Страница 7 из 76
Мы нестройно попрощались и направились в сторону магазина «Всё для квиддича».
— Я с родителями, — смущённо отказалась пойти с нами Гермиона, — мы ещё хотели кое-что посмотреть… Приятно было увидеться, я… может, ещё напишу до первого сентября.
Мы попрощались и с Гермионой. Н-да, после такого её родители вряд ли захотят ещё разок посетить Диагон аллею.
Постойте-ка!.. Она сказала, что этот Локхарт будет вести ЗОТИ! Точно! Вот, почему он мне таким знакомым показался…
— «Нимбус-2001», — благоговейно прошептал Драко возле витрины. — Ты был прав, Гарри, за год «Скоростные мётлы Нимбус» выпустили новую модель…
— А-то! Я всегда прав, слушай меня и не пропадёшь, — немного передразнивая Драко, подбоченился я и заржал, а потом поперхнулся, потому что увидел цену этой метлы.
Примечание-размышление:
* Можно считать это авторским вымыслом, но меня сильно смущало то, что вообще-то срок Премьер-министра в Великобритании ограничен пятью годами (максимальный срок полномочий, может быть меньше), а Фадж почему-то по канону был у власти шесть лет. Как-то ни то ни сё, и о предыдущих выборах ни слова (если он пять лет с 1990 года отработал и ещё на год его срок продлили, в 1996). Просто в 1991/1992 главный герой ещё мал, чтобы как-то отслеживать политические течения Магической Британии, а вот в поздних книгах политика его уже интересует. До министра Фаджа в книге «Гарри Поттер и Орден Феникса» было упоминание о Миллисенте Багнолд, которая отвечала перед Международной конфедерацией магов за несчётные нарушения Статута о Секретности в день и ночь после исчезновения Волдеморта. То есть Миллисента Багнолд, по моим соображениям, точно была Министром Магии в 1980–1985 гг, потом по умолчанию тоже поставили Багнолд, но я думаю, что с 1986 по 1991 у власти был уже Фадж, в 1991/1992 году были новые выборы (они обычно в апреле-мае в Великобритании), а отец Люциуса Малфоя — Абраксас Малфой — примерно в этот период внезапно умер от драконьей оспы. В общем, я полагаю, что Абраксас влез в политику и его смерть в каноне была не случайной. Может, даже особо смерти не хотели, а так, чтобы помешать предвыборной кампании. К тому же во второй книге было о том, что внезапно на Малфоев стали чуть ли не охоту устраивать и обыски планировали, это косвенно подтверждает смерть Абраксаса в 1991–1992 годах.
Глава 4. Большие и малые открытия
12 августа, 1992 г.
Мир Чёрных Пещер
— Знаешь, Гарри, я не мог до конца поверить… Во всё это, — сказал Снейп-сенсей, неопределённо взмахнув рукой, показывая на небо и костёр, возле которого мы сидели, и даже на тушку кролика, которого мы собирались зажарить после долгих часов плодотворной работы и исследований. — Но, наверное, только маленький волшебник, который не знает границ возможного и невозможного, как обученные по книгам маги, с непосредственным восприятием реальности и магии мог совершить подобное открытие. Я много думал об этом. Ты всегда был удивительным ребёнком. Вдумчивым, рассудительным, пытливым, очень умным. Может, ты в самом деле Избранный? Но не в том банальном смысле, в котором понимают это большинство, а… — он осёкся и задумчиво посмотрел на меня, а я — на него. Не каждый день такой человек, как сенсей, пытается излить душу.
За три прошедших дня в мире Чёрных Пещер Снейп-сенсей, казалось, как-то помолодел и был похож на восторженного мальчишку. Конечно, внешне он по-прежнему был сдержан, но его чёрные глаза горели, как у Драко, когда Люциус Малфой всё же купил ему этот «Нимбус-2001».
Мне порой казалось, что я вернулся в своё детство, когда мы были с Саске — командой номер семь — и для нас быть шиноби ещё было некоторой игрой — приключениями на каждом шагу, а не чередой убийств, политикой и грязью. Учиха тоже был сдержан и обзывал меня дураком и неумёхой, но всегда был готов прийти на помощь, и я думаю, что в то волшебное время Саске был немного счастлив, как и я.
Во время войны я часто вспоминал один разговор с Какаши-сенсеем. Когда ему было тринадцать, он потерял всех своих товарищей, всех друзей на миссии и стал мёртвым внутри, только через много лет наша команда смогла немного растормошить его — он почувствовал себя живым. Думаю, что в тот момент, когда я использовал «Последний вздох» клана Узумаки, я тоже в какой-то мере умер. Я был готов к Чистому Миру: в моём мире не осталось никого, ради кого стоило бы жить.
Сначала Дадли, потом Снейп-сенсей, Драко, Невилл, Гермиона, мой Киба — все они смогли заставить меня жить. Снова почувствовать вкус жизни. Желать защитить их мир и моих друзей.
Сначала я злился на Кураму, который принял такое решение за меня — дать мне второй шанс. Но сейчас я на самом деле благодарен своему девятихвостому другу за этот шанс.
— Гарри — удивительный хозяин, — согласно подал голос Киба, нарушив наше молчание, в котором, кажется, было сказано больше, чем используя все слова на свете.
