Кайленд (ЛП)

— Ты выиграл ту стипендию, — выдохнула она и покачала головой. — Это была не я, а ты!

Я замер и затаил дыхание. Мы просто смотрели друг на друга, казалось целую вечность. Наконец, мне удалось выдавить:

— Как ты узнала?

Тенли оперлась на дверной косяк, ее лицо исказилось, как будто она собиралась разрыдаться.

— Ты мне сам только что сказал.

Я смотрел на нее, не зная, что ответить. Отрицать теперь казалось бессмысленным.

Боже. Она никогда, никогда не должна была это узнать. Никогда.

Я засунул руки в карманы и стоял, наблюдая, как она собирается с мыслями.

Когда Тенли наконец заговорила, то я услышал один единственный вопрос:

— Почему?

Я пожал плечами, как будто это было очевидно, и если уж на то пошло, так оно и было.

— Потому что я отчаянно любил тебя. И до сих пор люблю. Потому что я не мог допустить, что бы ты здесь оставалась.

Четыре года назад

— Кайленд Баррет?

Я вытер потные ладони о джинсы и встал.

— Да, — сказал я слишком быстро.

Секретарь, молодая женщина с длинными белокурыми волосами, улыбнулась мне, скользнув взглядом по моему телу. Я был ужасно одет для этого стильного, безупречно оформленного офиса. Я даже не решался сесть на светло-серый диван, боясь испачкать его. Но я не мог ничего с этим поделать. Единственная одежда, которую я носил, была старой и поношенной, и в ней я ходил не только в школу, но и собирал металл, ловил барсуков, рвал дикий виноград…

— Мистер Кирни ждет тебя, — сказала она.

В ответ я натянуто улыбнулся.

— Спасибо.

Она шла впереди меня по длинному коридору, покачивая бедрами. Наши шаги были беззвучны на мягком сером ковре. На белоснежных стенах висели старомодные черно-белые фотографии, изображавшие, должно быть, самые первые дни существования угольных шахт — мужчины в комбинезонах и с почерневшими от угольной пыли лицами, угрюмо стоявшие у входа, очевидно, только что вышедшие наружу.

Секретарь остановилась у двери в конце коридора и открыла ее, жестом приглашая меня войти внутрь. Я кивнул и прошел мимо нее в кабинет Эдварда Кирни. Дверь с мягким щелчком закрылась за моей спиной.

— Ты забыл спросить меня о чем-то касательно стипендии прошлым вечером? — спросил Эдвард Кирни, прежде чем ударить клюшкой для гольфа по мячу.

Я наблюдал за путешествием мяча по зелёному ковровому покрытию и мягко попадающего в отверстие на дальнем конце. Я прочистил горло.

— Да, сэр. — Кирни повернулся ко мне, опираясь на свою клюшку. — Я, эм, простите. Это было неожиданно, и я не был готов. Я не знал, что вы придете ко мне домой, чтобы рассказать о стипендии, и не мог ясно мыслись.

Он нахмурил свои густые черные брови.

— О чем?

— О том, что я не могу принять эту стипендию. Я хочу передать её другому человеку.

Кирни рассмеялся резким, удивленным смехом.

— Зачем тебе это?

Я провел рукой по волосам.

— У меня есть на то свои причины, сэр. Но я решил, что если я ее выиграл, то она моя, и я могу отдать её тому, кому захочу.

Когда Эдвард Кирни появился у меня дома накануне вечером, я был шокирован, почти лишился дара речи. Я понятия не имел, что он придет сообщить получателю о победе лично. Я не был готов. Но как только он уехал, как только его шикарная черная машина отъехала от моего дома, я собрался с мыслями и подготовил речь, которую мне нужно было произнести. И вот я здесь.

Эдвард Кирни усмехнулся и, повернувшись, направился к столу. Затем прислонился к нему, скрестив руки на груди. Какое-то время мы оба молча смотрели друг на друга. Его черные волосы с седыми прядями, были зачесаны назад и уложены. Его костюм был явно дорогим и сшитым на заказ, туфли отполированы до зеркального блеска. Я выпрямил спину и не отвел взгляд. В выражении его лица что-то поменялось, когда он наблюдал за мной, прищурив глаза.

