Сталкерша

Дверь распахивается, и я резко оборачиваюсь, все еще держа судьбоносную книжку в руке. На пороге стоит отец. Вид у него очень усталый ─ должно быть, обход был не из легких.

─Хорошо справилась! ─ бросает он своим хорошо поставленным, командным голосом без всяких там приветствий и прочей шелухи.

Держу пари, что если б он не попал в медицину, пошел бы в армию, где заставлял бы солдатиков перекрашивать траву.

─ Знаю, ─ отвечаю я в тон, чтоб наши пикировки сочетались идеально как сумочка и туфли.

─ Умеешь когда хочешь! ─ горит он с особым видом упрёка и бросает мне злаковый батончик.

Ловлю его и сую в карман. Решил помочь мне восстановить потерянные во время мойки операционной калории. Папаша года, ничего не скажешь.

─ Если очень захотеть, можно в космос полететь, ─ язвлю я, а сама думаю, что мое желание и впрямь может свернуть горы.

─ Не паясничай! ─ прикрикивает он, в момент натянув поводок. ─ Я сегодня узнавал как у тебя дела в универе. Ты подтянула все хвосты. Похвально.

Опять плюхаюсь в кресло. Как я уже говорила, я могу снести все опоры и пуститься в свободное плаванье, но что-то всегда заставляет примиряться с ним и сохранять наши отношения на определенном уровне ─ немного выше дна. Вот и сейчас я натянула на себя маску пай-девочки и сделала в его сторону пару реверансов.

Садится напротив ─ плечи расправлены; спина пряма как палка; взгляд сканирующий. Включил режим детектора лжи. Прощупывает меня, пытается понять, что я задумала.

С минуту мы просто смотрим друг на друга. Поединок воли. Улыбаюсь своей самой хулиганской улыбкой, и он расслабляется, не заметив во мне ничего подозрительного.

─ Хорошо, что хоть ты за ум взялась, а то хватает проблем! ─ неожиданно выдает он.

─ А что такое? ─ делаю вид, что мне не все равно.

─ Одна из медсестер забыла в ране кусок марли, и у пациента начался перитонит. Еле откачали. Теперь он судится с больницей!

─ И что стало с той медсестрой? ─ ухмыляюсь я. ─ Она выжила?

Кивает, попытавшись наморщить почти гранитный лоб. Попытки задействовать мимику тщетны.

─ Отделалась легким испугом и пожизненным отлучением от медицины.

Папочка суров и скор на расправу. Но это не значит, что на заре своей карьеры он и сам не косячил. Впрочем, сейчас он бог операционной, а богов и победителей не судят.

─ Так выплатите компенсацию! ─ отмахиваюсь я, не в полной мере понимая чего вдруг он так расстроился из-за неприятной, но достаточно рядовой проблемы.

─ Он принципиальный, так еще и чиновник средней руки, ─ объясняет папочка, а потом делает жест в стиле: все, хватит! ─ У меня есть к тебе просьба.

─ Какая же? ─ настораживаю я ушки. Слово «просьба» он использует нечасто. Скорее в ход идут «приказание» или «поручение».

─ Я вчера получил ключи от новой квартиры.

─ Той на выселках? ─ уточняю я только чтоб его позлить.

─ На тех выселках очень хочет жить твоя бабушка! ─ Мой даже притворный снобизм всегда отменно его бесит.

─ И? ─ Отталкиваюсь ногой от пола и делаю пару оборотов вокруг своей оси.

─ Хочу, чтоб ты занялась ремонтом. Побыла проводником между мастерами и бабушкой. Ты же знаешь, что я с ума сойду, если буду подбирать вместе с ней обои.

Знаю, знаю. Папа безумно любит свою мать, и она с него пылинки сдувает, но в бытовых вопросах они предпочитают не схлестываться. Может, начаться знатная баталия, где непонятно, чей кораблик потонет.

─ Займусь! ─ соглашаюсь я.

─ Пойдем! На проходной отдам тебе ключи!

Ключи от квартиры на выселках, которую я могу кастомизировать как пожелаю. И бабушке пока необязательно знать, что в ее квартире идет ремонт. Вот она — возможность создать идеальные условия для нашей с Димой взаимной любви.

Глава 10. Прошлая жизнь. 10.2

─ Девушка, где кровать собирать будем? ─ спрашивает меня неказистый мужичок в перепачканной рабочей одежде.

─ В маленькой комнате! ─ бросаю я.

