Море для Грейнджер

Гермиона почувствовала, как её поднимают выше, подкладывая под спину подушку.

— Открывайте рот, мисс Грейнджер, — командным голосом произнёс её помощник, и она почувствовала запах овсянки прямо перед носом. — «Джон», значит, вам не по нраву?

Она собралась ответить ему как можно сердитее, но в раскрытый рот влетела ложка с кашей. Гермиона чуть не подавилась, быстрее прожевала и взмолилась:

— Джон, а можно мне блинчик с вареньем? Овсянку терпеть не могу!

Тот усмехнулся:

— Зачем тогда съели?

— Я не успела и слова сказать, как вы мне её в рот запихали. Мне надо было выплюнуть? — возмутилась Гермиона, пытаясь представить этого наглого медбрата.

Почему-то на ум пришел образ Драко Малфоя, белобрысого засранца, задевавшего её много лет в школе. Но это вряд ли мог быть он — богатый чистокровный парень, вышедший сухим после многих преступлений на войне. Конечно, он прикрыл их в мэноре, когда её вместе с Гарри и Роном поймали в лесу. Тогда она и получила свою метку, которая привела её к такому печальному итогу жизни. Но чтобы Малфой работал медбратом в клинике? Такого не могло случиться ни в одном из измерений.

Джон усмехнулся, реагируя на её гневное высказывание:

— Ваша соседка, миссис Рошель, только вчера именно так и поступила, да ещё и кинула в меня Остолбеней. Она, к несчастью, зрячая и руками машет только так. И я попросил дать мне другого пациента.

Гермиона рассмеялась. Значит, она могла гордиться тем, что не так уж и капризна.

— А за кем вы ещё ухаживали? — спросила она, чувствуя, как проникается к разговорчивому помощнику.

Он коснулся её губ теплым блинчиком:

— За два года я тут много с кем поработал…

Откусив блин, она облизнула с губ сладкие капли варенья, и Джон заботливо стёр влажной салфеткой с её рта липкие остатки. Он технично засовывал ей в рот блины и варенье и давал запивать чаем из трубочки, не торопясь рассказывая о том, чего насмотрелся, пока работал в клинике. Гермиона хихикала, иногда из её рта выпадали кусочки блинов, на что он совершенно не реагировал, молча убирая за ней. Она извинялась и еще громче смеялась над его ироничными зарисовками из больничной жизни. Это был первый завтрак, когда она совершенно забыла о том, что умирает.

Джон провозился с ней до вечера. Кормил, выгуливал по пляжу, катая в инвалидном кресле, носил в туалет, а после ужина сделал ей расслабляющий массаж ног и рук. Его движения были нежными, даже трепетными, словно он боялся сломать её, а руки тёплыми и по-мужски угловатыми. Гермиона даже подумала, что хотела бы чтобы он остался с ней до конца. До её конца.

— Ну что, я вам понравился? Берете меня в личные эльфы? — проговорил он, когда переодел и уложил на ночной сон.

Гермиона улыбнулась в темноту, туда, откуда доносился голос, ставший родным за один день:

— Да… Вы мне понравились… А я вам? Я не замучила вас своими капризами?

— Ну, — протянул Джон. — Вы не плевались кашей, не дёргали меня за член и не щипали за задницу, слушали мой бред, не проклинали меня, когда я ушёл поесть и… Короче, вы идеальный тяжелобольной, — проговорил насмешливый голос молодого мужчины.

Гермиона рассмеялась:

— С вами интересно… Но всё-таки, как вас зовут?

— Ох, Грейнджер…. — вздохнул он вдруг очень тяжко.

А Гермиона закусила губу… Это точно кто-то знакомый… Но кто же?

— Ты даже слепая всё хочешь знать… — он усмехнулся. — Но боюсь, что если ты узнаешь моё имя, то я снова пойду нянчиться с сумасшедшей старухой…

— Кто ты? — занервничала она и дернулась в постели. Как же ей хотелось увидеть его.

Мужчина сглотнул, Гермиона ясно услышала это в тишине палаты.

— Я… А, короче, Грейнджер… Я Малфой… Помнишь такого?

— Малфой?!

Чего-чего, а этого она совершенно не ожидала. Не ожидала, что её интуиция, оказывается, впервые в жизни не подвела.

