Страница 16 из 17
– Это что, я вас прямо из ванны выдернула? – почтальонша смерила его помягчевшим взглядом.
– Да. Вы уж извините, что заставил ждать.
– Ничего, наша работа такая: то из ванны вытаскивать, то с унитаза снимать… До свидания.
– Всего доброго.
Сергей закрыл дверь и прямо в коридоре принялся рассматривать конверт с отпечатанным на пишущей машинке адресом, заинтересованно почесал мокрый затылок. Письмо было из Управления внутренних дел Центрального района. Значит, что-то о Дадукалове! Нашелся, а главное быстро. Искала ведь не какая-то там Зоя-краевед, а МВД!
Сергей уселся в единственное в холостяцкой квартире старенькое кресло, неторопливо распечатал конверт, вытряхнул бланк со штампом областной прокуратуры в левом углу, начал читать текст и тотчас же невольно встал:
«Тов. Романов С. А., на Ваше заявление направляется справка с имеющимися данными на Дадукалова Андрея Александровича, осужденного Коллегией ОГПУ 21-го августа 1934 года к исключительной мере наказания, расстрелу.
Дело в отношении Дадукалова А. А., 1875 года рождения, уроженца села Вейтелевка Воронежской губернии, до ареста работавшего заведующим бактериологической лабораторией при институте экспериментальной ветеринарии в г. Москве, признанного виновным в том, что является участником контрреволюционной шпионской организации, связанной с японскими разведывательными органами, и занимавшегося вредительством в области животноводства, в связи с чем приговоренного к расстрелу, с заменой заключением в ИТЛ строгого режима сроком на десять лет (ст. ст. 58—4, 58—6, 58—7 УК РСФСР)
4-го января 1957 года уголовное дело пересмотрено трибуналом Забайкальского военного округа в порядке надзора. Постановление Коллегии ОГПУ от 21-го августа 1934 года отменено, и дело в отношении Дадукалова А. А. прекращено за отсутствием состава преступления. Гр-н Дадукалов А. А. реабилитирован.
Председатель военного суда ЗабВО
полковник юстиции Савин П. Е.
Прокурор отдела по надзору за исполнением
законов о федеральнойбезопасности,
юрист 1-го класса Фадеев М. И.»
Ошарашенный прочитанным, Сергей заходил по комнате, снова и снова перечитывая страшное содержание документа. В висках часто-часто запульсировало: вот, значит, как сложилась судьба доктора Дадукалова. Для семейства Рассухиных это будет ударом. Как это там сказал Алекс: «Мой дед был выдающимся патриотом России!» Но именно выдающихся-то патриотов и ставили ОГПУшники к стенке первыми! Впрочем, Дадукалову смертный приговор заменили десятью годами каторги, сжалились! А что, если он не умер тогда, когда заболел в лагере и, отбыв свой срок полностью, вышел на свободу? Тогда почему не дал знать об этом в Америку?
Сергей горько усмехнулся про себя: «О чем это ты, парень?! Написать в Штаты в годы сталинского мракобесия означало добавить себе еще десятку к уже отбытому за решеткой. Да и вышел ли Дадукалов из лагерей живым? Сомнительно… Человек в годах, интеллигент, непривычный к тяжелому физическому труду, не смог бы отбыть столь длительный срок. Да-а, дела… Так, а что там еще в конверте?»
«Сергей Александрович! Это пока все, что мне удалось отыскать по А. А. Дадукалову. Думаю, для начала достаточно, по крайней мере, его родственники теперь будут знать, что их дед и прадед уничтожен Режимом. Можете отослать в США копию документа. Я буду продолжать работать по своим каналам: нужно установить, что послужило поводом для ареста, где отбывал наказание Дадукалов, вышел ли живым из тюрьмы, а если нет, то где похоронен? Это и еще многое необходимо узнать, раз уж взялись помогать американцам. Меня эта история тоже весьма заинтересовала, и я буду содействовать Вам, чем только смогу.
До свидания,
Геннадий Жеребцов».
