Хэйвуд. Запретный лес

Мистер Тейгу, казалось, увлёкся в чертоги разума так, что чуть не пропустил нужный дом из виду. Увидев, что в окне на первом этаже до сих пор горел свет, он вошёл через калитку. Волшебник трижды собирался постучать, но не успел он сделать и второй стук, как дверь открылась. На пороге стоял лохматый юноша моложе самого Фергуса. Эрнестайн был полной противоположностью Фергуса. Если же кожа Тейгу покрывалась маленькими морщинами, а цвет их потускнел, то у Эверета так и сверкала белоснежная кожа. Фергус тем временем убрал белоснежную прядь волос за ухо, чтобы не мешалась. Его длинные волосы теперь добрались до самых ключиц. Волосы небрежно были закреплены на затылке пучком какой-то старой коричневой заколкой, но несколько прядей всё же спадали на лицо.

В голубых глазах Эверета потухла надежда, как только он увидел, что это не тот, кого он ждал.

– Здравствуйте, вы… – юноша с аккуратными чертами лица взглянул на голубоглазого Тейгу.

– Фергус Тейгу, здравствуйте, – Оба поклонились друг другу.

– Оу, а вы, видимо, тот самый начальник Эвелин. Вы главный редактор газеты ‹‹СборСлив››, – Эв попытался улыбнуться, как мог, хоть в душе была тоска. – Проходите, – интеллигентно предложил он Фергусу.

– Неужели я попытал счастье познакомиться с вами, дорогой мой друг. Так вы ведь избранник нашей милейшей Эвелин, – обрадовался Тейгу. Его голубые глаза начали пробегаться по исхудалой избе, но так и не найдя знакомые рыжие волосы, они потухли. – Кстати, где же она?

– Я подумывал, что она ещё на работе, но как вижу это не так, поэтому даже понятия не имею, где Эви может быть.

– Милая Эвелин, это ты, доченька? – послышалось старческое кряхтенье, прежде чем успела бы упасть с глаз горячая слеза Эверета.

– Позвольте, – улыбаясь, попросил Фергус, чтобы пройти к Мэдисон, что всегда была в дружбе с его давно погибшими родителями. Фергус и не сомневался в том, что они с Эви лишь разминулись и стоит лишь подождать лишние пару минут, как улыбающаяся Эвелин появится на пороге дома. – Дорогая миссис Гирд, вы узнаете меня? – поднявшись на верх к Мэдисон, голубоглазый взял женщину за руку. Её руки были холодными, как лёд, а кожа покрыта морщинами. Женщина, которой не было и сорока, угасала прямо на глазах. Было ужасно осозновать что может сделать потеря родственной души с волшебником.

– Ах, это ты, Фери, – Фергус и Мэдисон рассмеялись в унисон.

– Да, вы правы, тётушка Мэдисон, – В юношестве маг частенько приходил к миссис Гирд, чтобы поговорить, потому что его родители слишком рано перестали уделять сыну внимание. После отъезда Эвелин, Фергус ещё чаще прежнего приходил к Мэдисон и помогал по хозяйству. Затем сердце женщины окончательно расстаяло, и она разрешила называть себя Фергусу просто тётушка.

Мэдисон, пользуясь случаем, попыталась встать с постели, с которой не вставала с прошлой ночи. С помощью Фергуса ей удалось удержаться, и старушка резво побежала вниз по лестнице, заваривать свой фирменный чай, который всегда так любил Фери.

Двое старых знакомых, которые так давно не виделись, поздно ужинали, подобно любовникам, совсем позабыв об опечальнном избраннике Эви – Эверете.

Тем временем, воспользовавшись моментом, Эверет ушёл на поиски своего Щита. Он будто чуял, что Эви грозит опасность. С каждым его шагом сердце трепетало. Становилось нечем дышать. Он переживал за свою любимую.

