Страница 35 из 110
Богиня мести и нежити зааплодировала. "О, молодец, смертная! Даже танар'ри не могут с такой легкостью одолеть лучших из моих слуг!"
Кетрилия подняла меч ко лбу в знак уважения. "Тогда прикажи мне и скажи, как я могу служить как твоей мести, так и своей собственной".
Молниеносно сменив настроение, богиня встала в царственную позу. "Сначала поклянись мне в верности", - потребовала она. "Следуй за мной в жизни и за ее пределами, и ты всегда будешь первой среди моих слуг".
Лунная эльфийка колебалась - ведь на кону стояла жизнь Анараллата. Хотя ее первым побуждением было согласиться на все, чего требовала явно безумная и, несомненно, злая богиня, Кетрилия поняла, что не может этого сделать.
"Я присягаю Кореллону Ларетиану, мастеру как магии, так и боевых искусств", - твердо сказала она. "Я буду служить тебе как можно лучше только в этом деле, но я не могу поклясться в верности никакому другому богу".
Удивительно, но вспышка ярости в глазах богини не переросла в полномасштабный гнев. "Кореллон Ларетиан", - лукаво повторила она. "О, как это будет больно! Хорошо, смертная, я скажу тебе, где можно найти Хишкарра. В качестве платы тебе нужно сделать вот что: с каждым убитым танар'ри провозглашай, что делаешь это во имя своего бога!"
* * * * *
Ллос вцепилась в подлокотники своего грибного трона и смотрела вниз, в бассейн, который она сделала из черной слизи. Она с яростью и недоверием наблюдала, как смертная эльфийка прорубает себе путь сквозь орду могучих танар'ри. С каждым павшим существом эльфийка провозглашала победу Кореллона Ларетиана. И каждая победа была кинжальным ударом по гордости Ллос.
Сама не замечая того, что делает, прекрасная танар'ри соскользнула со своего трона и опустилась на колени у края бассейна, с недоверием наблюдая, как огненноволосая эльфийка орудовала одним мечом против четырех мечей, которыми владел могучий Хишкарр - танар'ри, которым даже сама Ллос не командовала без определенной дипломатии. Ее ногти глубоко вонзились в грязь, когда она смотрела, как падает могущественное существо, а победительница-эльфийка - в объятия смертного, чья золотая красота слишком напоминала самого Кореллона.
Первым побуждением Ллос было искать и убивать смертных, осмелившихся войти в ее царство. Желание уничтожить этого рыцаря Кореллона было подобно жару в ее душе - впервые за много-много лет она ощутила настоящее тепло в этом мире полусвета и вечного отчаяния. Но в хитрой Арошни оставалось достаточно сил, чтобы удержать руку танар'ри - по крайней мере до тех пор, пока она не определит, как лучше послужить своим целям.
Ллос задумчиво наблюдал, как эльфийские любовники направились в ту сторону, откуда пришла женщина. Со временем они найдут ворота обратно в свой смертный дом. Если она не помешает им, они, возможно, избегут Абисса. Но, рассудила Ллос, им не нужно бежать от нее.
Сердце танар'ри учащенно забилось, когда она обдумала все возможности. Она последует за грозным защитником Кореллона Ларетиана и за мужчиной-клириком, чья чистота сердца была оскорбительным пятном света на ландшафте Абисса. Если эти эльфы были представителями оставленного ими Народа, то что может быть лучше для начала ее мести Кореллону и его драгоценным детям?
Губы Ллос изогнулись в улыбке. А где были эльфы, там были и потенциальные поклонники. Она не надеялась развратить таких эльфов, как эти, которых она видела сегодня, но разве даже у злой и безумной Киарансали не было своих последователей? Ллос последует за эльфийскими влюбленными в тот мир, который они называют своим домом, и посмотрит, сможет ли она застолбить там себе место.
