Твоя судьба

― Есть ли действительно польза от ваших сеансов с психотерапевтом? Раньше ты казалась мне менее, хм, загруженной.

― Думаю, что есть. Во-первых, в длительные перерывы мне становится хуже, во-вторых, я раньше куда больше вещей держала в себе. Извини, если иногда тебя гружу.

― Что ты! Я просто переживаю за тебя и очень хочу, чтобы всё наладилось.

― Мне сложно объективно оценивать свои достижения, потому что я считаю, что могла бы больше, но прогресс в восприятии себя точно есть.

― Я рада. Правда.

― И что всё-таки будешь делать с решением о мюзикле?

― Подумаю ещё. Я не могу пока сказать ни «да», ни «нет»… В отличие от современных мальчиков-футболистов, мечтающих, чтобы их выкупили заграницу, я хочу решать, что делать со своей жизнью, сама.

― Ты что здесь? ― нашел меня Егор на балконе.

― Не знаю даже, настроение поганое. Выбор этот меня угнетает. Ещё и вы с Алисой уже полчаса мило беседуете.

― Да, пойду пожалуй обратно, мне так понравилось, ― рассмеялся он, и я хотела пошутить что-то в ответ, как обычно, но поняла, что сейчас расплачусь. ― Ты чего?

― Она сказала, что вы обсуждали, что можно подарить мне на новый год.

― Это сложно назвать обсуждением, просто у неё есть твой виш-лист, вот я и спросил.

― Но она ведь сказала тебе, что так и предполагала, ждала вопроса? Я вот спорила, что сам справишься.

― Всё хорошо?

― Не знаю. Кажется, мне правда неприятно. Я не хотела бы, чтобы вы общались где-то за моей спиной, наверное. Всё-таки она ― твоя бывшая.

― Мы встречались всего месяц.

― Да и мы с тобой пока не очень долго вместе… Извини. Я… доверяю. Но я очень боюсь тебя потерять.

― И не потеряешь, что ты, иди сюда, ― крепко обнял меня Егор.

Уткнувшись в его плечо, я тихо спросила:

― Даже за год в разных странах?

― Так ты же мечтала о карьере певицы? ― уточнил Слава.

― Ну да.

― И ты говорила, что петь ― твоё предназначение?

― Говорила.

― И сейчас тебе предлагают построить эту карьеру?

― Ты так и будешь задавать риторические вопросы?

― Будешь жалеть всю жизнь об отказе?

― Я очень этого боюсь.

― Но ты туда не хочешь?

― Я не знаю!!!

― Тихо-тихо. Валерьянки хочешь? Попробуй вот что: ляг в ванну вечером и прислушайся к себе. Сейчас ты вся ― клубок эмоций, но под ними есть ответ, поверь.

― Хорошо, попробую. Спасибо.

Бомбочка в ванне тихо шипела, окрашивая воду в цвет смеси мочи и апельсинового сока. Вдыхая как можно глубже и стараясь не вдумываться в определение оттенка воды, я представила обе картинки.

Год, полный знакомств и путешествий. Год в новой чудесной стране, знакомой лишь по фильмам и книгам. Год серьезного профессионального развития. Год скучной работы ради денег. Год среди таких же избранниц. Год одиночества в толпе ради успеха.

Год тепла, учебы, роста с группой, любви, дружбы, работы в библиотеке, обустройства гнездышка с Егором, год ужинов дома за разговорами, год на текущем уровне успеха. Хотя почему год ― годы.

Выбор был сделан уже давно.

― Лора, вы ведь карьеристка.

― Была ей, пока была одна. Извините, наши цели расходятся. Я очень вам благодарна за столь высокую оценку моих данных, но не готова посвятить себя карьере без остатка. Это лишь начало пути, и уже оно принесет много трудностей и печалей. Удачи вам.

― Лора, последний вопрос. Кем вы видите себя через пять лет?

Зал полон не был. На этот раз было выбрано помещение больше обычного. Всё-таки тридцать лет ― полноценный юбилей. Тусовка в большинстве своем знакома, слушатели с бокалами неспешно перемещаются за беседами от стола к столу, на танцполе смеются компании. Судя по одежде, большая часть публики относит себя к людям творческим ― одних только фотографов замечено пятеро.

Друзья группы уже выступили на разогреве, и сейчас фанаты предвкушают ЕЁ появление. А вот и звезда ― под аплодисменты выходит на сцену, принимая пяток букетов, переговаривается с музыкантами. После представления лидера волонтеров (организации поклонников, помогающей группе во всем) улыбается залу.

― Как я рада вас видеть, вы не представляете, мои хорошие! Даже не верится, что вы со мной, а мы ― с вами, и так уже больше пяти лет! Как вчера были первые выступления, первые песни, первые отзывы. Я люблю каждого из вас, хотя уже и не знаю каждого в лицо. Впрочем ― к концу вечера познакомимся. Мне тридцать, и я счастлива, что все вы ― самые близкие ― здесь, со мной.

― Ты лучшая! ― выкрик из зала.

Певица обнимает мужа, смеется над шутками в перерывах между песнями и выступает до самой ночи. После концерта в комментариях к записи остается несколько жалоб, что слушатели опоздали на последние электрички, забыв обо всем. Там же, в баре, пьет с оставшимися, не спешащими на электрички, шутя, что сегодня можно пить даже на сцене. Гитаристы поднимают её на руки, она взвизгивает, когда ударница дергает уши не положенные тридцать раз, а больше, без счета.

Клуб закрывается в два, певица садится с мужем в такси, видно, что она кладет голову ему на плечо.

Я сжимаю руку Егора, глядя вслед машине.

― Вот так я хочу встретить свои тридцать.

― Так и встретишь, даже не сомневайся, ― целует он меня. ― А вообще можно и не ждать до тридцати, ― подмигивает и открывает дверцу соседнего такси, невзначай позволяя руке соскользнуть чуть ниже талии.

― А ведь ты прав, ― смеюсь я и, целуя, осторожно кусаю его губы.

Ночное такси, подобно телепорту, везет нас в будущее, которое я не хочу торопить. Лишь раз за поездку, извинившись, отвлекаюсь на телефон, чтобы выложить только что полученную запись нового клипа.

«Что думаешь про ту студию звукозаписи?» ― жужжит сообщение от Славы.

«Обязательно завтра съездим на разведку. Наши песни давно пора упаковать в альбом».

«Как твой вечер?»

«Мой вечер шикарно, а потому ― до завтра :)»

― Закончила дела?

― Одно незаконченное дело точно осталось, ― притягиваю я Егора за шарф поближе.