Пока волшебник блуждал по улице, бешено оглядываясь на любой звук и свет, Эвелин тем временем находилась в опасной близости с Лесом. Возвращаясь с работы раньше обычного, она торопилась сделать дорогой матери её любимые блюда на ужин, чтобы Мэдисон наконец встала с кровати, к которой будто приросла. Но решив срезать путь через тропу, приближённую к Запретному Лесу, Эвелин остановилась, внимательно осматривая местность вокруг.

Гирд так и не поняла, как она оказалась в Запретном Лесу. И чтобы никого не тревожить, особенно больную маму, она никому об этом не рассказала.

Рядом с Лесом время казалось более вечерним, чем в любом другом месте деревни, а как было всем известно, все страхи просыпаются лишь во тьме, потому Эвелин испугалась и схватилась за ожерелье, которого не оказалось на её шее. Ожерелье, которое её всегда успокаивало, исчезло. Забыв о страхе перед тьмой, Эвелин начала искать драгоценное украшение, которое было ей дорого не из-за цены, а из-за человека, который ей его подарил. Мамино ожерелье, наследующие все женщины в их роде, было потеряно. Стирая слёзы грязными руками, тем самым пачкая грязью лицо, она нервно искала его.

– Lux! – волшебная палочка осветила дорогу в радиусе метра. Не брезгуя ничем, Эви пала на колени, тщательно прощупывая землю. Из-за пелены слёз ничего не было видно, но успокоить себя она не могла. Очень скоро она оказалась вся грязная. Она несколько раз прошла путь от издательства до тропы у Леса, тщательно обыскивая вокруг, в надежде найти украшение.

Обессиленно сев о земь, девушка попыталась вспомнить, где видела ожерелье в последний раз. Украшение в виде черепа северного оленя с огромными рогами, которые пронизывала серебряная цепь, всегда висела на шее леди. Она снимала его лишь когда шла купаться, умываться или ложиться спать, но этим утром девушка не помнила, чтобы надевала его. Но как сняла перед сном она тоже не помнила. Вечер прошлого дня Гирд помнила смутно.

Осознав, что ожерелье она могла потерять лишь в Лесу, она всхлипнула. Вновь поддавшись чувствам, леди горько заплакала, после чего встала и уверенно пошла в сторону тропы в Хэйвуд, откуда вчера возвращалась домой. Перед входом Эвелин долго не решалась ступить шаг, но желание найти украшение затмило все её страхи.

При голубом свечении от палочки всё вокруг казалось страшным монстром, поэтому леди вздрагивала при каждом шорохе, пока не привыкла вовсе. Так леди шла сквозь острые и даже опасные для жизни дебри Запретного Леса, в надежде найти ценную вещь, будто украшение было дороже её жизни.

Кромешная тьма наступила быстро, ведь зима на севере до сих пор зверствовала, даже в середине марта. Наткнувшись на ту самую яму, леди попыталась найти и там, но его там не было. Становилось значительно холоднее, а надежда всё быстрее угасала. Неожиданно для самой Эвелин, она оказалась недалеко от хижины. Смутные воспоминания начали всплывать в разуме.

Не долго думая, Гирд дошла до избы. Постучавшись, она дёрнула дверцу на себя. Удивительно, но дверь поддалась. Никто ещё не собирался запираться, хоть и была уже тьма на дворе. Внутри хижины на старой скамейке сидел мужчина, прижимая кровоточащую рану грязной рукой. Алая жидкость стекала, уводя за собой и силы.

– Извините… О, Норны, что с вами приключилось?!

– Что ты здесь делаешь?! – увидя на пороге всё такую же очаровательную волшебницу, прорычал оборотень. – Тебе нельзя здесь находиться! Убирайся прочь! Тебе грозит опасность, глупый ты ребёнок! – грозил Аскольд.

– Я потеряла ожерелье, вот и искала, извините. Как я могу вам помочь? – подойдя вплотную, девушка взяла со стола марлю и намочила её спиртом.

– Я не смогу тебя проводить обратно. Уходи! Скорее, своим ходом, – шипя от боли, произнёс Аскольд, пока девушка, нагнувшись, решилась обработать рану.