Страница 31 из 45
А новичок, хоть и был некоторым образом сбит с толковой мысли вот этими взглядами на себя Аидыча, с такими, явно не только что ему в голову пришедшими вопросами, он всё-таки сумел сообразить, что отвечать Аидычу в прежнем информационном ключе: «Вам виднее», не стоит. Аидыч уже проверил его на сообразительность, и сейчас он от него через его информативный о себе ответ ждал ответа на подтекстовый вопрос: «Умеет ли новичок понимать то, что от него ждут?». И когда Аидыч его назвал умником и при этом с нескрываемым сарказмом, а значит, с сомнением, то это была не констатация факта, а это был тестовый вопрос. Ответ на который должен был дать сам новичок, ответит на следующий вопрос Аидыча.
– Для меня всё во мне ценно, для вас же, лишь то, чего ради меня сюда взяли. – Даёт ответ новичок, под вопросом умник.
– А если детально? – интересуется Аидыч.
– Я полностью отвечаю заявленным характеристикам в моём деле. Как я догадываюсь, оно уже вами изучено и сейчас лежит там, на столе. – Проговорил новичок, кивнув в сторону стоящего чуть сбоку от Аидыча стола. И вот тут новичок рисковал, делая такое заявление. И буквально всё сейчас зависело от Аидыча, кто единственный сейчас мог решить, отвечает ли или же нет новичок всем заявленным в его деле характеристикам, – здесь одна черта его характера не учтена, беспредельная до безрассудства дерзость и наглость умника, непонятно мне, с чего решившего, что я одобрю его, и чей-то сперва, но не мой точно выбор.
А как понять, какой сделает выбор Аидыч, то всё очень просто. Если он бросит свой взгляд в сторону стола, то он примет за рабочую выдвинутую новичком версию, а вот если он усмехнётся, глядя на новичка, то …Тут уже ничего не поделаешь. Уж слишком ты большой умник для этих мест, и тебе здесь не место. Вот и новичок не моргающим взглядом смотрит на Аидыча и ждёт его решения.
А Аидыч сперва только хотел проучить этого большого умника, с чего это вдруг решившего, что он сможет на него оказать любого вида давление, и отправить его искать Рая: «Сумеешь отыскать Рая, то я тебе дам ещё один шанс быть нам полезным. Будешь личным поверенным Рая, его денщиком. Но потом Аидычу вдруг захотелось посмотреть на то, что из всего этого выйдет, и он обернулся в сторону стола, давая тем самым понять новичку, что его версия может быть принята к рассмотрению. А это значит, что и он сам имеет некую ценность для … в начале для себя. – А дальше посмотрим. – Говорит Аидыч, увлекая отныне умника на ноги, чтобы он теперь всё что знает о себе и даже не знает, а готов только сейчас узнать и выявить, представил перед всеми теми, с кем ему дальше придётся работать, а может и ему выдастся такой случай, рисковать своей жизнью ради…много чего и себя в последнюю и одновременно в первую очередь.
– Здесь, как ты и сам уже догадался, мы проводим рабочие собрания фокус и общих групп. Где разбираем вставшие на первый план актуальности вопросы. – Обрисовав местную обстановку, Аидыч выдвинулся на выход из этого помещения без всякого предупреждения в сторону Умника. Кому теперь было нужно самому было сообразить, что дальше делать и как быть.
– Идти. – Даже не думая и не задерживая себя на этом умозрительном препятствии, Умник выдвинулся вслед за Аидычем. Кто даже за эту долю мгновения уже умудрился далеко позади от себя оставить Умника, и сейчас он уже шёл в метрах десяти впереди по длинному коридору, ведущему в любого рода неизвестность для Умника, но только не для него.
И первое, что напрягло Умника при виде уходящего вдаль Аидыча, кто благодаря своей природе во всём выдающегося физически человека, мог преодолевать любые расстояния с завидной для среднестатистического человека скоростью (а Умник был одним из них), так это то, что он мог не заметить того, что он не сообразил от него отстать и сейчас ведёт как бы с ним о чём-то пояснительную беседу. – Мол, вот смотри Умник, – шагая размашистым шагом, пускается в пояснения Аидыч, – и не говори мне потом, что ты не слышал, что я тебе сейчас говорил и о чём строго настрого предупреждал.
