораблей, им надо было, прежде всего, восстановить пришедшую в упадок в ходе войны судостроительную промышленность, а на это нужны были годы и огромные финансовые вложения. Помимо этого, большие проблемы были с квалификацией инженеров и рабочих – на восстановление этого также нужны были годы. Объективная реальность была такова, что наличные кадры были просто не в состоянии строить сложные корабли. Поэтому руководители судпрома понимали, что, если моряки протолкнут у Сталина свои «хотелки», отдуваться придется им. Ну, а если они не смогут вовремя построить, все что пришло в голову стратегам из наркомата ВМФ, с плеч в самом прямом смысле полетят именно их головы. Именно поэтому они не только ожесточенно оборонялись, но и сами атаковали.