Страница 9 из 10
Но ведь и второго надо проучить. Первого немного успокоили, посмеялись вместе и уложили его обратно на «спальное» место. У большого кухонного ножа сломали лезвие, белую рабочую куртку машиниста ножом проткнули и с другой стороны сломанное лезвие закрепили. Вареньем вишневым рядом с ручкой ножа намазали и еще изо рта красную струйку пустили. Накрыли все это творение покрывалом, свет выключили и ждут. Тут и второй появляется – его очередь поспать подошла. Свет включает.
– Пора вставать, хватит дрыхать-то! Уступи место другу!
А друг молчит, в покрывало с головой закутан. Машинист покрывало поднимает, а под ним неподвижное тело все в крови и с ножом в груди. А тут свет гаснет и в комнату приведение со шваброй и фонарем заходит. Приведение как завоет. Машинист рванул наружу и по коридору скачками, как заяц, не оглядываясь, несется… Хорошо, что в конце коридора его уже шутники ждали, а то он бы до проходной доскакал.
Прикол вахта оценила, начальника приняли за своего, и дальше Зубову работать стало легче.
В то время атомных станций в стране строилось много. Специалисты нужны были везде. Начальников смен часто переводили с повышением на другие станции.
– Оказывается, ты самый молодой начальник смены не только на станции, но и во всем министерстве, – сказал ему при встрече начальник отдела кадров. – Я передал твои данные, теперь ты в особых списках министерства, жди нового назначения. Меньше, чем на главного инженера или заместителя директора не соглашайся. Но для дальнейшего роста тебе необходимо стать членом партии. Иначе не получится.
В те времена любой руководитель должен был обязательно состоять членом компартии. Взгляды на жизнь и советскую действительность у Зубова с партийной идеологией явно расходились. Илья хорошо помнил историю своей семьи и слова бабушки о коммунистах, но другого выхода не было.
«Буду ходить на партсобрания, платить членские взносы и все, – решил для себя он, – В конце концов, то, что я думаю, это мое дело. В голову ко мне никто не залезет».
Однажды после смены он зашел в кабинет парторга станции.
Парторг – толстомордый, небольшого роста, кругленький крепыш – на АЭС был человек новый, его только что прислали из райкома партии. Говорили, что до этого он был председателем какого-то местного колхоза и под его мудрым руководством колхоз полностью обанкротился. В погоне за планом по мясу он приказал перерезать всех дойных коров и оставил деревню и без мяса, и без молока. Терпеливые колхозники на этот раз не выдержали и устроили бунт. Нерадивого председателя надо было выгнать с работы и из партии совсем, но у него были какие-то высокие покровители то ли в обкоме, то ли в местном райкоме, поэтому решили отправить его парторгом на атомную станцию, дабы под ногами не мешался.
На станции он развил бурную деятельность. По два раза в месяц собирал общее партийное собрание, где по бумажке читал длинные бессмысленные речи. Свое выступление он готовил просто – вырезал из очередной передовицы газеты «Правда» понравившиеся ему абзацы и вклеивал их в тетрадку. С самого начала парторга на станции прозвали «Абзац». Однажды он чего-то там не дорезал и, прочитав бессмысленный набор слов, оглядел притихший зал и сказал:
– Это конец!
– Это – пипец, – тихо добавил кто-то. Зал грохнул от хохота.
С тех его все стали называть «Абзац-пипец».
– Ну что, начальником смены стал, теперь в партию пришел поступать, дальнейшую карьеру делать? – сразу после приветствия ехидно спросил парторг.
– Да, время пришло, осознал, считаю себя достойным, – спокойно ответил Зубов.
– Значит так, – перешел к делу парторг. – Мне, как и вам, сверху спускают план. В этом году надо было принять в партию десять рабочих и только трех ИТР. Если вы в курсе, то у нас партия рабочего класса, а вы, инженеры, – это просто примкнувшие. У меня недобор – трое рабочих. Не хотят нынче работяги в партию вступать, несознательные стали. Ваша задача – привести мне трех новых кандидатов из рабочих, вот тогда и поговорим. Причем, достойных, нам шалопаев не надо!
В вахте Зубов выбрал, по его мнению, трех наиболее «достойных» кандидатов и провел с каждым из них отдельную беседу. Ответ был один:
– Хороший ты парень, начальник. Тебе надо карьеру делать, я тебя понимаю. Но меня ты зачем в это ярмо запихиваешь? Это же членские взносы, целых три процента от зарплаты, и еще на партсобрания ходить надо. Ты извини, но здесь я пас.
– Ладно, подожду следующего года, там будет новый план, – подумал Зубов, он даже и не подозревал, что именно это обстоятельство через несколько лет спасет ему жизнь.