А Умник, находясь сейчас не на расстоянии шага от Аидыча, а вон как далеко от него, ясно понятно, что ничего из им столь важного не услышит и не будет знать, что Аидычу ответить на вопрос о том, какие он сделал выводы из их первой беседы. А врать, заявляя, что незачем ворошить прошлое, оно на то и прошлое, чтобы оставлять позади, нисколько не убедит Аидыча и он обязательно его заподозрит в том, что он решил пренебречь всеми им сказанными предупреждениями. – Плевать я хотел на всё тобой, Аидыч, сказанное. Я сам себе на уме и знаю, как распоряжаться собой. Вот так-то! – пошлёт Аидыча самого на кухню Умник. На то он и Умник, чтобы самому всё знать и никого не слушать. А дальше будет то, чего он ещё не знает, но догадывается чем славен и умеет убедить Аидыч своих несговорчивых противников – аццкий трэш на всю их голову.
Чего Умник не хочет знать буквально на себе и ему достаточно предварительных соображений на этот счёт. И он бегом бросается догонять Аидыча. И очень вовремя для себя нагоняет Аидыча на том, что он обращается к нему со словами: «Вот мы и пришли». А вот куда, то за всей этой спешкой Умник и не успевает сообразить, хоть и всё вокруг шло к нему и его пониманию навстречу. И только тогда, когда Аидыч похлопал в ладоши со словами: «Прошу внимание!», Умник по обращённым на него взглядам множества людей вокруг, и все эти люди при этом начинают сплачиваться и окружать его со всех сторон непроходимой и непроницаемой стеной, источая и неся в себе любопытство и интерес к нему, как к новичку, начал догадываться к чему они и он в частности пришли – к ознакомлению с ним.
Ну а ознакомление с самим собой, и тем более такое подробное, это и так ситуация не самая простая и несколько психологически сложная для того человека, с кем предстоит всем быть знакомым и может быть даже знать, что он из себя представляет, а тут всё произошло так неожиданно для Умника, да ещё ему нужно было с собой знакомить ни одного и ни двоих, а такое без счёта количество людей, где они все разные не только внешне, но и характерно в себе, и с разными темпераментами и температурой внешнего и внутреннего мира, – кто-то флегматично холоден на всё вокруг и на тебя в той же мере, кто-то холерически горяч и эмоционально неустойчив, и будет всегда готов перенести свою разгорячённость и на тебя, а кому-то и то и это так же как и это и то, – что Умник до такой степени оробел в себе, что он впал в умственную прострацию и в данный момент не мог располагать собой во весь свой умственный и физический потенциал.
И Умник только и мог, что стоять и хлопать глазами в ту сторону, с которой в его сторону прозвучит вопрос, заявление или чаще всего не имеющая ничего общего с серьёзным так всех веселящая реплика-заявление. – А это что у него с ушами-лопухами?! Неужели так его внутренний мир получил для себя в них отражение! Любит гад ушами. Так что Ангела Степановна можете не опасаться за честность отношений к вам новичка, не смогёт он вас ослушаться, ссылаясь на свою глухоту к вашим просьбам не быть наивным простофилей. – Своим громогласным заявлением прямо вкатывает в пол и свою экзальтацию отношений со своими животами всех тут людей вокруг, как тут обойтись без такого сметливого и вечно в тему и не в тему, к месту и не к месту неунывающего острослова, с эффектным именем Пруф.
– Дайте пощупать! Я глазам своим не доверяю, когда вижу такое изящество исполнения природы. – Вторит ходу мысли Пруфа кто-то там ещё из-за спин стоящих перед Умников людей сперва, затем протягивая свои очень ловкие и цепкие руки к самым непростым местам Умника, вгоняя того в краску неловкости и в ещё большее онемение оттого, что он ничего не имеет против такого вмешательства в свои области личного пространства той, кто так насмешливо на него сейчас смотрит в упор и при этом так неподражаемо и восхитительно наглеет на его глазах, засовывая свои руки прямо ему во внутренние карманы пиджака. Аж прямо всё сглатывается у Умника от этих головокружительных ощущений.