Человек, убивший бога

Тут его вновь обуяло смятении. В памяти всплыли фрагменты кражи, убийства и дальнейших событий. Теперь без Дементия, ему никогда не понять, было ли все произошедшее в церкви правдой или бредом воспаленного сознания. Может он все же сошел с ума и всего этого не было? Нет, все было слишком реально, такое не могло привидеться. Да и если бы он сошел с ума, то не действовал бы разумно прошлой ночью, а лежал мертвым, рядом со своими товарищами.

Сухость во рту вязала глотку, тело продолжало отзываться болью на каждое движение, а в голове звенело. Мысли о произошедшем терзали не хуже физических проблем. Он ощупал карманы грязного плаща, не надеясь в них ничего обнаружить, но на удивление там были деньги, всего несколько медяков, однако их хватило чтобы утолить жажду и голод.

Никита добрался до ближайшего трактира, где подкрепился самой дешевой едой. Боль начала униматься. Даже голова перестала болеть. Но как быть дальше, на это ответа не было. Про другие ячейке он ничего не знал, в Петербурге у него помимо Дементия, Гриши и Ивана никого не было. У него осталась маленькая комнатка, которую он снимал у пожилой, с легка тронувшейся умом домовладелице, но наверняка законники о ней знают. Идти туда было глупо и бессмысленно, ничего ценного отродясь у Никиты не водилось.

Самым разумным решением, пожалуй, будет покинуть город. Больше его здесь ничего не держит, да и смысла оставаться нет: каждый день жить в страхе быть пойманным охранкой, удовольствие не из приятных. Но что бы спокойно перемещаться по стране нужны документы, без них далеко не уйдешь. Свои же Никита утопил в канале, спасая свою шкуру. Добыть поддельные не представлялось возможным. Для этого необходимы знающие люди и конечно же деньги. Ни первого, ни второго у него не было. Полная безнадега.

А жизнь вокруг продолжалась, она кипела. Все вокруг суетилось, спешило не пойми куда. Один он оставался за бортом, не понимающий, как теперь быть. Потеря друзей, убийство бога, итоговая безысходность. Все это навалилось в один момент и как с этим справляться было известно одному лишь богу, точнее оно еще вчера возможно было известно ему, теперь же даже всемогущая, казалось бы, сила, остается в неведении. Вот сейчас бы напиться как следует, подумал Никита, да денег нет. Он не может позволить себе даже этого.

Меж тем, та самая суетная масса людей начала вести себя очень странно. В воздухе чувствовалось напряжение. На лицах выступало удивление. Те, кто мог позволить себе покупку газеты, стремились к первым попавшимся точкам их продажи. Те же кто не мог себе позволить тратить лишние деньги на бесполезную макулатуру, просто становились сзади и читали из-за спины. Наконец даже те, кто вовсе не интересовался чтением и был ему не обучен, стали стекаться к толпам увлеченных заголовком и просить тех поведать, что же такое приключилось.

Столь сильное расхождение с обыденным ритмом города, не могло не привлечь внимание Никиты. Конечно у него были куда более серьезные проблемы, чем у государства, да и в сущности ему всегда было наплевать на них, если те не касались напрямую социалистических идей и всего с ними связанного. Но эта тревожность, это волнение обуявшее всех вокруг, будто передалось и ему. Он направился к ближайшему очагу информации.

Народ столпился в круг, постепенно обрастая новыми дугами. Стоял шум и гам. Из какофонии сотен голосов можно было выхватить лишь бранную ругань и восторженные крики, в сущности не проясняющие ничего. Некоторые люди, узнавшие новость, покидали круг и направлялись прямиком в трактир, большая же часть сбивалась в группки поменьше, но путь их лежал не в трактир, а прямиком вдоль проспекта.

Как раз в одно из освободившихся мест нырнул Никита. Здесь отчетливо зазвучали голоса самоназначенных глашатаев, объявляющих главную новость.

– Война, Россия вступает в войну с немцем.

– Объявлена всеобщая мобилизация.

– Прусаки с Австрияками объявили войну Сербам.

– Россия не допустит захват Сербии.

Наперебой раздавались крики.

«Война. Этот дурак втянул нас в еще одну войну. Чертов недомерок. Не хватило ему позорного поражения в Японии. Сколько еще нужно крови, что бы этот тиран наконец насытился»– Подумал Никита. Его ладони сжались в кулаки, он закипал от ненависти. Костяшки пальцев побелели, к голове прилила кровь, лицо побагровело. Он смотрел на ликующие толпы, до него стали доходить восторженные отклики. Лица довольных людей мелькали перед его взглядом. Они были рады начавшейся войне: «побьем пруссаков!», «долой немцев!».

Гнев сменился на удивление. Почему они так рады? Неужели им хочется нового кровопролития. Не успели стянуться раны прошлого, как вновь велят брать в руки оружие и идти за новыми, более страшными ранами, а все вокруг довольны, даже требуют побыстрее выдать им орудие убийства. Этот мир сошел с ума.

Еще вчера никто не хотел кровопролития. Жили спокойной жизнью, строили свои планы. Но стоило солнцу зайти и вновь взойти над горизонтом, как все изменилось. Вчерашние заботы позабылись, на их место пришла ненависть, жажда чужой крови. Простые босяки, рабочие заводов, в жизни, не державшие ружье, в один миг превратились в жадных до крови солдат, еще не мобилизованной армии.

Недалеко от места, где стихийна собралась толпа, расположилась маленькая мясная лавка. Никита знал об этом, она славилась на весь район своим качественным и дешевым мясом. Ее держал немец, очень хороший человек. Многие обращались к нему за помощью и, если помочь было в его силах, он помогал.  Но толпа быстро забыла обо всем, кроме того, что хозяин немец.

Двадцать мужиков отделились от толпы и ведомые звериной ненавистью, по наводке какого-то проходимца направились в сторону лавки. Они хватили все, что попадалось под руку: камни, палки, все шло надело. Мужики быстро окружили лицевую сторону лавки и как по сигналу начали закидывать ее, тем что успели подобрать. К ним начали подтягиваться остальные. Под одобряющий визг толпы они продолжали уничтожать витрину, а когда от нее ничего не осталось, то всей своей массой вошли внутрь. Они громили и крушили ее: все прилавки были разбиты, хорошее мясо валялось под ногами. Хозяин, немец спрятался в каморку и когда внутри не осталось ничего, они ринулись к двери. Они требовали, чтобы немец вышел, они хотели достать его, и они свое получили. Хиленькая деревяшка не способна остановить такую силу. Мужики вытащили немца на улицу и под покровительственным взглядом десятков горожан забили его ногами до смерти. Тело так и осталось лежать на земле.

Никита наблюдал за всем этим, не в силах ничего сделать. Он стоял и смотрел, страшась той страшной силы, что начала свое шествие по всей стране. Этим людям нужна была война и они ее получили.

Находиться здесь было невозможно. Никита убежал, как можно дальше от сюда и остановился лишь в малолюдном закоулке. Его вырвало. Перед глазами было тело убитого немца, в ушах звенело веселое улюлюканье толпы. “Если бог существовал, то как он мог допустить такое?” – Невольно всплыло в разуме у Никиты. Раньше такие вопросы его не посещали, в виду твердых атеистических взглядов, но теперь все изменилось. Бог существовал, значит и человечество его рук дела. Значит бог повинен в этом, или Никита?

А что если война началась из-за него? Что если он убил бога и это сказалось на людях? Война буквально началась на следующий день. Вчера еще обыкновенные люди, сегодня переполнились звериной яростью. Может пока бог был жив все шло своим чередом, а теперь начался хаос.