Сталкерша

— Давай зачетку! — шипит, пытаясь убить меня взглядом.

Расписывается дрожащей рукой и швыряет на стол передо мной. Я бы только за этот жест «слила» бы кустарное порно в сеть, но пока нельзя.

— После меня Лазарева подойдет. Ей тоже автограф черканите. Так и делайте до конца вашего курса, иначе сексуальный скандал.

— Как я могу быть уверен, что ты удалишь видео?

— А я и не удалю. Просто обнародовать не стану. Не переживайте так, а то удар хватит! Пока хорошо себя ведёте, все будет отлично.

Встаю и гордой походкой марширую к двери.

— Макеева! — окрикивает он.

— Чего? — резко разворачиваюсь на каблуках, тряхнув расклёшенной юбкой.

— Тебе все эти делишки боком выйдут однажды! — грозит мне пальцем и багровеет с новой силой.

— Может быть. Но и вам тоже!

Выхожу из аудитории, держа зачётку на вытянутой руке. Я сегодня победительница, а это моё знамя.

— Алия, иди! Просил тебя зайти.

Бледная Алия, которую все утро тошнило от вчерашней выпивки и сегодняшнего стресса, просачивается в аудиторию, а я жестом подзываю Лизу, здоровую конопатую девку, приехавшую в столицу из глухого колхоза какой-то там губернии. Впрочем, как оказалось, и такие дородные девушки с веслом могут вызывать крепкие и недвусмысленные желания.

— Пойдем!

Водружаю на нос солнцезащитные очки, потому солнце и похмелье несовместимы, и мы тихонько сливаемся из альма-матер.

За главным корпусом находим местечко поукромнее — лишние глаза ни к чему.

— Молодец, всё чётко сделала. — Хлопаю её по мясистому плечу.

Смотрит на меня исподлобья и по-лошадиному раздувает ноздри.

— Принесла, что обещала?

— Вот, — сую ей хорошую красную «котлету» за услуги.

Хватает деньги, чуть не поломав мне все ногти и сует под цветастую кофту.

— Можно вопрос? — решаю я получить своеобразный бонус в виде небольшого подтрунивая над сокурсницей.

— Ну, рискни, Макеева!

— Не противно было делать это с потным старикашкой?

Смотрит на меня так, словно я жизни не знаю. Хотя её жизни я реально не знаю.

— Хорошо было. Лучше, чем с местными мальчишками, у которых волос на теле меньше, чем у меня.

— Удивительная ты, Лизавета! Сама-то хоть догадалась зачётку подсунуть после этого дела?

— Неа! — мотает головой, понимая, как ступила.

— Ну ты и тундра!

Пожимает плечами и, склонив голову набок, идёт прочь походкой гренадера.

Я удобно устраиваюсь на скамейке и, подставив жаркому августовскому солнцу голые коленки, прикрываю глазки. Сокурсник Дима, с которым я так и не пересеклась сегодня, всё не идёт из головы. И чего он мне дался? А того! Я всегда получаю, что хочу!

Достаю из сумки два предмета, которые всегда ношу с собой — телефон и крошечный блокнотик, меньше моей ладошки, с персонажами из «My little pony» на обложке. Обложка безобидная, а содержимое — огонь. Листаю эту штучку каждый раз, когда мне нужно плюс 100500 к уверенности в себе. Впрочем, от безверия в себя и собственные силы я обычно не страдаю, и такие моменты случаются редко. Просто сейчас какой-то сбой в системе — наверное, из-за смены противозачаточных таблеток.

Листаю розовые странички, сплошь исписанные мужскими именами. Абсолютно все перечеркнуты, и только одно в самом конце еще не имеет жирного росчерка поверх. Дима. Ну ничего, это ненадолго. И, кстати, я не шлюха, если вы так подумали. Просто коллекционирую куколок.

В детстве успокоиться не могла, пока не получала желаемую игрушку. В ход шло всё — уговоры, обещания приносить "пятёрки", слёзы. Если не прокатывало, начинала биться головой о стены и задерживать дыхание до синевы. Родители и прочие родственники пугались до новых седых волос и приносили мне желаемое. Я росла, а любовь играть в куклы всё не угасала, только вот они ожили, и игры стали другими. Примерно в то же время я начала вести блокнот побед, куда до сих пор заносятся абсолютно все «коллекционные экземпляры». Я собираю коллекцию лет с тринадцати, и сейчас, когда мне двадцать два, в блокноте уже почти не осталось неисписанных листочков.