Богиня снова обратилась к чаше с предсказаниями. В ней она вызвала образ рыжеволосой воительницы и спасенного ею золотого мужчины. Ллос наблюдала за тем, как пара с триумфом вышла в опустошенный лес, пробираясь через резню, оставшуюся после танар'ри Хишкарра. Ллос была заинтригована - она и не подозревала, что в распоряжении ее демона-приспешника есть такие интересные игрушки, как разъяренные орды орков. Разрушения, которые они обрушили на эльфов, доставляли ей огромное удовольствие. Ллос вспомнила Малара и желание Великого Охотника собрать у себя поклоняющихся ему орков. Ей стало интересно, как он поживает и не пора ли навестить его еще раз.
Рассматривая мир, Ллос почувствовала прикосновение знакомого присутствия. Она смутно узнала в нем одного эльфийского бога, от которого она не была полностью отлучена своей новой природой танар'ри - ее сына Ваэрона. Любопытствуя, она приказала шару поискать территорию молодого бога.
Из вытоптанного эльфийского леса картина сменилась городом, окружавшим длинный и узкий залив. Здесь тоже шла война, но война в ее начале, а не в ее мрачном завершении. Богиня с напряженным интересом наблюдала, как полчища темнокожих эльфов готовятся к битве. В воздухе витал восхитительный привкус зла, сплетение темной магии, сосредоточенной на одном эльфе-мужчине.
Ллос с интересом разглядывала предводителя готовой к бою армии, темного эльфа по имени Ка'Нарлист. Хотя он выглядел молодо и жизнелюбиво, Ллос чувствовала, что это древнее существо, поддерживаемое силой своей магии намного дольше обычных лет эльфа. Источник этой невероятной силы завораживал Ллос: Волшебник носил хитроумно сплетенный жилет из кольчуги и темных жемчужин - каждая из которых содержала сущность и магию убитого морского эльфа. Восхитительный эльф!
Богиня проникла в его мысли и обнаружила, что его разум не забаррикадирован против таких, как она. То, что она там прочла, было достаточно мрачным: Ка'Нарлист был чрезвычайно жаден и достаточно могущественен, чтобы считать себя способным потакать своим желаниям без колебаний и ограничений. Сейчас он хотел власти - магической власти, власти, которая приходит с завоеванием и покорением прекрасных рас эльфов, - но его конечная цель требовала почти власти бога. Он был достаточно тщеславен, чтобы верить, что это в его силах.
Ллос он скорее нравился.
Она улыбалась, глядя на древнего, находчивого волшебника. Она одобряла его амбиции и с интересом наблюдала за тем, что он предлагал: мощная армия, готовая и жаждущая сокрушить прекрасных эльфов, магия, не дотягивающая до божественной, последователи, которые вполне могли стать ее. То, что она отвлечет его от нынешней преданности Гонадору, еще больше усиливало его привлекательность.
При мысли об Элементале Зла темную богиню пронзила вспышка гнева, но на этот раз ее гнев был направлен на саму себя, а не на какое-то другое существо. Пока она занималась тем, что вырезала из Абисса обширные владения, ее покоренные подданные нашли себе более интересные занятия в других местах.
Не больше. Ллос видела перед собой возможности, которые нравились ей куда больше, чем мучить существ Абисса. Темный эльф Ка'Нарлист был существом, которым она могла по-настоящему наслаждаться. Возможно, пришло время взять себе нового супруга. Она не сомневалась, что он примет ее с радостью - они были похожи друг на друга, как две темные жемчужины. Она могла бы даже родить ему детей, а почему бы и нет? Она была бы не первым богом, которого соблазнил смертный, и вряд ли станет последним. А дети, которых они могли бы породить - ах, какие возможности породить такое восхитительное зло в расе эльфов! Такие эльфы растоптали бы детей Кореллона, завоевали бы мир и породили поклонников Ллос, последователей, которых она могла бы с гордостью назвать своими!
Темные и возвышенные амбиции Ка'Нарлиста разожгли новое пламя в ее собственных. Ллос снова станет богиней. Та, кто когда-то пряла нить судьбы темных эльфов, почувствовала, что ее руки вновь прикованы к ткацкому станку судьбы.
Сцена в ее шаре снова изменилась, вернувшись к лесу и паре эльфийских влюбленных. С циничной улыбкой Ллос наблюдала, как выжившие в эльфийском поселении прославляли воительницу и ее возлюбленного как героев.