Страница 4 из 5
Перед каждым новым Рождеством Юлиуса начинали мучить воспоминания и мысли. За долгую жизнь он видел многое: инквизицию, войны, борьбу за власть. В этом чудесном городе на берегу живописной Мозели одни люди убивали других. Видел, как ещё совсем недавно на Рыночной площади церковные фанатики на кострах сжигали людей, не жалея даже стариков, женщин и детей. Люди устраивали войны, ненавидели чужаков. А что обычные горожане? Собирались поглазеть и радовались мучениям несчастных, таких же как они сами, не задумываясь, что могут оказаться на их месте. Священники покрывали ложь и благословляли все эти мерзости. Где же пряталась доброта и совесть горожан этого чудного города? Почему молчали ремесленники и торговцы, когда разоряли их город? Юлиус не был злым и не желал ничего плохого Триру, из-за древности и красоты называемому северным Римом, но как таких людей не наказывать? Что он мог сделать в то время?
Однажды, во времена инквизиции, Юлиус попытался заступиться за семью знакомого торговца, людей абсолютно мирных и порядочных. Кто его послушал? Удивительно, как его самого не сожгли. Тогда во время их рождественской игры Адель заплакала…
Конечно, это происходило в прошлом. Вот Адель готова забыть все эти преступления, но разве они не могут повториться в будущем? Это как в яблоке: достаточно появиться одной маленькой червоточине, и быстро сгниёт весь плод.
Люди верят не только в добро, но и в зло. Один плохой человек может держать в страхе весь город, если остальные не будут ему противостоять. Кто-то испугается, другие не заметят, третьи решат, что это их не касается. Злодей, если не получил отпор, разрушит всё. Нет, правильно, отвечать должны все: и за добро, и за зло.
Адели проще. Она призвана дарить хорошее, а Юлиус не мог проходить мимо злых поступков и оставлять их без наказания. Иначе нельзя приучить горожан к доброте.
В свою очередь Адель понимала, что Юлиус вовсе не такой строгий и по своей воле никогда никому не причинил бы зла. Волшебница заметила, что, когда она за кого-то заступалась во время игры, Юлиус всегда уступал, хотя и изображал недовольство. Ещё догадалась, что он любит детей и стариков и сочувственно относится к сиротам. Если бы всё зависело от него, в Трире не было бы бедных и несчастных.
3
С течением времени Юлиус начал замечать перемены в самой Адели. Он стал подозревать, что каждый раз перед его приходом Адель вмешивается в жизнь горожан с тем, чтобы уберечь их от возможной кары за чёрствость и невнимательность к близким. Началось всё с того самого старика Карла. Когда на следующее Рождество они заглянули из волшебной комнатки к нему в дом, там всё оказалось в идеальном порядке. Старик встречал праздник чистым и ухоженным, а на его столе имелись разнообразные угощения. И всё бы ничего, но Юлиус совершенно отчётливо разглядел среди прочего большие красные яблоки. Он не подал виду, но его подозрения усилились.
В последние годы, глядя, как Адель совершенно спокойно ведёт игру, Юлиус стал предполагать, что волшебница загодя выведывает у знакомых горожан адреса одиноких людей и перед Рождеством обходит их, дарит подарки и помогает хорошо встретить праздник.
Подозрения Юлиуса ещё больше укрепились в этот предрождественский день благодаря его квартирной хозяйке фрау Агнете. Та рассказала Юлиусу, что накануне зашла проведать одинокую знакомую и застала у неё красивую, вежливую и, по всей видимости, благородную даму, которую никогда прежде не видела.
– И что же эта дама? – поинтересовался Юлиус.
– Представляете, она принесла вкусные угощения и подарила красивую чашку, – фрау Агнета говорила об этом как о чём-то противоестественном.
– Что же в этом странного? Может, это просто дальняя родственница, – предположил Юлиус.
– В том-то и дело, что моя знакомая не знает, кто она.
– А как гостья выглядела?
– Моложавая и красивая, с золотыми волосами. И вообще, похожа на добрую волшебницу!
«Всё понятно, – подумал про себя Юлиус, – этого следовало ожидать».
