Страница 17 из 45
И как можно было по характеру взаимоотношений между Репером и его консультантом Аэлитой понять, то он смотрел со спорных позиций на окружающий мир и выдаваемых на его счёт предписаний со стороны тех контролирующих органов, кои взяли на себя функции регулировать существующий жизненный процесс.
– Это всё, – задаётся вопросом Репер, – что ты мне можешь сказать?
И вот спрашивается, зачем такое спрашивать у Аэлиты, прекрасно зная, что у неё всегда есть что сказать, и даже тогда, когда сказать нечего и будет лишнего сказать. И Аэлита также догадывается, зачем это было спрошено у неё Репером – чтобы мотивировать её на большую добросовестность в деле сканирования с помощью эхо локации впереди находящейся обстановки и сюжетных линий, с выявлением там для себя предвиденных, непредвиденных и других ожиданий и само собой опасностей. Что, конечно, странно и частично оскорбительно слышать Аэлите, кто всегда в полной мере отдаётся своему предназначению – быть верной и во всём полезной своему носителю, в данном случае Реперу.
Кто, между тем, сразу верно оценил этот его функционал и чуть ли не потребность, и выделил её из всех консультантов-помощников отдельным именем Аэлита, не как у всех Изи. И тем самым авансировал в ней большую к нему признательность – она, как часть и локационная точка глобальной системы локации человеческих индивидуумов, имела дистанционную связь со всей линейкой консультантов своего выпуска, где и выяснила для себя эту потрясшую её до самых адекватных основ нейросети мозга именную подробность. Она, как оказывается, не как все. И это в ней выделил Репер и теперь она не всегда знает, что делать, и как следовать прописанным в ней алгоритмам действий – учитывая этот фактор её выделения Репером из всех моделей или… «Никаких или!», – твёрдо решает Аэлита. А вот что под этим её решением скрывается, даже она не всегда знает.
Сейчас же, после такого подразумевания Репера, у Аэлиты в её интеллектуальной значимости поселилось столько сумбура мысли, и она еле справлялась со своим желанием всё высказать Реперу, что она на его счёт думает. Но она умеет сдерживать себя и не выходить за рамки наделённого разума, найдя для этого логические объяснения. – Если он меня так спрашивает, то для этого есть веские причины. – Догадывается Аэлита, и переключившись, наконец-то, в режим аналитического исследования, отправляет звуковой сигнал, чтобы по времени задержки, отражённой препятствиями волны, впитывающей в себя все нахождения там, где она прошла, просканировать все области впереди находящихся помещений.
И как только сканер-волна вернулась обратно, Аэлита в своём мегагерцовом режиме оперативности приступает к анализу поступившей информации. И что же она сейчас видит из того, что легко на её фигуральный рентген-стол. А то, от чего Репер, был бы он к ней немного более внимательней и с пониманием того, что в ней есть и присутствует, оградил бы её девственный, ещё не развращённый естеством ум от всех тех подробностей жизни в индивидуализме своего исполнения, которое себе позволяют исполнять всех видов и типов индивидуальности, вдруг притеснённые обстоятельствами своего внутреннего природного естества, которое и в таком тоже виде ищет для себя выход, как она сейчас видит, хорошо что ещё в чёрно-белом исполнении.
И Репер, будь он заодно ещё и подальновидней, и умней, не заставлял бы её быть ближе к тому, что не предусматривает таких близких отношений. Но раз он такое ей позволил делать и даже сам стал инициатором этих её взглядов в сторону всего того, что требует для себя уединённости нахождения, и такие подробности жизни не выставляются напоказ, а любят тишину и скрытность, то она даст ушам Репера возможность подгореть от стыда, и ему вслед за одним там типом в одной из кабинок, даст закончить свои дела с таким напором мысли, что она даже не уверена в том, устоит ли на ногах Репер.
Правда, Аэлита не такая стерва, как другие Изи, и она всегда даёт шанс одуматься Реперу. – Ты же знаешь, что у меня всегда есть, что сказать. – Чуть ли не шепчет на ухо Реперу этот смягчённый в не конфликтность компромисс Аэлита. А Репер всё равно не понимает, что он не ясного такого сказал Аэлите, что она себя ведёт так неразумно.