Глава пятая
Французский «Феникс»
На Белоярской АЭС работало два энергоблока. Подходило к концу строительство третьего – уникального, на быстрых нейтронах. Зубов с энтузиазмом взялся за изучение устройства будущего блока. Теперь все свои выходные он пропадал там, на третьем блоке. Реакторы на быстрых нейтронах – будущее атомной энергетики, будущее человечества. Все дело в том, что урана-235, на котором работают реакторы во всем мире, в природе очень мало, всего один процент, все остальное уран-238, который как топливо не подходит. Реактор на быстрых нейтронах вырабатывает электроэнергию и одновременно превращает уран-238 в пригодный для дальнейшего использования в реакторах плутоний, то есть он, сжигая одно топливо, одновременно производит новое. Причем на каждый сожженный килограмм старого получается больше двух нового! Если освоить реакторы на быстрых нейтронах, то человечество получит неиссякаемый запас энергии на долгие тысячелетия. От перспектив захватывало дух. И все бы хорошо, но эти реакторы оказались очень сложными в изготовлении и эксплуатации. Достаточно только сказать, что внутри реактора должен циркулировать жидкий металл – натрий. Только потом натрий через теплообменники передает свое тепло воде, превращая ее в пар, а уже пар и крутит турбины, обеспечивающие производство электроэнергии. Натрий при случайном взаимодействии с водой взрывается и выделяет водород. Две с половиной тысячи тонн жидкого, разогретого до 350 градусов очень радиоактивного натрия постоянно находится в реакторе! Заменить натрий на более безопасный теплоноситель невозможно – таковы законы физики. Изготовить чудо самой современной техники под силу только в очень развитой стране. Реактор на быстрых нейтронах на Белоярской АЭС БН-600 должен стать гордостью советской науки и техники. Многие страны стремились освоить реакторы на быстрых нейтронах, но далеко не всем это было под силу. Мировым лидером в этой области считались французы. У них уже несколько лет успешно работал реактор с красивым названием – «Феникс». По преданию, это птица, которая сгорела в пламени, а потом возродилась из пепла. Франция вообще делает ставку на атомную энергетику. Почти половина всей электроэнергии страны производится на атомных станциях. Своих запасов урана в стране нет, и потому для них очень важно получить вторичный источник топлива. Вообще, ядерные реакторы на быстрых нейтронах хотели иметь многие страны. Планировали их построить и в Германии, и в Японии, но уж слишком сложное оборудование и слишком дорогое.
Зубов все свое свободное время проводил на третьем блоке, изучая сложнейшее оборудование. Он понимал, что без этих знаний главным инженером всей станции не стать. А это была его ближайшая цель – следующая ступенька в карьерной лестнице. Однажды, когда он сидел на уже почти готовом блочном щите третьего блока, в зале появилась необычная делегация. Шесть человек. Необычно одетые, в элегантных ярких костюмах, подтянутые, улыбчивые.
«Французы», – догадался Зубов. В то время у Советского Союза был заключен договор с Францией по сотрудничеству и обмену опытом в области атомной энергетики. Французские делегации уже несколько раз приезжали на Белоярскую АЭС. Зубов подошел поближе. Переводчик – молодой парень в строгом сером костюме бойко заученными фразами рассказывала про реактор БН-600. Делегацию сопровождал главный инженер станции Олег Домов. Все шло хорошо до тех пор, пока не начались вопросы. Оказалось, что в атомной энергетике и вообще в технике переводчик ничего не смыслит. В его словарном запасе явно не хватало специальных технических терминов. На вопросы французов отвечал главный инженер, но при переводе часто терялся сам смысл вопроса и ответы получались, мягко говоря, неверными. Французы явно расстроились. Зубов подошел поближе и в какой-то момент включился в разговор. Его французский, конечно, был далек от совершенства, зато он прекрасно разбирался в технике и знал не только все про реактор, установленный на Белоярке, но и про французский «Феникс». Не так давно он побывал в библиотеке Уральского политеха, где была хорошая подборка специальных технических изданий про реакторы на быстрых нейтронах. В одном из англоязычных журналов, выпускаемых в Европе, очень подробно описывался и французский «Феникс». Статья была на английском языке, но Зубов хорошо владел английским и читал, почти не пользуясь словарем. Внимание французов сразу переключилось на Зубова. Иногда ему не хватало запаса французских слов, и тогда он переходил на английский. Среди делегации выделялся один – высокий, сухощавый, с едва тронутыми сединой вьющимися черными волосами. Он прекрасно говорил на английском, его вопросы были точными, профессиональными. Зубов спокойно и очень подробно отвечал.