– Ещё добрая дама сильно замёрзла и сокрушалась, как бы не заболеть. Потому что тогда не сможет поздравить других своих знакомых. Я тоже волнуюсь за её здоровье, – добавила фрау Агнета.
– Вот как! Будет жаль, если она простудится, ведь впереди праздник. Как вы думаете? – Юлиус посмотрел на фрау Агнету.
– Да, конечно. Такой хороший человек! Просто так, из сострадания поздравлять незнакомых людей. Глядя на неё, я тоже решила поздравить своих соседей. В Рождество мы должны думать о милосердии.
В этот день Юлиус сам пребывал в предрождественских хлопотах. За долгие годы жизни в Трире у него появилось немало друзей, за судьбу которых он переживал. Торопился всем сделать подарки. Настоятелю собора святой Паулины достопочтенному Йохану, поскольку тот любил играть на органе, Юлиус купил ноты. Лодочнику Мартину, партнёру по шахматам, бинокль, чтобы тот выглядел как настоящий моряк, а квартирной хозяйке фрау Агнете – набор красивой почтовой бумаги, так как женщина любила писать письма сыну в армию. Все знакомые Юлиуса остались довольны подарками. Насколько удивился он, когда, возвратясь домой, обнаружил поздравления и подарки для себя.
И тут вспомнил про старую Барбел с маленькими внуками. А вдруг Адель не сумеет их поздравить? Ведь фрау Агнета сказала, что она замёрзла и сокрушалась, что не успевает навестить всех. Вдобавок ко всему может заболеть. Тем более что фрау Барбел жила на самой окраине города. От собора святой Паулины к ней идти четверть часа…
Сам того не заметив, Юлиус оказался в одёжной лавке на Рыночной площади. Торговец удивился позднему покупателю, ведь уже собирался закрываться. Приближалось Рождество.
– Мне нужен тёплый плед для пожилой женщины и две красивые шерстяные кофты для маленьких детей, – выпалил запыхавшийся Юлиус.
Сделав покупки, волшебник поднял воротник и вышел на улицу.
4
Стояла лёгкая морозная погода. С тёмного неба, словно маленькие звёздочки, падали снежинки. Трир готовился к празднику. Улицы выглядели безлюдными. Лишь изредка мелькали быстрые тоненькие тени – это пробегали мальчишки-посыльные с праздничными пакетами. Навстречу Юлиусу прошёл пожилой шляпник Ганс. Махнул рукой и крикнул: «С весёлым Рождеством, господин Юлиус!»
Кроме них, все остальные жители, по-видимому, уже собирались за праздничными столами, готовые поздравлять друг друга, и никто из них не догадывался, что через какой-то час-полтора два волшебника, сидя в маленькой чердачной комнатке в доме на Симеонштрассе, станут решать судьбу города на весь следующий год.
Как чудесный корабль мимо Юлиуса, весь в снежных звёздочках, проплыл собор святой Паулины. Волшебник торопился. Обогнал почти летевшую над снегом тоненькую тень женской фигурки с каким-то неестественно огромным свёртком, ответившую на его поздравление из-под пышного соболиного воротника: «И вам весёлого Рождества!» В голосе прозвучали знакомые нотки.
«Я здесь так долго живу, что знаю весь Трир», – подумал Юлиус.
Неожиданно его осенила догадка. Он обернулся. На его глазах таинственная женская фигурка испарилась в ближайшем переулке.
«Значит, не она», – успокоился Юлиус.
До дома фрау Барбел идти оставалось совсем немного. Больше Юлиусу никто не встречался. А вот и дом старьёвщицы. Волшебник осторожно постучал. Интересно, как они его встретят?
Едва Юлиус поздравил оторопевших от неожиданного визита незнакомого гостя фрау Барбел и её внуков – Грету и Диди, как в дом влетела Адель.
– Ты знаешь, я ведь не поверила своим глазам, – волшебница не выглядела смущённой, – из-за этого даже улицу перепутала! Думаю, куда бы ты мог идти в такое время?
– А ты, помимо всего прочего, ещё и летать умеешь? Это тоже дар волшебной комнаты? – пошутил Юлиус. – Я ведь тоже удивился. Думаю, что это за дама, одна, на пустынной улице предрождественского Трира?!