Хэйвуд. Запретный лес

После рассказа профессора Ализона Аластера о правилах Рождественского бала, трое девушек, допив свои омеловые компоты, двинулись к выходу из зала. За ними уверенно шагали несколько магов. Они гневно прожигали спины девушек. Особенно спину Маврины.

– А когда можно будет увидеть этот лес профессора Минелиум? – не унималась Регата, охваченная восторгом.

– Сразу после урока межвидовых отношений у нашего потока будет урок травологии, – ответила Лаванда, поправил серебряные очки на милом личике. Зелёные глаза сверкнули через линзы.

– Поверь, ты ещё успеешь возненавидеть этот предмет.

– Кстати, совместно с четвёртым курсом, – только успела договорить Мерседес, как стоявших по краям Лесли и Регату задели плечами те самые парни. Они еле успели сориентироваться, чтобы не упасть.

– Знатные уроды!

– Вас воспитывали тролли? Что за дикость! – воскликнула Регата. – Кстати, расскажете кто такие Статные и Знатные?

Только Лаванда сохраняла внешнюю и внутреннюю непокалебимость внутри ситуации. Мерседес была волшебницей чрезмерно доброй и великодушной. Лаванда легко прощала и забывала плохое.

Повернув за угол, у окна Лесли заметила стоявших сестёр Капелл. Барнарда в чём-то сильно отчитывала свою младшую сестру.

– Не смей, слышишь? – Трясла она её грубо за плечи. – Не смей водиться с мерзкими Статными. Прекрати меня позорить! Мне стыдно за тебя, – Барнарда была вне себя от злости. Её ярко-коричневые глаза заметили направленный на них взгляд карих глаз Лесли. – Что ты стоишь? – произнесла властным голосом старшая Капелла, пока младшая еле сдерживалась, чтобы не зареветь прилюдно. Её сдерживала лишь гордость за несённую ей фамилию. – Что ты ухмыляешься? – Маврина и не заметила приятной ухмылки на своём лице. Сама Лесли удивилась тому, что была рада этой ситуации. – Тебе забавно? Тебе было также весело смотреть, как умирает твой Меч? – Она задела девушку за больное. Лесли дрогнула всем телом. – Ну, ничего. Не долго вам осталось позорить чистый род волшебников своим присутствием в нашем мире.

– Что ты имеешь ввиду, Барнарда? – в беседу вступил рассержанный Арман Энгельс. Его руки были сложены на груди, а взгляд карих глаз обжигал кожу. Он буравил взором знатную Барнарду, смотря на неё сверху вниз.

– Совсем скоро, – с ярким надменным голосом избалованной девицы начала Барнарда, но её голос дрогнул при виде Армана. – Министерство магического образования заново выпустит в действие указ о запрете обучения детям из Мира Немагии, оскверняющих наш род. Больше никто не сможет осквернить нашу знатную кровь.

Лесли помнила, что с первого курса Барнарде сильно нравился Арман. Он ей всегда нравился, а Маврина знала, что Энгельсу она противна, но никогда об этом не говорила ей, ведь не хотела разбивать сердце Бари о суровую действительность. Арман брезговал ей, потому что она поступала плохо с окружающими. И даже сейчас, когда Капелла в очередной раз оскорбила её, она не стала падать так низко, как пала Барнарда, когда предала её.

– Они такие же волшебники, как и мы. Ничуть не хуже нас, Капелла.

– Все мы прекрасно знаем, что раз волшебник перешёл к нам из Мира Немагов, то один из его родителей немаг.

– Это не даёт тебе права оскорблять людей, – вступилась даже Мерседес.

– Overnicely, – брезгливо проговорила Капелла старшая, смотря в упор на Лесли и Лаванду. Это слово давно перестало обижать Лесли, но из уст бывшей подруги это слово звучало особенно неприятно.

– Как ты смеешь бросаться такими словами, Капелла! – взревела подошедшая Камилла Бомонт.

– Что значит это слово? – шёпотом спросила Мэлори у Лаванды.

– Осквернительница.

Капелла вздрогнула от властного голоса старшекурсницы, но попыталась спрятать страх. Барнарда гордо скинув к небу нос, быстрыми шагами прошагала прочь, уже и забыв о своей сестре. Эрида же медленными шажками, опустив голову вниз, прошла мимо трёх девушек. Но Регата успела перехватить леди и что-то шепнуть на ушко, после чего лицо Эриды засверкало. Её глаза начали слезиться, поэтому она побежала прочь, чтобы скрыть тот факт, что она умеет плакать; что она умеет чувствовать боль, как и все мы.

– С тобой всё хорошо? – Арман взял Лесли за плечи. Он был выше на голову девушки. Зелёные глаза напоминали мириады звёзд, которые можно было бы увидеть только при ночном небе, но нет. Их можно было ещё увидеть и в его глазах.

– Да, спасибо большое, – поблагодарила Лесли. К этому времени вокруг неё скопилось ещё пару ребят из старших курсов факультета Статных, среди которых были Камилла Бомонт, Мейси Клиффорд и Деймос Фокс.

Камилла Бомонт являлась девушкой гордой, но добродушной. Она участвовала в различных состязаниях ума среди других школ графства и отставивала честь Абнер де Гард. Кубок «Ума Палата» в большинстве только благодаря её усилиям уже вот как третий год ярко сиял в шкафу с наградами школы. Конечно, ей бы хотелось, как одной из лучших учениц школы, победить и в состязании Лабиринта Судьбы, но пока это была лишь мечта.

Мейси Клиффорд была первой ученицей, о которой сразу вспомнили преподаватели, если надо было играть какую-нибудь постановку в честь какого-либо праздника. У неё был великолепный дар к театральным искусствам. Также у Мейси имелся прелестный птичий голосок, которому многие могли лишь позавидовать. Также сложно было не заметить ярое стремление к победе. Если же Мейси поставит пред собою цель, то можно не сомневаться, она её добьётся. Но, к сожалению, так не получилось с Лабиринтом Судьбы. Она, имея при себе лишь неописуемое желание заполучить награду, не могла выиграть состязание, но леди ставила чёткую задачу победить в Лабиринте уже в этом учебном году.

И что же говорить о Деймосе Фоксе! Он был победителем школы в чемпионате по магическим состязаниям, которые проводились каждые два года. И каждые два года он одерживал победу и приносил почётную награду школе. Деймос был одарённым волшебником.

Арман Энгельс же сразу бросался в глаза среди этих волшебников. Он не был чемпионом, как Деймос; у него не было дара к пению, как у Мейси и он не отличался особым умом, как Камилла. Но Арман был верным другом, которому можно было бы доверить любую тайну и любое дело. Тайну бы он обязательно сберёг, а дело, конечно же, исполнил. Маг являлся незаменимым другом для двух своих товарищей – Джеромо Горсеи и Руди Редманду.

– Тогда ладно, встретимся ещё как-нибудь, – протороторил Арман. Все трое так же попрощались с Лесли и оставили её в покое.

Барнарда совершенно изменилась за каких-то несколько месяцев. Если раньше для Лесли она казалась более нравственной, не такой как многие из её семьи, то теперь она ничем не отличалась от них. Барнарда так же, как и они, презирала детей-волшебников, которые выросли за пределами Волшебного Мира, она жутко издевалась со своей свитой Знатных над теми, кто хоть капельку отличался от них подобных.

– Что за закон от министерства? – интересовалась Регата.