Страница 64 из 92
- Что все это значит? - спросил его голос, и он повернулся в сторону штабного шатра и увидел шагающего к ним Корбулона в штанах и сандалиях с плащом на обнаженных плечах и груди. Преторианцы стояли прямо перед своим полководцем, и Макрон повернулся к нему и отсалютовал.
- Прошу прощения, господин, но эти люди были обнаружены при воровстве припасов. Их поймали парни из другой когорты. Центурион Игнаций внушил толпе немного здравого смысла, и теперь они возвращаются к своим позициям.
- Воровство, что? - Корбулон встал перед тремя мужчинами. - Были ли мы голодны? Значит, вы думали, что будете брать еду из уст товарищей…
Мародеры от стыда опустили головы, а командующий сделал шаг вперед и ударил человека по центру. - Смотреть вперед, когда с тобой разговаривает офицер, черт тебя побери!
Легионеры расправили плечи и вскинули головы, глядя прямо перед собой, в то время как Корбулон пристально смотрел на каждого из них по очереди. - У всех в этой армии одна и та же проблема на складах. Включая меня. Никто не получает особого отношения. Так скажите мне, почему эти трое думают, что они исключение?
Легионер слева, на несколько лет старше остальных, закашлялся. - Мы голодаем, господин. Еды хватает едва ли, чтобы поддерживать наши силы. Если это продолжится, то мы будем не в силах драться. Вот что я сказал парням. Это была моя идея, господин.
- Как тебя зовут?
- Легионер Гай Селен, господин. Вторая центурия, третья когорта, Шестой легион.
Корбулон повернулся к ближайшему преторианцу. - Найдите мне командира третьей когорты. Я хочу, чтобы он немедленно доложил мне здесь.
Преторианец отсалютовал и убежал в темноту, а Корбулон снова обратил внимание на легионера. - Похоже, ты прослужил с орлами больше нескольких лет.
- Да, господин. Девять лет.
- Девять лет? Тогда у тебя нет оправдания, чтобы не осознавать важность дисциплины и правил. Тебе также известно максимальное наказание за кражу во время активной кампании против врагов Рима.
- Да, господин.
- И каково наказание?
Селен заколебался, а затем взглянул на Макрона. - Пожалуйста, господин, центурион сказал, что нас должны избить и, мы будем рыть выгребные ямы.
- Да что ты? - Корбулон посмотрел на Макрона и приподнял бровь. - Это правда?
- Да, господин.
- Тогда, может быть, ты мог бы напомнить мне, каково максимальное наказание за кражу?
- Смерть, господин.
Корбулон кивнул. - Верно, смерть.
- Простите меня, господин, - прервал его Селен. - Как я уже сказал, это была моя идея. Эти двое из последнего набора. Они еще новенькие. Они не заслуживают смерти. Если вы собираетесь кого-нибудь казнить, казните меня, а этих парней побейте.
- Молчать! Не тебе решать, кого и как наказывать. Это моя прерогатива, легионер Селен. Ты переступил черту. Я принял решение. Все трое приговорены к смерти. Приговор должен быть подтвержден письменно вашему командиру и приведен в исполнение людьми вашей же центурии.
Макрон увидел, что нижняя губа одного из молодых людей дрожит, и почувствовал укол разочарования оттого, что легионер может показаться таким слабым. В то же время он чувствовал, что мог бы принять предложение Селена, будь он командующим. Одна смерть послужит примером, препятствующим дальнейшему воровству. Казнь всех троих была пустой тратой двух человек, которые, если бы у них была возможность, могли бы превратиться в достойных солдат, как только извлекут уроки из этого опыта.
Из темноты выбежала фигура. Старший центурион Третьей когорты. Он обменялся приветствием с командующим, прежде чем Корбулон указал на приговоренных.
- Центурион Пуллин, ты узнаешь этих троих?
Пуллин подошел ближе и кивнул. - Да, господин. На лицо. Но они не из моей центурии.
- Но они из твоей когорты?
- Да, господин.
- Их поймали на краже еды с продовольственного склада. Я приговорил их к казни.
- Казни? - удивился Пуллин, но в мгновение ока его самообладание восстановилось. – Да, господин.
