Сталкерша

─ Марк ты чудо! Я тебя не заслужила!

─ Машенька, люди ─ это не подарки судьбы. Их не надо заслуживать хорошим поведением! Во-первых, ты все и всех идеализируешь из-за своего чувства вины, а во-вторых, не только ты выбираешь, но и тебя! Я тебя выбрал. Выбрал не только чтоб любить и заботиться, но и, чтоб наслаждаться твоей любовью.

─ Марк, ты так плохо меня знаешь! ─ восклицаю я.

─ А ты меня хорошо знаешь? ─ спрашивает он, прищурившись.

Марк удобно устраивает голову на моих коленях, и я любуюсь его глазами, которые становятся почти изумрудными, когда в них отражаются длинные темные ресницы. Когда мы максимально близки, они становятся мокрым от слез и слипаются попарно, за счет чего начинают напоминать кукольные. Не хочу отпускать его в такие моменты. А потом, когда Марк тихо спит на моем плече, готова гнать его от себя, лишь бы не навредить. Люблю его так, что внутри все бьется со звоном.

─ Не знаю, Маркуша. Если говорить о фактах твоей биографии, то почти не знаю, но, с другой стороны, у меня есть знания получше: я изучила каждый твой атом!

─ Давай поиграем в игру! ─ предлагает он. ─ Мы сейчас зададим друг другу по три вопроса. Я не буду допытываться, что ты натворила. Обещаю! Мне это неважно. Ты сама расскажешь, если захочешь. А меня можешь спрашивать о чем угодно. Начинай!

─ Ты скучаешь по ней?

─ По кому? ─ Смотрит на меня вопросительно.

─ По своей девушке. Той, которая умерла, ─ блею я. Это плохой вопрос, а я дура, но мне нужно убедиться в том, что он видит во мне меня, а не ее. Как же это эгоистично! В стиле старой Маши, которой я больше быть не желаю.

─ Не знаю, это сложный вопрос. Это было словно в другой жизни. Словно наваждение. Понимаешь, о чем я говорю?

О да! Я понимаю тебя, Марик! Вот только твое наваждение объясняется простой влюбленностью, а мое ─ тяжелым психическим расстройством, на которое ты упорно не обращаешь внимания.

Киваю. Игра набирает обороты: он задает вопрос, который бьет под дых не слабее моего:

─ Ты кого-нибудь любила по-настоящему?

─ Да, наверное!

Может, любила, а, может, это все мое сумасшествие.

─ А он тебя любил? ─ спрашивает ревниво. Меня ласкают эти ревнивые нотки, хотя и неправильно так реагировать.

─ Нет! ─ отвечаю уверенно; это легко было прочитать по Диминым глазам.

─ А меня ты любишь так же сильно? ─ продолжает он разрывать пальцами мои едва затянувшиеся раны. ─ Мне важно это знать. Важнее, чем твой секрет.

─ Да, Марк! Да!

Мне хочется кричать, что я люблю его не сильнее, а по-настоящему! Раньше я убить могла за любовь, а теперь готова сама умереть за любимого. Я теперь не эгоистка. Почти.

Вскакивает и просто врезается в мои губы поцелуем. Марк ласкает мой рот властно и напористо, а я позволяю ему владеть собой полностью. У меня богатый сексуальный опыт, и я могла бы ублажить его по-особенному, но наши интимные отношения как у подростков ─ простые, нежные и искренние.

Отрывается от моих губ, которые теперь влажные и теплые, и шепчет у виска, обжигая дыханием. Его слова ─ заряженный пистолет:

─ Что ты хочешь обо мне знать?

─ У тебя есть от меня секреты? ─ спрашиваю я на выдохе.

─ Любимая, я абсолютно честен с тобой! Я такой, каким ты меня видишь! Посмотри вокруг! Жизнь может быть идеальной. Она может быть сказкой, если ты позволишь!

─ Я даже близко не принцесса!

─ Еще какая принцесса! Только дракон живет внутри тебя, и мы вместе его усмирим. Знаешь, когда я впервые тебя увидел, понял, что влюбился без памяти.

─ Влюбился в незнакомку?

Вглядываюсь в его глаза, ища там нечто такое, что плещется в моих собственных: сумасшествие. Это ведь настоящее безумие влюбиться в психопатку, о которой ничего не знаешь!

─ Да, я увидел твои глаза и пропал, а потом ты змейкой скользнула под грязное, вонючее поездное одеяло и подчинила меня себе окончательно.

─ Все дело в случайном сексе? ─ спрашиваю с улыбкой.

