Монстр (ЛП)

- Поздравляю! - воскликнула старуxа из угла комнаты, усевшись на стул. Она махала мне тестом. - Ты собираешься стать матерью! - она внезапно расплакалась. - А мой мальчик будет отцом!

Её сына в комнате не было. Не знаю, где он был. Где-то снаружи, откуда я могла слышать, как он грохочет, но я не могла определить точное место. Если бы он был в комнате, я не могла не задаться вопросом, знает ли он, что происходит. Улыбка старушки исчезла с её лица. Она смотрела прямо на меня и была обеспокоена тем, что видела. Но что?

- Почему ты несчастлива? - спросила она. - Ты собираешься стать матерью! Замечательные новости!

Я тяжело сглотнула.

- Я уже мать.

- Но теперь ты будешь хорошей матерью, - сказала она.

- То, чего вы никогда не могли сделать!

Я не хотела говорить это вслух. Она бросила тест для беременных на пол, вскочила со стула и сильно ударила меня по лицу.

- Я сделала всё возможное для этого мальчика! Я не виновата, что он таким родился.

Я засмеялась:

- Вы - прекрасный пример спора между природой и воспитанием.

Она снова ударила меня.

- Он, может быть, действительно немного отстаёт в развитии от других, но неужели ты думаешь, что он не стал бы таким, каков есть, если бы мы не поместили его сюда? Я так не думаю.

Она снова ударила меня. Боль, распространяющаяся по моей щеке, была ничем по сравнению с открытыми язвами на моей спине, которые появились из-за того, что я не вставала с постели. Я вынуждена лежать здесь, гнить бог знает сколько времени.

- Я люблю своего сына, - выплюнула она. Она внезапно улыбнулась мне - улыбкой, от которой у меня по спине пробежала холодная дрожь. - Так же, как я буду любить своего внука или внучку.

- А что насчёт ребёнка? - спросила я.

- Что насчёт него?

- Вы не молодеете. Вы действительно думаете, что будете достаточно подходящим воспитателем для ребёнка? Я так не думаю. И вы искренне верите, что ваш сын будет заботиться о нём? Он, наверное, запутается и попробует его съесть.

Она снова ударила меня.

- Не смей так говорить о моём сыне!

- Вы знаете, что я права, и правда ранит.

Она хотела снова меня ударить, но остановилась, когда я закричала:

- Правильно, продолжайте бить меня, я уверена, что ребёнок окажется совершенно нормальным!

Она опустила руку.

- Это хороший повод. Почему ты не сказала об этом раньше? - спросила старуxа.

Она вернулась к стулу и потянулась за спрятанной под ним металлической банкой. Каждый раз, когда она приходила в комнату, с ней была металлическая банка. Она редко открывала её. Я так и не заглянула внутрь. По тому, как она гремела, и по тому факту, что она вытаскивала из неё тесты для беременных, я просто предположила, что в ней было ещё больше тестов. Она поставила банку на стул и открыла её. Не могу заглянуть внутрь.

- Что вы делаете? - спросила я.

Она вытащила из коробки острый нож и повернулась ко мне:

- Я не могу удерживать тебя там следующие девять месяцев, - сказала она. - Нам нужно, чтобы ты была здорова и полна сил для этого ребёнка, - её тон полностью изменился.

Многоликая женщина...

Она подошла ко мне и приставила нож к верёвке, удерживающей меня к кровати.

- Эндрю! - позвала она.

Громкие, тяжёлые шаги неслись по коридору, и дверь распахнулась. В дверях стоял её сын. Он начал возиться со своими брюками, без сомнения, ожидая почти ежедневного выполнения того, о чём его просили.

- Нет-нет, глупый мальчик. Мне нужно, чтобы ты стоял там и присматривал за ней. Она беременна! Ты собираешься стать отцом!

Он начал раскачиваться из стороны в сторону, возбуждённо сопя. Я не верю, что он её понял; просто его реакция на тон её голоса.

- Мы не можем оставить её здесь. Нам нужно начать наращивать её силы в ближайшие месяцы! - она начала рубить верёвки.