Было семь часов мрачного промозглого зимнего утра, когда Сергей очнулся от глубокого забытья, о времени поведал звякнувший было будильник. Не дав ему разразиться нескончаемой трелью, Сергей нажал на кнопку, взглянул на Ларису. Она лежала рядом, свернувшись калачиком, как ребенок, и бродила где-то далеко-далеко в стране сновидений.
Осторожно, чтобы не потревожить ее, Сергей выбрался из постели. Когда он, окатившись холодным душем, вернулся, Лариса все еще спала. Тихонько устроившись рядом, долго смотрел на девушку и улыбался, вспоминая ощущения прошедшей ночи, когда их тела, слившись воедино, неистовствовали в сладких любовных утехах. Очевидно, она почувствовала сквозь сон его пристальный взгляд, веки затрепетали, приоткрылись, глаза встретили улыбку Сергея.
– Вставай, котенок, – он чмокнул ее в нос. – Я пошел готовить завтрак.
– Хорошо, милый, – сипловато проговорила Лариса со слабой ответной улыбкой.
За столом, аппетитно поглощая яичницу, Сергей спросил:
– Ты домой поедешь или останешься?
– Поеду, мама ждет, да и по Лёньке соскучилась. Ты меня отвезешь, Сережа?
–Естественно. Только давай поторапливаться, меня к десяти заместитель генерального вызвал.
Она замерла с поднесенной ко рту чашкой дымящегося кофе:
– О, Боже! Что-нибудь серьезное?
– Понятия не имею, – сосредоточенно наморщил лоб Сергей. – В эскадрилье тоже ничего не знают.
– После аудиенции обязательно позвони, мне то-то тревожно.
– Конечно, родная, – он поднялся из-за стола.
Возвращаясь из города в авиагородок, Сергей предался глубоким размышлениям. Через полчаса предстояло встретиться с человеком, с которым у него было многое связано в прошлом… Володька… Вовчик… Владимир Дементьевич Кожухов… Одно время он был командиром самолета Ан-2, а Сергей – вторым пилотом в его экипаже. В летном деле Кожухов ничем особенным не отличился, про таких говорят: «выдающаяся посредственность». Летать побаивался, осторожничал, сложную профессию постигал трудно и, хотя парк машин в летном отряде был весьма разнообразным, только и смог освоить, что неприхотливый «Антон», про который бывалые пилоты говорят: «Ему не надо мешать, сам летает!» И, очевидно осознавая свое положение, трезво его оценивая, Кожухов сделал для себя единственно правильный вывод: кое-как отлетав необходимые для минимальной пенсии тринадцать лет, незамедлительно списался с летной работы и ударился в административную деятельность. Будучи старше Сергея всего на три года, он, неожиданно для всех, сделал головокружительную карьеру, став заместителем генерального директора акционерного общества «Забайкалавиа» и руководителем летного комплекса. Поговаривали, что столь стремительному служебному росту Кожухов был обязан не только своему заочному высшему экономическому образованию, природной пронырливости и ярко выраженной деловой хватке, но и протеже, составленному в областных и столичных верхах влиятельными родственниками жены.
Заняв высокий пост, Кожухов развернулся во всю свою, неизвестную дотоле, ширь! Уж чьи он денежки «крутил» и сколько, можно было лишь догадываться, а только вскоре открыл целую сеть магазинов, стал содиректором крупного нефтемаркета, акционером нескольких процветающих компаний и слыл теперь «новым русским».
В то время, когда авиапредприятие хирело, а работники по полгода не получали зарплату, он завел несколько автомобилей-иномарок, телохранителей себе и жене, в невиданно короткие сроки воздвиг фешенебельный коттедж за чертой города, в живописном сосновом бору, а старшую дочку отправил учиться в Лондонский Университет.
Бытовало мнение, что должность заместителя генерального директора для Кожухова не что иное, как плацдарм для очередного, решительного броска на Олимп авиационной власти региона и что это только вопрос времени. Сазонов, действующий директор, разваливший работу авиапредприятия, тем не менее, котировался высоко и ждал повышения и перевода в столицу, Володя же Кожухов стоял, что называется, на подхвате.