Страница 8 из 16
Он резко замолчал, а Гермиона подумала, что и у неё не стало детства, когда она сделала то, что сделала. Ведьма не хотела вспоминать об этом и, зевнув, расслабленно потёрлась головой о твёрдое плечо Малфоя. И тихо замурлыкала мотив одной очень милой рождественской песенки.
— О, мама любила эту песню… — грустно откликнулся Драко.
И начал подпевать. Его голос был похож на тихие раскаты далёкого грома, предвещающего грозу и тёплый летний дождь. Грейнджер закрыла глаза, вслушиваясь в приятные звуки, ласкающие слух. Это была любимая песня матери Драко, которую у него жестоко забрали. Отца, насколько она помнила, у Драко не стало ещё раньше. Люциуса казнили сразу после войны.
Гермиона подумала, что они с Малфоем схожи своей бедой. Они оба — дети, оставшиеся без родителей. Двое сирот, лежащих сейчас в серой палате клиники для умалишённых, как два птенца, выпавшие из гнезда. Два одиноких сердца, в которых тлели огни. Может быть, существовала ещё возможность разжечь их и осветить этот мир?
А может быть, им суждено сгореть дотла…
Сейчас Гермионе было тепло с Драко. Пусть Малфой и не был ей никогда близок, она не брезговала его объятиями и его компанией. Гермионе давно не хватало именно этого — прикосновений, тихих разговоров по душам, даже ссор. Малфой был ей знаком как враг, но, вероятно, пришло время узнать его как… наверное, друга?
Она не знала, чем закончится их общение.
Гермиона поняла, что Драко плачет, когда несколько тёплых капель упало ей на лоб и щеку. Она сделала вид, что заснула, чтобы не смущать парня… И через какое-то время, открыв глаза, увидела, что зарешеченные окна в её палате, покрытые густым зимним узором, уже светились от утреннего света.
Драко рядом не было.
Может быть, он приснился ей? Грейнджер улыбнулась. Если и так, то это был прекрасный сон.
— Доброе утро! — в палату вошла грузная медсестра Лилия. — Мисс Грейнджер, сегодня вечер посещений, вы в состоянии сами встать и умыться? И собрать ненужные вещи в пакет?
Гермиона потянулась всё с той же самой расслабленной улыбкой. Она впервые проснулась после красного зелья в хорошем настроении.
— Доброе утро, Лилия! Я сегодня готова ко всему. Особенно если снимут перчатки. Бесят! — Грейнджер попыталась стащить ненавистную липкую ткань с ладоней, но та, как обычно, не поддалась.
Лилия, подозрительно прищурившись, поставила рядом на тумбочку несколько склянок.
— Вы знаете, что с этим делать. И насчёт перчаток — они всё же лучше, чем смирительная рубашка, согласитесь, мисс Грейнджер? — спросила медсестра с усмешкой. — Или уже забыли, как она вас нервировала?
Смирительную рубашку Гермиона ненавидела даже больше зелий. Она скривила недовольную мину и закатила глаза:
— Не напоминай!
***
— Гарри! Привет, ну наконец-то! — Гермиона радостно смотрела на лучшего друга из-за полупрозрачной завесы защищающей от чужой магии. — Я так соскучилась!
В Мунго тщательно следили за тем, чтобы пациенты не соприкасались с магией посетителей. Поэтому все, кто хоть немного мог навредить себе, всегда встречались с друзьями и родственниками за такой завесой. Ни объятий, ни прикосновений. Только взгляды и слова.
— Гермиона, ты хорошо выглядишь. — Гарри улыбался, он и сам неплохо выглядел и как будто даже немного поправился. — Давай поскорее заканчивай со своим лечением и возвращайся. Джинни тебя заждалась!
Гермиона сидела напротив него на стуле и старалась насмотреться на друга. Она очень скучала. И жаждала обняться с Гарри и не только с ним. Ей и самой ужасно хотелось покончить со своей проблемой, чтобы вернуться к нормальной жизни и к друзьям.
— Я обязательно вылечусь, Гарри! — пообещала она, широко улыбаясь. — Вот увидишь! Как ваш малыш? Как Джеймс?
— Всё хорошо, растёт. Ему всего пара недель, но он почти не плачет, представляешь? Настоящий мужчина, боец! Смотри. — Гарри достал из кармана колдографию и протянул так, чтобы Гермиона смогла разглядеть на снимке Джинни, прижимающую к себе совсем крошечного сына.