- Ты возьмешь их под свою стражу и проведешь казнь с первыми лучами солнца. Они умрут от рук своих товарищей, как того требуют правила.
- Да, господин. Я позабочусь об этом.
- Еще кое-что, Пуллин. Там, где есть один человек, готовый украсть, будет больше. Поскольку трое из твоих солдат сговорились сделать это, я боюсь, что проблема может быть широко распространена в твоей когорте. Я объясняю это плохим руководством. Твоим руководством. Поэтому ты возьмешь свою когорту из этого лагеря и присоединишься к сирийским ауксиллариям. Ваши люди будут на таком же пайке, и вы, как сирийцы, будете спать под открытым небом. Кажется, что примера префекта Орфита и его людей было недостаточно для остальной армии. Возможно, они извлекут уроки из судьбы ваших людей. Я не допущу, чтобы хорошие солдаты жили рядом с ворами, центурион Пуллин. Ты понимаешь?
Центурион, казалось, собирался возразить, но потом передумал и кивнул.
- Да, господин. Я отдам приказы с первыми лучами солнца.
- Ничего подобного ты не сделаешь, - надменно возразил Корбулон. - Сделай это сейчас. Я хочу, чтобы твоя когорта вышла из этого лагеря, и ты немедленно отдашь приказ. И я знаю, к чему может привести неуместная преданность некоторых солдат своим товарищам. Если кто-либо из этих людей сбежит до того, как будет приведено в исполнение их наказание, то те кто их охранял, займут их же места.
Пуллин с отчаянием посмотрел на Макрона, но тот отказался показать какую-либо реакцию на судьбу другого офицера. Командующий сказал, и вопрос был решен.
Пуллин сглотнул и кивнул. – Да, господин. Немедленно.
*************
Глава ХХІІІ
На рассвете стоял сильный мороз, покрывающий пейзаж белым инеем, и первая стража дня топала ногами и сильно дула в руки, пытаясь согреться на сильном морозе. Некоторые из мужчин все еще поддерживали огни костров, и несколько столбов дыма мягко вились в чистое небо. Лагерь начинал шевелиться, люди вставали со своих спальных мест, потирая суставы, в то время как некоторые из их товарищей зевали и кашляли, слишком внезапно вдохнув холодный воздух. Центурионы и опционы ходили от хижины к хижине, пробуждая своих людей резкими криками и поторапливая их надеть доспехи и оружие для утреннего построения. Выйдя из своих хижин, они выстраивались по центуриям и стояли по стойке смирно, пока центурионы открывали свитки и вводили числа на вощеных таблицах, чтобы опционы отнесли их в штаб, так как писарь полководца должен был составить точный отчет о численности личного состава на сегодня.
Та же самая процедура выполнялась в каждой когорте армии по всей Империи, размышлял Макрон, когда преторианцы выстраивались перед своими укрытиями, недалеко от штабного шатра. Было ли это где было холодно, например, в горной местности или на границе вдоль Рейна, или же в жаркой бесплодной пустыне за тысячу километров отсюда, солдаты Рима поднимались, чтобы выполнить тот же распорядок, как они делали это более двухсот лет. Ему нравилось время от времени думать об этом. Чувствовать себя частью братства, которое охватывает весь известный мир и заставляет врагов Рима трепетать перед перспективой столкнуться с ними в битве. «Или нет», - улыбнулся он себе. «Некоторые из этих ублюдков-варваров просто не осознавали, когда их побили, и скорее пали бы, как бешеные псы, чем подчинились. Как те друиды в Британии. На данный момент они почти истреблены, и к тому времени, когда Макрон и Петронелла поселятся в Лондиниуме, в провинции будет мир, и друиды будут на пути к тому, чтобы стать простой деталью повествования истории завоевания острова.
Когда последний из преторианцев занял свое место, центурионы начали перекличку, делая отметки на своих восковых табличках для каждого имени. Как только Макрон завершил подсчет первой центурии, другие центурионы подходили один за другим и выкрикивали численность своих подразделений. Макрон подсчитал их и протянул свою вощеную табличку опциону Марцеллу. - Отнеси это в штаб.