Изменники Рима (ЛП)

- Он спрашивает, какие у нас есть доказательства того, что мы посольство.

- Это достаточно просто, - ответил Катон. Он прислонил щит к скале и полез в сумку за документом, в котором были указаны его полномочия, подписанные и скрепленные печатью командующего Корбулона. Держа его высоко над головой, он вышел на открытое место и пошел к всаднику. При этом он внезапно осознал, что все еще держит меч, залитый парфянской кровью. Понимая, что это может выглядеть не достаточно дипломатично, он медленно вложил лезвие в ножны, прежде чем поднял свиток с печатью командующего.

- Вот доказательство. А теперь скажи ему, что император Нерон будет рассержен, когда узнает, что его посольство подверглось нападению, прежде чем мы смогли заявить о цели нашей миссии в этих землях. Скажи ему, что я требую, чтобы нас отвезли в ближайший город, чтобы вылечить наших раненых и чтобы нам предоставили свежих лошадей, чтобы мы могли продолжить наше посольство к царю Вологезу.

Аполлоний перевел, и во время краткой молчаливой паузы парфянин обдумывал требование Катона. Затем он заговорил.

- Он говорит, что наши верительные грамоты будут представлены его господину, который затем решит нашу судьбу.

- Он назвал имя своего господина?

- Да. Хаграр.

- Хаграр?

- Он требует, чтобы мы сдали оружие его людям. Он говорит, что они сопроводят нас в город Ихнэ и что нам не будет причинен вред.

- Я понимаю. А что если мы откажемся сдать оружие?

Аполлоний передал вопрос, и губы парфянина приподнялись в насмешке, когда он указал на людей у ​​подножия склона и на остальных, окружающих холм.

- Он говорит, что если мы откажемся сложить оружие, он отдаст приказ своим людям выпустить на нас облако из стрел, прежде чем они подойдут сюда, чтобы забрать наши головы в качестве трофеев.

- Не могу сказать, что считаю такую ​​перспективу ужасно привлекательной. - Катон на мгновение замолчал, словно размышляя о требованиях другого человека. Но в конце концов дело сводилось к простому выбору: умереть под градом стрел или уступить требованиям парфян. Он глубоко вздохнул, затем положил документ обратно в сумку, перекинул кожаную портупею через голову и обернул вокруг ножен, прежде чем положить их на землю. Затем, повернувшись к гребню, он вздохнул и отдал приказ.

- Преторианцы! Бой окончен. Опустите оружие и выходите.

*************

Глава XIV

«Я думал, что это должно было быть легкой прогулкой для наших войск», - размышлял Макрон. Он стоял сбоку от дороги, прикрывая глаза от полуденного солнца, пока он внимательно изучал фортификации Тапсиса, в трех километрах от него, посреди небольшой равнины, окаймленной горами. Скромный город был построен на хребте, который возвышался над окружающей местностью, через которую протекала небольшая река. Один конец хребта плавно поднимался над равниной, а другой, в восьмистах метрах от него, заканчивался отвесными скалами. Невысокая стена окружала акрополь с видом на город.

Единственным подходящим подступом для штурмующих была более мягкая почва на дальнем конце гребня. И здесь находилась основная часть обороны. Крепкие на вид башни были соединены отрезками внушительной стены, перед которой лежал широкий ров, пересеченный единственным узким подвесным мостиком, ведущим к воротам Тапсиса. Кроме того, перед стенами был еще открытый участок земли для разросшегося количества зданий, где растущему населению города было разрешено расширить поселение. Колонна крошечных фигурок и повозок продвигалась к городу, в то время как другие колонны змеились по открытой местности к безопасным горам на противоположной стороне равнины.

Два других центуриона из когорты стояли вместе с Макроном, осматривая местность, в то время как остальные преторианцы маршировали мимо во главе сил командующего Корбулона. Полководец уехал вперед с кавалерийским эскортом для более тщательного осмотра оборонительных сооружений, и Макрон мог видеть их там, где они остановились, на возвышенности на полтора километра вперед дальше по дороге.