Глазки малыша оказались зелёными, а короткие пушистые волосики чёрными. Джеймс был вылитый Гарри Поттер.
— Какой он милый! — восхитилась Грейнджер.
Она сцепила руки, сдерживая сильное желание броситься сквозь завесу, чтобы наконец поздравить друга, обнять его и так привычно по-дружески расцеловать.
— Я очень счастлива за вас с Джинни! Очень счастлива… — проговорила она со всей искренностью. — Желаю им здоровья и счастья…
— Я обязательно передам, — Гарри сжал губы, и Гермиона точно знала, что он старается выглядеть весёлым ради неё. — Я принёс те самые книги, что ты просила в прошлый раз. И ещё кое-что — подарок к Рождеству. Жаль, не увидимся, праздник выпадает на вторник и, как я ни уговаривал, Скримджер не разрешила прийти раньше. Говорит, что это лишнее беспокойство. Прости…
— Ничего, — Гермиона подмигнула ему. — Купишь мне фунт шоколадных лягушек и будешь прощён.
Гарри с облегчением выдохнул:
— Ладно, я куплю хоть пять, главное, чтобы ты не расстраивалась…
— Ты что, Гарри! Я же не истеричка какая-то, я всё понимаю и не буду обижаться, если ты не придёшь в Рождество. Ничего страшного. Хорошо вам отметить праздничные деньки! — с улыбкой отмахнувшись, она тут же выпрямилась на стуле и, заговорщически понизив голос, произнесла: — А ты знаешь, кто мой сосед по палате?
— Кто же? Кто-то, кого я знаю? — Гарри так же заинтересованно подался навстречу.
— Драко Малфой, — хихикнула Гермиона. — Звучит, как анекдот: встретились в дурдоме чистокровный маг и магглорождённая ведьма…
Она рассмеялась своей шутке. Но Гарри почему-то не поддержал её, он озадаченно нахмурил брови и переспросил:
— Нет. Не может быть… Драко Малфой?
— Да, так и есть.
— Гермиона, прости… — Гарри изменился в лице и, откашлявшись, продолжил: — Но Драко Малфой умер на той неделе. В баре он напал на официанта, и тот зарезал его ножом.
Гермиона недоверчиво моргнула несколько раз:
— Нет… Ты с ума сошёл? Я же трогала его, даже целовала! Его видел Матиас!
— Какой Матиас? — Гарри в шоке отклонился на спинку стула. — Гермиона… Ты…
— Гарри, я не сумасшедшая! — это становилось похоже на театр абсурда и выбивало из колеи. — Гарри!
— Нет, я так и не думаю, — быстро проговорил он, но его глаза не умели врать — друг, скорее всего, решил, что у неё уже галлюцинации и видения.
Это было до боли неприятно!
— Я же вижу, Гарри! Я без легилименции вижу, что ты не веришь мне! — воскликнула Грейнджер в сердцах.
— Гермиона, — он опустил взгляд в пол. — Эта информация была в «Ежедневном пророке». Я не знаю, что и сказать… Но Малфой… Там был его некролог.
Гермиона зажмурилась. Этого не может быть. Не может. Драко Малфой не умер. Она не настолько свихнулась, чтобы общаться с умершими людьми… Нет…
— Гарри, я целовала его, — пробормотал она. — А он целовал меня, мы обнимались, разговаривали, пили вместе чай.
— Это невозможно! — покачал головой Поттер.
И это очень задело её. До глубины души. Лучший друг, самый родной человек, почти брат не верил ей.
— Знаешь… Я пошла! — Гермиона вскочила с места и бросилась к выходу из комнаты свиданий.
— Подожди, у нас есть ещё полчаса! — попросил друг умоляющим голосом, но она действительно обиделась и не могла больше его видеть.
Сегодня уж точно.
— Пока, Гарри, и передавай привет жене и её брату!
— У неё много братьев!
— Самому голодному!
***
Грейнджер была зла. Драко заметил это ещё на ужине. Она съела свои сосиски с макаронами и ушла в комнату, бросая на него такие убийственные взгляды, что казалось, всё вокруг него воспламенится.
А ночью взбешённая ведьма ворвалась в палату и больно ткнула пальцем ему в живот. Малфой даже не успел никак ей помешать. Только охнул и согнулся.
— Ты… Больная? Что ты делаешь? — возмущённо зашипел он, выпрямляясь и потирая место удара — её палец был острым как карандаш.