Кайленд (ЛП)

— Тебе достаточно тепло?

— Да, — прошептала она.

— Голодная?

Она кивнула.

— Как насчет того, чтобы положить окорок в духовку? У меня есть картофель, и немного консервированных зеленых бобов.

Тенли улыбнулась.

— Это звучит, как прекрасный рождественский ужин, мистер Барретт.

— Отлично, мисс Фалин. Пойдем. Захвати с собой одеяло.

Мы встали. Я пошел в ванную, чтобы очиститься, и вернулся в спальню надеть джинсы. В доме было прохладно, но не настолько, чтобы обледенеть. Тем не менее, к счастью, у меня был уголь для чугунной печи в гостиной. Сегодня вечером в доме будет тепло и уютно, даже если это означало, что мне придется мерзнуть всю оставшуюся неделю. Она того стоила. Только эта девушка.

Я занялся разведением огня, пока Тенли устроилась на кушетке, обернутая в одеяло. Огни маленькой ёлки мягкими бликами ложились на ее лицо.

Поставив окорок и картофель в духовку, я присел рядом с ней, пока готовился обед. Сегодня я собирался позволить себе насладиться подарками Деннвилла, штат Кентукки. В конце концов, сегодня ведь Рождество.

Глава 12

Мы ужинали, сидя на полу в гостиной Кайленда перед дровяной печью, расположив тарелки на журнальном столике. Еда никогда в жизни не была такой вкусной. В доме было тепло, мой живот был полон, и я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Может быть, мне не следовало так радоваться, но я ничего не могла с собой поделать. Я могла бы смириться с тем, что Кайленд вскоре уезжает. Могла бы смириться с тем, что он не оглянется назад. Но что будет со мной, если мы сблизимся? Буду ли я в порядке? Возможно, нет. Но что-то тянуло меня к нему, что-то, чему мне было трудно сопротивляться, что-то, что чувствовалось так хорошо, что я не хотела сопротивляться. Наконец я поняла, что такое влечение. Поняла, что чувствовали мама и сестра, и я, наконец, поняла, почему Марло не хотел испытывать боль от того, что все это закончится. А в моей ситуации я уверена, что это закончится. Возможно, так даже лучше. По крайней мере, я не буду ошарашена, когда он упакует свою сумку и уедет. У меня будет время подготовиться. Но если я выиграю эту стипендию, мы оба упакуем наши сумки… хотя и для разных жизней. Но я все еще хотела быть здесь, рядом с ним. Была ли я неправа, думая, что этот маленький кусочек счастья, каким бы временным он ни был, стоил ощущения боли в будущем?

— Ну, и кто теперь задумчивый?

Я вздрогнула, посмотрела на Кайленда и засмеялась.

— Нарушаю собственное правило, — засмеялась я.

Он усмехнулся, а затем замолчал.

— Я очень рад, что ты здесь. На случай если тебе интересно, этот день был… невероятным. Ты невероятная, я хочу, чтобы ты это знала.

— Почему звучит так, будто ты меня выгоняешь?

Кайленд покачал головой.

— Напротив, я надеюсь, что ты останешься. Я бы очень хотел, чтобы сегодня ты осталась здесь, со мной.

— Мне бы тоже этого хотелось, — прошептала я.

Он выдохнул и улыбнулся, как будто от моего ответа испытал облегчение.

В дверь постучали, и мы в замешательстве посмотрели друг на друга. Кайленд замер, словно раздумывая, открывать или нет. Но потом мы услышали безошибочный звук банджо за его дверью. Я начала смеяться.

— О, Боже, лейся самогон.

— Вот черт, — тоже смеясь, ответил Кайленд.

Он подошел к двери, и я поднялась на ноги, натягивая на себя одеяло. Я не была одета должным образом, но, насколько мне была знакома группа деревенских жителей за его дверью и их любовь к самогону, они этого точно не заметят.

Кайленд распахнул дверь, и мы, смеясь, слушали группу пьяных деревенщин, исполняющих собственную версию «Jingle Bells», играя на банджо, на самодельных музыкальных инструментах и распевая, громко смеясь. Они были ужасны и смешны одновременно. В основном потому, что были пьяны в стельку. Я не могла перестать улыбаться.