─ Нет, ─ шепчет он, проникая под кожу шелковым ручейком. ─ Дело в девушке, с которой он произошел. Я не мог поверить своему счастью, когда ты наконец-то меня заметила. Мне было так больно в тот раз, когда ты просто прошла мимо.

─ Прошла мимо? ─ переспрашиваю я, не понимая, о чем он говорит. Ведь я сразу заметила Марка в купе.

─ Да, ─ поспешно пускается в объяснения. ─ Там, на вокзале, ты прошла мимо, не заметив меня среди прочих пассажиров, а я тебя приметил уже на перроне. Ты была такая красивая, что невозможно было не заметить.

─ Странно, что я тебя тогда не увидела.

Я не могла его не заметить. Это нормально для обычного человека пропустить кого-то в толпе, но шизофреник всегда внимателен к деталям. Если же ты шизофреник, который зацикливается на определенных людях, так и вовсе всегда фиксируешь в толпе черты, которые будоражат и сажают на крючок. И Марк так странно об этом говорит, словно мы познакомились совсем в иное время и в ином месте. Наверное, я опять галлюцинирую.

Глава 13. Эта жизнь. 13.2

─ Должен сюда хорошо подойти! ─ улыбаюсь я, затягивая на Ларисиной талии широкий ремень темно-коричневого цвета, благодаря которому изумрудное платье заиграло новыми красками, которые выгодно оттеняют зеленые, почти такие же яркие и выразительные, как у брата, глаза.

Отступаю на несколько шагов и выхожу из примерочной, придерживая занавеску. Образ, как и картину, лучше рассматривать с расстояния. Как же они с Мариком похожи, но он деликатнее, хоть и парень.

─ Ну как? ─ спрашивает она с пылающими от нетерпения щеками.

─ Ты очень красивая! ─ говорю без всякого лукавства. ─ Посмотри сама.

Поворачивается к зеркалу, которое висит у нее за спиной и, пару минут покрутившись вокруг своей оси, радостно взвизгивает, подскочив на месте. Лариса бросается ко мне и обнимает так эмоционально, будто я ей жизнь спасла, а не аксессуар подобрала.

─ Маш, у тебя такой тонкий вкус! Я так рада, что Марк наконец-то тебя нашел! ─ выдает она, задыхаясь от восторга.

─ В смысле нашел? ─ уточняю я обычным тоном, а сама пытаюсь спрятать лицо, сделав вид, что увлечена рассматриванием шмоток. Не хочу, чтоб она заметила мое замешательство.

Мне теперь все реплики кажутся подозрительными. И хуже всего то, что я не знаю, действительно ли все вокруг ведут себя странно, или это мой разум опять играет со мной в вышибалы.

─ Я имею в виду, здорово, что Марк наконец-то нашел себе подходящую девушку. Он же у нас такой особенный.

─ Особенный? ─ переспрашиваю я, чувствуя, как ухожу под воду.

Это словно игра в шашки или шахматы: удается нормализовать одну фразу и вдруг на ее место приходит еще более странная и пугающая. Марк замечательный: чуткий, добрый, терпеливый и жертвенный. Но почему он вдруг особенный? Жизнь научила меня, что в слове «особенный» нет ничего хорошего. Сомнительный комплимент.

─ Да, он очень талантливый пианист. Виртуоз, между прочим, ─ уточняет Лариса с гордостью.

─ Я думала, он специалист по оценке ущерба, ─ протягиваю я, не понимая, зачем Марк соврал мне.

─ С недавних пор, но раньше Марик постоянно брал первые места в международных конкурсах. А потом случилась та тупая ситуация, и он вернулся другим. Как отрезало. Просто в неистовство приходил, когда видел рояль.

─ Он мне об этом не рассказывал! ─ восклицаю я, роняя маску холодного спокойствия, и тут же спрашиваю о том, что резануло слух: ─ Почему ты назвала ситуацию тупой?

─ Слушай, Маш, ─ проговаривает она, положив мне руку на плечо. Не могу считать ее реакцию. Ей меня жаль? Или жалеет, что сказали лишнего? Я как компас, который рехнулся и крутится вокруг своей оси. ─ Ты поговори лучше с Мариком. Он замечательный у нас, но сильно травмирован. И ты ему нужна.

Я выдыхаю. Все это глупости. Просто мои тараканы подросли и стали белопанцирными мутантами. Хватит уже! Пора быть нормальной. Я пошла с его сестрой в ТЦ как раз ради Марика, а не ради шмотья, в котором пришлось погрязнуть.