Мой цербер нашёл нас почти сразу после того, как мы в среду, после шести часов вечера, переместились сюда. Та невероятно длинная среда, по моим расчётам, всё ещё идёт в том мире, который мы оставили, и закончится только завтра с утра. Сутки здесь равны примерно двум часам «там».
— Да, согласен с тобой, Киба, — сенсей поковырял веткой в костре: дрова были трансфигурированные, но горели как надо. Сноп золотых искр отправился в чёрное небо, в котором не было Луны, но зато имелся чёткий светящийся шлейф звёзд — похоже на Млечный путь, но гораздо крупнее и ярче.
Из того, что тут было, после того, как мы сюда попали и вообще немного осмотрелись, я только два солнца и местные скалы узнал. Всё сильно изменилось. За прошедшие для этого мира почти два с половиной года зелень разрослась, появилась река. Сенсей на мои удивления сказал, что корни растений влияют на почву и вода перестала уходить просто так под землю — так бывает в других странах, более жарких, чем Англия.
Да и после некоторых размышлений я подумал, что впервые мы с Кибой могли попасть сюда, например, во время какой-нибудь глобальной засухи, всё же шесть часов слишком мало, чтобы делать выводы о целом мире.
Пока я закупался в магическом квартале: а кроме инструментов для зельеварения и новых перчаток из драконьей кожи, приобрёл также мантии у мадам Малкин, Снейп-сенсей, как я понял, развернул целую кампанию. Как он потом мне сказал, он и так собирался хотя бы на неделю выбраться в «заготовительный поход» за ингредиентами, большинство которых всё же составляют различные растения и минералы. Он так и так хотел позвать в него меня, так что у него всё в принципе было готово, и главное — палатка с чарами расширения пространства, в которой была почти целая лаборатория: различные приспособления для сушки или перегонки трав и измельчения камней.
Так что за отведённые мне четыре часа на покупки он смог оперативно подготовиться к нашему «походу в другой мир». Конечно, до конца он в это не верил, да и кто бы поверил. Даже Сакура, помню, знала, что я владею жабьим призывом, но верещала и пырила на призванного небольшого такого — с неё ростом — Гаматацу, а когда он заговорил, чуть назад себя не упала.
Впрочем, когда с нами вполне нормально, так сказать, «человеческим голосом» заговорил Киба, мы со Снейпом-сенсеем тоже чуть челюстями об землю не сбрякали.
В принципе, говорящими собаками меня не удивить, насмотрелся я на призыв Какаши-сенсея, но до этого Киба со мной по «мысленной связи» общался и вдруг — такой прогресс. Да и внушительно это довольно, когда сразу в три глотки он говорить пытается, это громко и да… мощно. Для Кибы прошло почти полтора года с нашей последней встречи, и он был рад видеть и меня, и сенсея. Да и смог рассказать нам про свой мир больше, чем я предполагал узнать вот так вот сразу. И совсем стало всё понятно, когда говорить стала одна из его голов — средняя…
О чём это я? Ах да, о сенсее. Он собрался, встретил меня возле кафе Фортескью в четыре часа, как мы и договаривались. После зашли в маггловское кафе с уже готовой пищей в Лондоне и плотно поели. Потом сенсей вроде как посадил меня на поезд до Литтл-Уингинга и сказал на следующей станции выйти. А сам туда хитро переместился и встретил уже там. Я расспросил его, как он так быстро, он рассказал про аппарацию, и я понял, что это очень похоже на отцовский «Хирайшин но дзюцу» — «техника летающего бога грома», о которой мне Джирайя рассказывал. Вообще «Хирайшин» очень похож на технику замены «каварими» — только без замены — там суть, что ты себя не обмениваешь с заготовленным куском дерева, например, ну или клоном, а перемещаешься на почти любое расстояние по фуин-маяку — личной метке. Про аппарацию сенсей мне не стал рассказывать подробно, сказал, что до семнадцати лет ей запрещено заниматься, так как молодые волшебники могут расщепиться и что до этого возраста не хватает магии и более того — концентрации. Поэтому нельзя аппарировать, если нетрезв или находишься в депрессии или слишком перевозбуждён. Насколько я понял про аппарацию — молодые ещё не могут «собрать себя» — это важно даже при технике замены, ну и концентрация, она в любом деле важна, особенно для всех техник телепортации. Так как по сути ты себя делаешь чем-то вроде очень быстрой частицы — «Бог молнии» — и «собираешься», чтобы нанести удар… Джирайя рассказывал, что отец в одиночку благодаря этой своей технике смог переломить ход одной битвы на Третьей Мировой войне шиноби… Он приказал нашим бойцам бросать на поле битвы его специальные кунаи с фуин-маяками и появлялся возле них, неожиданно убивая вражеских шиноби… Не представляю, скольких он успел убить прежде, чем у него кончилась чакра. «Жёлтая Молния Конохи» — так называли моего отца. После того сражения и ещё нескольких удачно выполненных миссий он стал самым молодым Хокаге нашей деревни — в двадцать четыре. А потом, меньше чем через девять месяцев, умер, спасая Коноху и запечатывая в меня Кураму, который вырвался из моей матери. И оставил мне в наследство тот самый «Ключ мира»…