Иду первая, показывая работягам дорогу, хотя в небольшой двушке не заблудишься. Ладно, мне все равно нужно дать им ценные указания: двуспальную кровать нужно не только собрать, но и хорошенько прикрутить к стене. Так крепко, чтоб и сам Халк не сдвинул.

─ Это у вас входная дверь вместо межкомнатной? ─ спрашивает второй, молодой и наглый выходец из бывшей союзной республики, трогая грязным пальцем добротную дверь, которая превращает эту маленькую комнату в импровизированный сейф.

─ Ага, ─ киваю я, не вдаваясь в объяснения.

Ну нет у меня пещеры, выдолбленной в камне, где можно качественно кого-то заточить. Пришлось крутиться ─ стальная дверь, решетки на окнах и глухие жалюзи. Вот и все!

Ах да! Еще присутствует особая отделка стен. Они покрыты рифленым шумоизоляционным поролоном графитового цвета. Получилась этакая палата в психушке, но люксовая. Хотя подобный антураж подойдет и для БДСМ-оргий.

─ На гитаре играете или на барабанах? ─ предполагает тот, что постарше и со славянской наружностью.

Играю я только на нервах. Интересно, как он объяснил для себя наличие массивного металлического поручня, намертво вмонтированного в стену над кроватью? Тренажер у меня такой? Мир стал таким странным ─ абсолютно все можно объяснить наличием экзотического хобби или сексуальными предпочтениями того же градуса извращенности.

Кстати! Заложников лучше держать на шелковых простынях или подстилать под них что-то более практичное, типа прорезиненных спецпростыней? Стоп. Мы же хотим приятно провести время, не так ли? Уже через сутки нашего близкого знакомства Димочка будет у меня с рук есть! Ему в любом случае придется это делать, но сейчас я имею в виду фигуральное значение этой фразы.

Думала ли я, как все это выглядит с моральной точки зрения? Само собой! Мы всегда обдумываем что-то важное, особенно если оно кажется нам судьбоносным, даже если сами этого не замечаем. Но на самом деле эта ментальная жвачка бессмысленна, ведь решение принимается гораздо раньше, чем наш мозг успевает что-то там обдумать. В первые секунды принимается. А все эти натужные обдумывания нужны только, чтоб оправдать импульс, у которого мы пошли на поводу.

Так вот, это не преступление и не садизм. Я просто действую ему во благо. Я его благо. Ведь вы повернете голову эпилептику, который бьется в приступе и рискует захлебнуться пеной, которая валит изо рта, и это не будет считаться насилием.

─ Прикрутите к стене покрепче, ─ командую я, стоя у работяг над душой.

─ Девушка, зачем? Это ж не комод! ─ заявляет смуглый молодчик.

─ Сплю беспокойно! Ворочаюсь много! ─ огрызаюсь я. ─ Делайте то, за что вам заплатили!

Этот взгляд! Он меня сопровождает лет с шестнадцати. Он шепчет, говорит, кричит: «Стерва!» Ну и пусть. Стервой я кажусь только никчемным носителям двух разных хромосом. Хотя Дима не никчемен, просто наивный и глупенький. Но это даже меня умиляет. Соблазним, развратим, научим плохому.

─ Готово! ─ говорит старший, утирая лоб такой грязной тряпкой, что я не могу не наморщить нос.

─ Выход, думаю, помните где! ─ бросаю я, положив оплату на подоконник. ─ Дверь просто захлопните.

Оба синхронно кивают и, не забыв сгрести в кулак купюры, гуськом прутся на выход.

Стаскиваю с высокого матраса плотный целлофан и заваливаюсь на свежесобранную кровать ─ она приятно спружинивает подо мной. Отличное приобретение, но для более приятных дел. Впрочем, они не за горами.

Нещадно отгибаю заднюю обложку «Коллекционера» и пробегаюсь глазами по обязательным пунктам, которые сама же и записала подводкой для глаз.

1. Никто не должен его услышать!

Я об этом позаботилась. Вся квартира обита тем самым звукоизоляционным поролоном. Я орала во весь голос, включала «Рамштайн» на полную громкость, но ночь как была безмятежной, так и осталась. Правда, дом не заселенный, и если где-то и обитают люди, то это работяги из Средней Азии, которые стряпают ремонты за недорого. Так что, чтоб поставить уверенную галочку напротив этого пункта, я выкрутила громкость «Агаты Кристи» на максимум и пошла гулять по подъезду ─ когда в квартире бушевал «Ураган», на моей голове не шелохнулся ни один волосок. В этой квартире отныне можно будет пережить апокалипсис, показанный в «Тихом месте».