Расплата за спасение

– Да, – успокоил он. – Давайте выйдем, я вас сфотографирую. Не каждый день видишь такое огромное количество подсолнухов.

– Да, мама, пойдем, – припрыгнул Клим.

Пришлось податься вперед и шепотом с нажимом спросить.

– Так в чем дело?

– Приспичило сил нет терпеть.

Взрослый мужик, в кафе не мог сходить…

– Мам, ну мы идем?

– Хорошо, сынок. Пошли, – я вытерла с подбородка Клима сахарную пудру и поцеловала его в нос. Водитель вышел первый и переминаясь открыл нам дверь. Перекинув сумку через плечо, я взяла Клима за руку, и мы вышли из машины.

Поле было похоже на колыхающееся желтое море в которое мы вдвоем занырнули и пошли в глубь, позволяя дяде уединиться. Через пару минут он присоединился к нам.

– Вот так, – наставляла я, выбирая лучший ракурс. Цветы были высокими и хотелось, чтобы снимки получились красивыми. – Берите повыше, – я передала телефон водителю.

– Внимание, сейчас вылетит птичка, – произнес он.

Звук щелкающей камеры заглушил раскатистый взрыв. Машина вспыхнула ярче солнечных бликов, а над ней поднялся столб черного едкого дыма. Нас отбросило прямо на цветы. Поплыли круги перед глазами состоящие из ярко-желтых лепестков подсолнухов с непроглядно черной сердцевиной созревших семечек. Скоро они склонятся и просыпят несобранные семена в землю, давая начало новой жизни, уступая место своему потомству, своим детям. Дети! Где Клим?!

Глава 5

– Юлия, вы целы? – спросил водитель, осматривая меня. Я закивала не в силах вымолвить и слова. Поднявшись с земли я огляделась в поисках сына но мой взгляд уперся в тянущееся в обе стороны полотно дороги. В центре транспортной магистрали развернулась жуткая картина. От остатков развороченной машины, в которой еще десять минут назад мы, удобно расположившись с Климом, держали свой путь, поднимался столб черного дыма и место происшествия было оцеплено какими-то людьми. Рядом стали притормаживать любопытные и желающие помочь, но им не давали этого сделать. Пробку разгонял регулировщик, не позволяя машинам останавливаться. К нам на помощь никто не шел, будто нас здесь и нет. Возможно, все решили, что мы остались в машине в виде обугленных головешек, так как здесь, в посадках цветов, нас точно было не видно.

В ушах еще звенело от взрыва, а мои движения были медленными и апатичными, должно быть малыш тоже оглушен и дезориентирован. Только бы он не побрел в таком состоянии куда глаза глядят. Найти его в этом подсолнечном лабиринте будет непросто, он может потеряться.

– Клим, – крикнула я во все горло и стала разводить руками длинные стебли цветов. Слезы застилали глаза, а сердце громко билось от испуга. Я чувствовала как удары отдаются в голове, с каждым разом грозя разорвать ее от переживаний за моего кроху.

Мой мальчик. Мой родненький. Господи, помоги! Пусть он будет цел. Ну, где же ты?

Сквозь подсолнухи я заметила просвет и когда развела цветы руками, то увидела моего малыша. Глаза Клима были закрыты, он был без сознания. Его ноги лежали на земле, а тело покоилось на коленях мужчины, одетого в костюм защитного цвета.

Только не это. Хоть бы он был жив, я не смогу без моего мальчика.

Я кинулась к сыну и упала перед ним на колени.

– Родненький, зайчик мой, – два пальца коснулись его шеи и я ощутила ровные толчки. Пульс есть. Прикрыв глаза, я облегченно вздохнула, но голос, сидевшего рядом с ним человека, выбил из меня весь дух.

– Он жив, – проговорил мужчина, и мои веки вспорхнули вверх от удивления.

До этого момента его голова была склонена над телом моего ребенка, но теперь я остолбенела рассматривая его и не веря, что это он. Этот голос столько лет преследовал меня, я помнила уверенную интонацию, хладнокровный тембр и уже смирилась с тем, что больше никогда не услышу его…

Он поднял лицо и посмотрел в мои глаза. Я не ошиблась, это был Клим. Его волосы были короткострижеными и за четыре года черты лица немного изменились, а может мне так показалось, потому что мы давно не виделись, но это точно был он. Живой и невредимый.

Два Клима были передо мной – отец и покоящийся на его сильных руках сын. Сейчас я отчётливо видела их сходство.

