Стихотворения

Сапоги

К. Ваншенкину

Был наш вагон похож на табор.В нем были возгласы крепки.Набивши сеном левый тамбур,как боги, спали моряки.Марусей кто-то бредил тихо.Котенок рыжий щи хлебал.Учили сумрачного типа,чтоб никогда не мухлевал.Я был тогда не чужд рисовкии стал известен тем кругамблагодаря своим высокимамериканским сапогам.То тот,     то этот брал под локоть,прося продать,               но я опятьлишь разрешал по ним похлопать,по их подошвам постучать.Но подо мной,          куда-то в Еткуль,с густой копной на голове,парнишка,          мой ровесник,               ехал,босой, в огромных галифе.И что с того,          что я обутый,а он босой, —          ну что с того! —но я старался почему-тоглядеть поменьше на него…Не помню я,          в каком уж местестоял наш поезд пять минут.Был весь вагон разбужен вестью:«Братишки!          Что-то выдают!»Спросонок тупо все ругая,хотел надеть я сапоги,но кто-то крикнул, пробегая:«Ты опоздаешь!          Так беги!»Я побежал,          но в страшном гамеу станционного ларькавдали          с моими сапогамитого увидел паренька.За вором я понесся бурей.Я был в могучем гневе прав.Я прыгал с буфера на буфер,штаны о что-то разодрав.Я гнался, гнался что есть мочи.Его к вагону я прижал.Он сапоги мне отдал молча,заплакал вдруг и побежал.И я     в каком-то потрясеньеглядел, глядел сквозь дождь косой,как по земле сырой,               осеннейбежал он,     плачущий,               босой…Потом внушительный, портфельныйвагона главный старожилновосибирского портвейнамне полстакана предложил.Штаны мне девушки латали,твердя, что это не беда,а за окном          то вверх взлетали,то вниз ныряли               провода…28 сентября 1955

У Ваншенкина я учился скрупулезности крошечных слагаемых большого мира.

Зависть

Завидую я.     Этого секретане раскрывал я раньше никому.Я знаю, что живет мальчишка где-то,и очень я завидую ему.Завидую тому,          как он дерется, —я не был так бесхитростен и смел.Завидую тому,          как он смеется, —я так смеяться в детстве не умел.Он вечно ходит в ссадинах и шишках, —я был всегда причесанней, целей.Все те места, что пропускал я в книжках,он не пропустит.          Он и тут сильней.Он будет честен жесткой прямотою,злу не прощая за его добро,и там, где я перо бросал:               «Не стоит!» —он скажет:          «Стоит!» – и возьмет перо.Он если не развяжет,               так разрубит,где я не развяжу,          не разрублю.Он, если уж полюбит,          не разлюбит,а я и полюблю,          да разлюблю.Я скрою зависть.          Буду улыбаться.Я притворюсь, как будто я простак:«Кому-то же ведь надо ошибаться,кому-то же ведь надо жить не так».Но сколько б ни внушал себе я это,твердя:          «Судьба у каждого своя», —мне не забыть, что есть мальчишка где-то,что он добьется большего,                         чем я.1955

Свадьбы

А. Межирову

О, свадьбы в дни военные!Обманчивый уют,слова неоткровенныео том, что не убьют…Дорогой зимней, снежною,сквозь ветер, бьющий зло,лечу на свадьбу спешнуюв соседнее село.Походочкой расслабленной,с челочкой на лбувхожу,     плясун прославленный,в гудящую избу.Наряженный,          взволнованный,среди друзей,     родных,сидит мобилизованныйрастерянный жених.Сидит     с невестой – Верою.А через пару днейшинель наденет серую,на фронт поедет в ней.Землей чужой,          не местною,с винтовкою пойдет,под пулею немецкою,быть может, упадет.В стакане брага пенная,но пить ее невмочь.Быть может, ночь их первая —последняя их ночь.Глядит он опечаленнои – болью всей душимне через стол отчаянно:«А ну давай, пляши!»Забыли все о выпитом,все смотрят на меня,и вот иду я с вывертом,подковками звеня.То выдам дробь,          то по полуноски проволоку.Свищу,     в ладоши хлопаю,взлетаю к потолку.Летят по стенам лозунги,что Гитлеру капут,а у невесты          слезынькигорючие     текут.Уже я измочаленный,уже едва дышу…«Пляши!..» —          кричат отчаянно,и я опять пляшу…