Старушка Салли Мэй, у которой во рту осталось всего три зуба, взяла Кайленда за руку и потянула за собой танцевать, заставляя его громко смеяться. Мое сердце сжалось от вида искреннего счастья на его лице. И на мгновение мир замедлился, остался только Кайленд и его смех. Выражение радости усилилось, когда он закружил старушку, и сделал джентльменский поклон в конце, пока она, смеясь, сделала реверанс. Наблюдая за ними, я опиралась на дверную раму для поддержки.

Они предложили нам отпить самогон из их кувшина. Я сделала пару глотков и закашлялась, на вкус он был, как жидкость от аккумуляторной батареи. Кайленд сделал то же самое, поморщившись и вытирая рот тыльной стороной ладони. Затем они пустились в пляс по заснеженной дороге, и их музыка растворилась в ясной холодной ночи.

Кайленд закрыл дверь и протянул мне руку. Я схватила ее, все еще придерживая одеяло другой. Внезапно он закружил меня, как делал с Салли Мэй, я рассмеялась и припала к его мускулистой груди. У него было самое прекрасное тело — стройное, но с мускулами, с широкими плечами и узкой талией. Кайленд не сможет принадлежать мне вечно, поэтому мне хотелось насладиться им, пока я еще могла.

— Они сумасшедшие, — сказал он, ухмыляясь.

— Да, — согласилась я, смеясь. — Но потрясающие.

Кайленд потянул меня за собой в спальню, где мы со смехом упали на кровать. Он поцеловал меня, от веселья не осталось и следа, когда поцелуй стал глубже. Простонав, я обвила руками его шею и провела ногтями по его голове.

Кайленд застонал, и этот стон послал волну покалывания между моих ног. Неужели секс для всех был таким? И как тогда пары, которые действительно влюблены в друг друга, вообще покидают свои дома? Если бы Кайленд был моим, если бы мы были вместе и жили в этом доме, я бы хотела держать его в пастели весь день.

Я засмеялась ему в рот, и он отстранился.

— Что смешного?

— Ничего. Мне просто нравится секс.

— Ты еще не занималась сексом, — ответил он, проводя своим носом по моему.

— Ты мог бы это исправить, — предположила я. — Моя сестра заставила меня принимать таблетки, с тех пор, как сама их принимает. Она достает их в бесплатной клинике. Я регулярно их принимаю.

Я чувствовала себя неуверенно, застенчиво, выпаливая ему эту информацию, но, если контроль над беременностью был одной из причин, по которой он колебался, мне хотелось, чтобы он знал, что ему не о чем волноваться.

— Тенли, — простонал он.

— Я хочу тебя, Кайленд. Хочу, чтобы ты стал моим первым. Мне все равно, если ты потом уедешь.

— Нет. Нет, не говори так. Даже не думай об этом. Мне не все равно. Я не могу этого сделать, — ответил он, покачав головой для убедительности, и заправил прядь моих волос за ухо. — Тенли, когда-нибудь ты встретишь мужчину, который захочет отдать тебе свою жизнь, мужчину, который захочет отдать тебе все, что у него есть. И я не собираюсь брать то, что принадлежит ему, то, что ты подаришь ему, — нежно сказал он и стиснул зубы.

Я толкнула его, чувствуя себя неоправданно обиженной и сердитой.

— Ты действительно знаешь, как разрушить момент, да? — Я встала, потянув за собой одеяло. — Какая девушка захочет услышать о каком-то другом парне, когда тот мужчина, которого она хочет, целует ее? Полагаю, что в следующий раз ты расскажешь мне о девушке, которую ты когда-нибудь сочтешь достойной отдать себя, как только ты выберешься отсюда? Хочешь и о ней поговорить? Думаю, она будет утонченная и образованная. Может, нью-йоркская светская львица. Она будет говорить как настоящая леди, а не как провинциалка из Кентукки. Будет носить жемчуга, и пить чай с оттопыренным мизинцем…

— Тенли. Прекрати. Я не это имел в виду. Ты можешь послушать меня минутку? Боже, самогон делает тебя агрессивной, — он тихо выругался, сел и провел рукой по волосам. — Теперь понимаешь, почему это ошибка? Боже, женщина.

— Значит теперь я — ошибка? — вскипела я, наполненная болью.