– Клим? – проговорила я осипшим голосом, но вместо ответа, он отвел безразличный взгляд. Ни один мускул не дрогнул на его сосредоточенном лице и убрав в карман белый платок, он поднял на руки нашего сына.

– Нам надо уходить, Дементьев, работаем, – коротко бросил он, обращаясь к нашему водителю и отвернувшись стал уносить ослабленное маленькое тельце.

«Работаем» – это прозвучало как приказ, военная команда: короткая, четкая, не терпящая возражений и в тоже время понятная им обоим.

Но зачем уходить? Не понимаю. И как он здесь оказался? Клим будто знал, что мы будем здесь. Иначе, зачем ему сидеть в поле? Цветами любоваться и семечки лузгать? А еще он знаком с нашим водителем и отдал ему приказ. Стоп, ничего не понимаю.

– Нет. Джентльмены! Нам надо дождаться полицию и вызвать скорую, – вмешалась я, не зная, что здесь происходит.

Быстро придя в себя от шока, страха за ребенка и неожиданной встречи, я начала соображать, что этот взрыв не случайность. Неужели это было подстроено. Зачем?

Мои глаза вновь наткнулись на белый платок, торчащий из кармана Клима – старшего, неуместный предмет для человека в подобном прикиде и я приоткрыла рот, пугаясь от страшной догадки. А что если сын не сам потерял сознание, а был усыплен?

Нет. Я не последую за ним и не дам ему унести ребенка пока не получу все ответы на свои вопросы. Приподняв тунику, я попыталась достать пистолет, но кобура оказалась пуста. Черт. Как так получилось? Может он выпал? Такого не было никогда.

– Не стоит этого делать, – как бы отвечая на мой безмолвный вопрос, проговорил Клим. – Идем, нам нужно уйти в безопасное место.

Кто он, друг или враг? Куда хочет отвести нас? Может это из серии – «Ты родишь мне наследника»? Он знал где я живу и возможно следил за моей жизнью все это время. Ждал удобного момента, и теперь, спустя четыре года, он явился, чтобы забрать моего сына. Я не могу доверять ему, какие бы чувства не испытывала.

Зря он повернулся ко мне спиной. Керамбит привычно лег в руку. Мои движения были отработаны на множестве изнуряющих тренировок. Как кошка я рванула к нему, но на мой нос легла ткань прижатая тяжелой ладонью. Мои догадки с усыплением подтвердились, только на этот раз жертвой стала я. Не делая вдох, я быстрым движением нанесла глубокий порез по ноге налетчика.

– Юлия, успокойтесь, мы помогаем Филиппу, – проговорил Дементьев, не убирая платок от моего лица. – Мы вас не обидим.

Как же, зачем тогда усыплять меня? Жаль толком не получилось нанести колющий удар, раскроила бы суке все бедро. Искромсать бы пока еще есть силы, чтобы ты – гад истек кровью. Никак не ожидала нападения со спины и это единственное, почему он смог одолеть меня. Не видя противника, я силилась ткнуть его ножом, но он ловко уворачивался и блокировал мою руку. Воздуха не хватало, но я из последних сил пыталась освободиться, пока в глазах не потемнело.

Я приходила в себя и снова вырубалась несколько раз. Помню темноту, твердое ощущение, что мы едем, возможно – это был кузов грузовика, потом мы ехали на большой машине с открытым верхом, кроны мелькали на фоне неба, мы мчались сквозь большие деревья и сын спал рядом, а теперь, окончательно очнувшись я оказалась в деревянном доме из крупного темного сруба. На дворе была ночь. Я лежала на большой кровати покрытой белым бельем. Окна дома были большими, открывающими вид на верхушки сосен и чистое синее звездное небо. Место уединенное, такое же как и тогда, в далеком прошлом.

Сколько я проспала? Где мой сынок? Специально разлучили нас, чтобы я не убежала?

Я была в той же одежде, в которой выехала из дома, но со мной не было моего оружия и я без него ощущала себя голой. Стараясь быть тихой, я выкрутила лампочку из рядом стоящего на тумбочке светильника и, завернув её в ковер, слегка наступила. Обмотав патрон куском наволочки, я зажала его в кулаке. Получилась неплохая розочка с тонкими острыми краями. Выставив вперед свое импровизированное оружие, я вышла из комнаты. На потолке горело несколько крупных, сделанных из металла люстр, но свет все рано был тусклым. Я посмотрела вниз, на первый этаж, но никого там не увидела. Тут кто-нибудь есть?