Это Малфой! Тот самый! Мерлин, что за…! Гермиона прямо-таки видела его издевательскую злую усмешку и надменный презрительный взгляд. Что он делает рядом с ней? Почему заботится? Душ, завтрак, обед и ужин, разговоры и массаж? Для чего всё это?

— Ну что, Грейнджер, берёшь меня в помощники? Обсудим школьные годы чудесные, поболтаем о том, о сём… — продолжил Малфой немного разочарованным голосом.

Всё, что было сегодня, промелькнуло в голове Гермионы набором приятных чувств. Он не обидел её. Кормил и ухаживал. От него вкусно пахло и он сделал ей потрясающий массаж. Гермиона закусила губу, раздумывая. Она знала, что Малфой видит всю гамму чувств на её лице. Когда она ослепла, скрывать свои мысли почему-то стало труднее.

— Ясно… — произнес Драко.

Без сомнений, он заметил её мучительные размышления. Так как, скорее всего, внимательно смотрел на неё. Но она не хотела рубить с плеча и прогонять его только потому, что когда-то в детстве и юности он был говнюком. Они все были другими. И на самом деле, Гермиона совершенно не знала настоящего Драко Малфоя.

— Ты правда хочешь заботиться обо мне? — быстро произнесла она, боясь, что он уйдет, неправильно её поняв.

Малфой вздохнул. Послышались шаги, Драко подоткнул одеяло в её ногах. Этот жест показался ей очень милым. Было в этом что-то, что напоминало дом… родителей, к которым она так и не поехала… маму…

— Почему бы и нет, — хмыкнул Драко. — Если не ты, то остаётся старая грымза и вонючий бегемот, которого нельзя магией поднимать. Возьми меня. А я торжественно клянусь быть не таким мерзким, как в Хогвартсе. Ну только если чуть-чуть. Грязнокровкой точно не буду обзывать.

Гермиона хихикнула. Так странно слышать от Малфоя: «Возьми меня». Но почему-то вся её ненависть к нему стерлась благодаря свежим воспоминаниям о его заботе и теплых прикосновениях. И в его голосе она слышала искренность.

— Последние месяцы провести с хорьком? — улыбнулась Гермиона, слепо ища его взглядом.

— Э, Грейнджер… — игриво протянул тот. — Если так, то возможно я пару раз тебя всё же обзову, заучка!

— Драко… — она рассмеялась, но на её глаза навернулись слёзы.

Ностальгия накрыла её с головой, как девятый вал. Школьные годы были прекрасны. Хотя и наполнены опасными приключениями. Она была молода, здорова, а сколько всего планировала! Масса проектов, путешествия, знакомства! Малфой напоминал о том времени, когда она пылала, как огонь, и готова была перевернуть мир. Гермиона прикрыла глаза, заставляя жгучие слёзы высохнуть, и почувствовала, как он сжал её руку за запястье:

— Драко мне нравится больше, чем Джон. Спи давай. Если что, я рядом…

Она знала, что помощники обычно спали в соседних комнатах и если что-то случалось, срабатывала система оповещения, и они первые бросались на помощь, как ангелы-хранители.

— Спокойной ночи, Драко… — прошептала Гермиона, прощаясь с теплом руки человека, которому решила доверить свою жизнь.

Остатки своей жизни.

***

С этого дня время вдруг ускорило ход. Гермиона не вела счёт дням, ей казалось, что прошла неделя, а может быть даже две. Странно, но ей нравилась компания и забота Малфоя. Нравилось, как он аккуратно обращался с ней, словно она старинная статуэтка из его коллекции аристократических ценностей. И особенно Гермионе нравилось, когда Драко читал ей книги и… разговаривал с ней обо всём на свете. Она знала, что общение с пациентами не входит в реестр услуг помощников. Их задача — следить за комфортом. Вот только в её положении, когда не можешь ни пощупать, ни увидеть, разговоры о жизни становились бальзамом для одинокой души. И Драко давал ей этот бальзам. Они болтали и спорили целыми днями. Иногда он садился на край кровати и крепко сжимал её ладонь, возмущённо выговаривая:

— Хватит спорить со мной, заучка Грейнджер! Не думай, что ты умнее меня, если перечитала всю хогвартскую библиотеку!

— Ну я и правда умнее тебя, аттестат не может врать!

— Да ладно, у меня всего-то одна «Выше ожидаемого», и та по маггловедению! Мне простительно! — Драко сжимал её пальцы крепче.

— А вот и нет!