- Мне вот все было интересно, почему это повстанцы не прислали кого-то с просьбой об условиях капитуляции, - прокомментировал центурион Николис. - Теперь я понимаю почему. У нас нет шансов преодолеть эту оборону быстрой атакой. Единственная надежда, которая у нас есть, – это заткнуть их там и ждать, пока к нам присоединится осадный обоз, сколько бы времени на это не потребовалось.

- Даже в этом случае у нас почти не будет работы, - сказал Метелл. - У них преимущество высокой позиции. Если у повстанцев есть метательные машины, они легко пересилят дальность наших онагров, и это усложнит жизнь нашей обслуги, если они подойдут достаточно близко, чтобы попытаться разбить стены, - он на мгновение пососал щеку, прежде чем заключить. - Я бы сказал, что нам придется голодом выманивать этих ублюдков из-под их защиты.

- Если мы сами сперва не помрем с голоду, - кисло заметил Макрон.            Прошло три дня с тех пор, как мост рухнул, и большая часть скромной армии Корбулона была отрезана от снабжения в обозе. С тех пор люди и лошади жили за счет скудного урожая, который можно было добыть с земли по обе стороны от дороги, петляющей через горы, прежде чем она выходила на равнину. Несколько стад коз были захвачены кавалерийскими разведчиками прежде, чем пастухи смогли прогнать их в горы, и армия реквизировала то немногое, что осталось в поселениях, мимо которых она проходила. Почти все жители ушли, взяв с собой всю еду, которую они могли унести, и приложили все усилия, чтобы уничтожить или испортить то, что они были вынуждены оставить. И теперь, когда Макрон лицезрел возделанную плодородную равнину вокруг Тапсиса, он увидел столбы дыма, поднимающиеся то тут, то там над фермами и небольшими полями, когда повстанцы сжигали большую часть своих зерновых складов и домов, чтобы лишить римлян пропитания или крова.

- И ты можешь смело поставить на то, что эти ублюдки запаслись припасами, пока ждали нашего появления, - добавил он.

Он повернулся, чтобы посмотреть, как мимо проходят последние преторианцы, а за ними – ведущая когорта выделенного отряда из Шестого легиона. У мужчин были мрачные выражения лиц, и не было никаких обычных шутливых разговоров и эпизодических всплесков пения, свидетелем которым Макрон часто становился во многих своих предыдущих кампаниях.

- Есть новости о мосте? - с надеждой спросил Николис.

Макрон откашлялся и сплюнул в сторону. - По словам посыльного, прибывшего в полдень, он все еще ремонтируется. По подсчетам префекта Орфита, не раньше, чем через два дня работа завершится. Потом четыре, может, и пять дней пройдет пока, нас догонит обозный поезд.

Николис поморщился. – Кажется, придется поголодать.

- Ты это сказал, мой друг, - вздохнул Макрон. - Я хочу, чтобы все наши люди передали все, что у них осталось, своим офицерам. Метелл, я поручаю тебе организовать выдачу урезанных рационов. Каждый солдат в когорте будет получать равную долю. Мы должны сделать так, чтобы этого хватило на достаточное время, так что урежем рацион до половины от нормы.

- Это добавит мне популярности среди парней, господин.

Прежде чем ответить, Макрон взглянул на проходящих легионеров. - Мне не нравится настроение солдат в некоторых других частях. Я не хочу, чтобы это распространилось на преторианцев. Держите уши открытыми. Слушайте, что говорят вокруг. Если они начнут роптать, нужно действовать жестко. Надо занять их работой. Лучше занять их, чем позволить им ворчать от безделья. Николис, твои ребята отправятся на поиски провианта, как только мы разобьем лагерь. Я хочу, чтобы они были там, прежде чем другие подразделения загребут в свои руки то, что оставили повстанцы. Но имей в виду, ты должен дадь им понять: все, что они найдут, нужно передать Метеллу. Любой солдат, пойманный за поеданием найденного или попыткой спрятать пищу, будет примерно наказан. Понял?