— Ты не можешь передать эту стипендию. Ты уже поступил в Колумбийский Университет. Стипендия, которую ты выиграл, предназначена для его оплаты.

Я ненадолго закрыл глаза.

Колумбийский Университет.

На секунду яростная тоска сжала мое нутро. Но затем я вспомнил Тенли с синяком под глазом и побежденным выражением на лице. Я подумал о Шелли и охватившей ее тревоге, когда она рассказала мне, что беременна от какого-то неизвестного дальнобойщика, который не принял её отказ. Этот город был жесток к мужчинам, но к женщинам он был еще более несправедлив, и это была простая истина. Я никак не смог бы увезти Тенли с собой. У меня не было денег на билет на самолет, на квартиру для нее, черт возьми, даже на еду. И если бы я уехал на четыре года, получил бы диплом, что за это время стало бы с Тенли? Стало бы поражение ее частью, как произошло со многими в подобных шахтерских городах? Сломала ли бедность эту прекрасную душу? Прекрасную душу девушки, которую я любил всем сердцем? Как я мог оставить ее здесь, когда не в моих силах было ее защитить?

«Я не могу. Это убьет меня».

— Пожалуйста, ведь можно что-то сделать? Например, переписать документы? Никто еще не знает, что я выиграл. Это наверняка можно устроить. Человек, которому я хочу передать стипендию, входит в список финалистов, это — Тенли Фалин.

Он склонил голову на бок, прикусив нижнюю губу.

— Я видел, где ты живешь, парень. Видел жизнь, которую ты ведешь. Я вышел из таких же низов, как и ты. Эта фотография, вон там, — он указал на изображение маленькой разваливающейся лачуги, — того места, где я вырос. Я должен был бороться за каждую мелочь, которую получил в этой жизни. Знаю, то же самое относиться и к тебе. Я бы никогда не отказался от того, за что мне пришлось бороться… тем более ради другого человека. Тебе тоже не стоит. Особенно ради какой-то чертовой девчонки.

«Мы с тобой не похожи. У нас нет ничего общего».

— Она не просто девушка, сэр. Она больше. Для меня она все.

Кирни засмеялся, но это прозвучало холодно.

— Очевидно, так и есть.

Он смотрел на меня еще минуту, прежде чем продолжить:

— В отличие от тебя, я не из тех людей, кто делает что-то просто так. Вот почему я стою за этим столом, — он обошел громоздкий предмет мебели из красного дерева и провел кончиками пальцев по инкрустированной кожаной обивке, — а ты стоишь по другую сторону, умоляя меня о помощи, при этом нося ботинки, которые износились еще пару лет назад. Я не был бы сейчас там, где нахожусь. Я никогда ничего не делал просто так. Я ясно выражаюсь? Если я сделаю это, то буду ожидать от тебя компенсации.

— Вы выдаете очень щедрые стипендии каждый год. Это…

— Пиар, сынок. «Тайтон Уголь» попал в переплет, когда случился обвал в шахте Деннвилла. Подобные вещи, как эта стипендия, побуждают людей забывать о плохом. Народ забывает, акции снова растут. Я стал очень богатым человеком.

«Ублюдок. Как кто-нибудь вообще может любить этого человека?»

Я сделал глубокий вдох, загоняя свою ярость обратно.

— Пожалуйста, сэр. Я сделаю все что угодно. Если вы поможете мне, я сделаю все. Верну вам деньги. Можно составить график оплаты. Что угодно.

Кирни так долго смотрел на меня, что я уже начала думать, будто он мне вообще не ответит.

— Ты будешь работать на меня. У нас не хватает подземных шахтеров. Их всегда не хватает. Ты подпишешь контракт на работу в течение четырех лет, на время обучения Тенли в колледже, а я передам ей стипендию, оплачу жилье, и все остальное.

Страх врезался мне в грудь, и я чуть не отступил. Подземный шахтер. Я не мог этого сделать. Это была единственная вещь, которую я ни как не мог сделать. И как же мне потом уехать вслед за Тенли? Если я застряну… здесь…

Тенли.

— Я сделаю это, — прохрипел я. — Договорились.

Медленно его лицо расплылось в улыбке.