С экземпляром необязательно спать, главное — «пометить». Мальчик должен подчиниться, признать, что влюблён или хотя бы хочет до трясучки. Еще я начисляю себе очки за скорость соблазнения и подарки. Если он пал жертвой моих чар в первые сутки — это +100, если подарил что-то дорогое типа нового айфона — + 200. Когда куколка моя и уже не интересна, она оправляется в ящик.

Пришло время изучить очередной экземпляр для коллекции. Ищу Диму по всем соц. сетям и нахожу в староверском ВК. Посмотрим.

Имя: Дмитрий Борисов

День рождения: 8 марта 1998

Семейное положение: В отношениях с Ксенией Мирошкиной

…..

Жизненная позиция

Главное в жизни: Семья и дети

Главное в людях:

Доброта и честность

Отн. к курению: Резко негативное

Отн. к алкоголю: Компромиссное

Вдохновляют: Моя любимая девушка.

Какой «сироп». А я вот пью, курю, балуюсь атеизмом, и вдохновляет меня собственное отражение в зеркале.

Листаю галерею. Ни одной фоточки, где только Димасик. Везде на нём виснет толстушка метр с шапкой в прыжке. Как можно любить кого-то столь непривлекательного? Ну ладно парень — может быть страшный, но если с пухлым кошельком и в койке огонь, то пойдёт. Но какой толк от страхолюдной бабы?

Я еду «чердаком». Не просто хочу куколку в коллекцию, хочу почувствовать, каково это — быть ею. Хочу, что башню снесло от чувств. Не желаю больше быть эмоциональной калекой.

Глава 3. Эта жизнь. 3.1

Как меня только ни называли — и стерва, и больная, и мразь, но почти все соглашались, что из меня получится хороший врач, ведь, несмотря на все не особо этичные поступки, назовём их так, я оставалась единственной дочерью светила хирургии, которой посчастливилось унаследовать его острый ум и твёрдую руку. Меня ждало фееричное будущее, но что-то пошло сильно не так и папочке пришлось откреститься от дочки, навсегда забыв о моем существовании — он бы предпочёл, чтоб я на самом деле умерла.

Мой поступок мало того что был ужасен сам по себе, так еще и привёл к множеству неприятных последствий. Впрочем, «неприятные последствия» — это мягко сказано. Сначала папу «попёрли» с должности декана. Оно и понятно — никто руки не подаст человеку, у которого такая дочь. Потом отстранили от работы в операционной. Он это всё пережил, а моя бабушка, которая всегда меня обожала, и его мать соответственно — нет.

Тогда папа единственный раз навестил меня в лечебнице. Принёс пакет мандаринов и сказал, что лучше бы я сдохла. Да, он сказал именно «сдохла». Я хорошо помню тот разговор: каждое сказанное им слово, и то, как папа трясся, а я думала, что его самого сейчас настигнет инфаркт.

— Аккуратно засуньте руку в ламу, — говорю тоном, каким обычно разговаривают с умственно отсталыми детьми.

Она вкладывает руку в лампу, а я слежу, чтоб пальцы были строго параллельны столу и покрытие не стекло, пока не затвердело.

— У вас получаются такие идеальные ногти! — восклицает клиентка, крашеная блондинка с «паучьими лапками» вместо ресниц. — В чем секрет?

— Просто глазомер хороший, — вздыхаю я обречённо, готовясь погрузиться в бесконечную болтовню.

Ненавижу клиенток, которые треплются как заведенные. Просто сводят с ума болтовней. Интересно, она бы сохранила свою словоохотливость, если б знала кто именно делает ей ногти?

Свободной рукой хлопаю себя по карманам — найти бы наушники, заткнуть в уши и заглушить пустой трёп музыкой. Забыла в куртке, наверное. Вот чёрт! Теперь слушать рассказы про её прекрасного мужа, который на руках носит, ноги моет и воду пьёт. Бесит. Закусываю губу и, вооружившись пилкой, приступаю к опилу стилетов. Как вообще можно постоянно носить на себе такой моветон?

— Каким цветом покрывать будем? — спрашиваю спустя полчаса, когда стилеты сформированы, а от безудержного трёпа мне уже хочется пойти по стопам Курта Кобейна.