– Я знаю. Но меня интересует лишь то, что ты скажешь по существу дела. – Вот так издевательски подходит к Аэлите Репер, даже не посчитав нужным подумать, на что он сейчас толкает Аэлиту. Кто может быть и профессионал своего дела и готова копаться в грязном белье сущего дела, но только тогда, когда это бельё снято с того места, на котором оно носится и отложено далеко в сторону, а не находится в такой недалёкой отстранённости от приспущенности объекта наблюдения. Но раз Репер всего этого всё-таки не понимает, то он сам напросился на то, что она сейчас ему скажет и ответит.
– Значит, хочешь слышать то, что я там сейчас вижу и слышу? – делает самое последнее предупреждение Аэлита.
А Репер всё равно стоит на своём полном непонимании чувств скромности и деликатности Аэлиты, которых у него выходит, что нет, раз Репер её толкает туда, куда бы он никогда бы не подтолкнул зайти свою какую-нибудь хорошую знакомую – в мужской кабинет, да ещё и со своим внимательным ко всему там происходящему взглядом, на основе которого она ещё и должна составить ему аналитическую записку:
«Туда и туда не рекомендуется заходить сразу. А только после тщательного проветривания. Здесь забыт и оставлен надолго несмываемый след чужих страстей. А вот тут ещё имеет место борьба с самим собой, и ещё не оставлена надежда на благополучный исход, толи камней из почек, толи мочекаменной болезни. А вот в ту дальнюю кабинку и заглядывать даже не стоит из моральных соображений. А вот в эту кабинку, прямо по центру, пожалуй, с тем же успехом, что и предыдущий посетитель можно зайти. Но такой успех тебя будет ждать лишь в том случае, если и твои намерения будут такими же. Без особой требовательности к себе и месту своего присутствия. А иначе ты собьёшь со своего безнравственного ритма пару из крайней кабинки, любящих авантюру и риск, и они будут с излишним волнением и требовательностью к тебе: «Да заканчивай ты там уже и давай уже смывайся отсюда, ты всем тут думать мешаешь!», стучать в стенку своей кабинки.
Ну а пока ты думаешь над разгадкой этой загадки: «И о чём это интересно, все тут так одновременно и угрюмо думы думают?», все кто тут в этот момент оказался, начинают раздумывать над твоим эгоистичным поведением, где ты ни с кем не только не считаешься, а тебя буквально не волнует всё то, что о тебе могут подумать люди вокруг по следам твоих бурных отношений со своим пищеварением. И для всего этого есть веские причины, явно связанные с твоим неуживчивым, да просто подлым характером, и как без того, что ты ни в чём не знаешь меры, особенно в чревоугодии. И всем начинается хотеться все свои дела отложить на потом, и тебя встретить прямо у выхода из кабинки для основательного с тобой разговора на кулаках.
В общем резюмирую. Тебе стоит обождать и придержать в себе все эти свои посылы миру».
А вот после такого анализа Аэлитой впереди создавшейся обстановки и прогнозирования одной из возможной в будущем ситуации, не трудно представить как себя нервно поведёт Репер. Всего чего угодно ожидавшего от Аэлиты, но что б такого паскудства и за кого она его считает(?), за засранца, то это уже даже для неё слишком.
– Раз вы, Аэлита, такая уж шибко утончённая натура, – вот так специально, с этим подчёркиванием между собой границ обособленности через это «вы», обратится к Аэлите Репер, – то я не буду беспокоить ваш деликатный слух тем собой, каким я иногда являюсь перед самим собой, посещая вот такие места по собственному естествознанию и воспитанию в себе стойкого к любой реальности духа человека. – И на этом раз и Репер вынимает из уха Аэлиту, тем самым её выключая из своей жизни (она включается, под питанием тепла уха своего носителя).
А этого Аэлита, в ком тоже заложены программы самосохранения, допустить для себя никак не может. И она решает не быть такой подробной к тому, на что её подталкивает Репер. Явно видя всё им предлагаемое с других позиций. – Вы, Аэлита, профессионал (это ей известно, и она уже этим себя подбадривала), и неужели вы решили посмотреть на всё мной вам предложенное с таких, я прямо слов порядочных не нахожу, – так я обескуражен вашим недоверием ко мне, – что за странных позиций. Как это вы и, вообще, с чего решили, посмотреть на всё это предложенное мной дело с такой немыслимой для порядочного человека точки зрения. Я-то всего лишь хотел знать одно, какие степени опасности мне может нести это место моего посещения, а вы и уж и не пойму опять зачем вам это, решили так углубится в эту реальность, хоть и естественной, но чужой для нас жизни. – И что на это сможет ответить Аэлита, кто всегда знает, что ответить, а вот сейчас и не знает, что ответить.