Вот оно!

- Ничего не пытайся сделать, - сказала она мне. Тон её голоса снова изменился. Суровая старуxа вернулась. Взволнованная, счастливая ушла. - Ты же не хочешь, чтобы у меня дрогнула рука?

Нож перерезал первую верёвку. Я уронила руку на бок. Она кажется такой тяжёлой, такой бесполезной. Старушка приступила ко второй верёвке.

- Раньше ты была сильнее, когда правильно питалась, но сейчас твоё тело ослабло. Помни это. Но не волнуйся - я помогу тебе набраться сил, и я помогу тебе родить моего внука... Если ты не вздумаешь ничего дурного.

Моё тело было слабым. Она позволяла мне вставать с кровати только через день, чтобы размять мышцы... Конечно, моё тело было слабым.

- Я ничего не сделаю.

Моя вторая рука была освобождена, и я, как и другую руку, опустила её на бок. Старушка положила нож на пол и помогла мне подняться на кровати, чтобы я села; моя спина была прижата к стене. Всё тело болело, каждый сустав словно кричал о помощи. Она залезла под кровать и вытащила тонкую грязную простыню, которой затем накрыла моё обнажённое, покрытое синяками тело.

- Ты не выйдешь из этой комнаты без сопровождения, - сказала она. - Либо я, либо Эндрю всегда будем рядом, а дверь останется на замке. Я позволю тебе пользоваться душем и ванной, когда захочешь, но - опять же - всё будет под присмотром. Что касается еды - мы можем избавиться от капельницы, когда ты начнёшь есть. Я буду готовить тебе здоровую пищу. Если есть что-то, что тебе нужно, ты можешь просить это по выходным, иначе будешь есть то, что едим мы. Ты понимаешь?

Я кивнула.

- И? - она приподняла бровь.

- Спасибо? - сказала я, не понимая, чего она ждала.

- Пожалуйста. И добро пожаловать в семью.

- Когда я смогу увидеть свою семью? - спросила я, несмотря на то, что уже знала, какой ответ будет наиболее вероятным.

- Теперь мы твоя семья.

- У меня есть дочь.

- У тебя была дочь. Мы говорили об этом.

Я не стала с ней спорить. Не было смысла злить её.

- А теперь, - продолжила она, - хочешь бутерброд? Я собираюсь приготовить для нас с Эндрю с тунцом и огурцом. Может, ты тоже хочешь?

- Да, пожалуйста, - сказала я.

Я не собиралась его есть. Мне просто нужно было побыть одной, чтобы всё обдумать.

Старуxа кивнула и собрала всё, что принесла с собой в комнату, в том числе, к сожалению, и нож. Она пошла к выходу и остановилась возле сына.

- Ты останешься с ней или пойдёшь с мамой? - спросила она.

Он указал на меня.

- Оденься. И не выпускай её из комнаты.

Старуxа прошла мимо своего сына, оставив нас двоих одних. Он ничего не говорил (конечно, не говорил). Он просто стоял и смотрел на меня. Я беспокойно поёрзала, гадая, смогу ли я обойти его и - если бы смогла - насколько легко было бы найти выход.

Он хмыкнул и указал на меня.

Успокой его. Сделай его счастливым.

- Привет, - сказала я.

Чем больше я проводила с ним времени - даже после того, что он со мной делал - тем больше понимала, что не он здесь монстр. Он ни в чём не виноват. Он был просто продуктом своего воспитания. Настоящим монстром была его мать. Его отец тоже, когда он был жив.

- Как у тебя сегодня дела? - спросила я его, стараясь сохранять спокойствие.

Он хмыкнул.

- Ты понял, что твоя мама сказала о том, что ты будешь папой?

Я не знала, понимал ли он мои слова. Часть меня так не думала. Но я была уверена, что он понимает тон, который используют люди. Если они хорошо с ним разговаривали, он хорошо реагировал. Если они расстраивались, он тоже. Я намеренно сохраняла дружелюбный голос.

- Мы собираемся стать семьёй, - продолжила я. - Ты и я с маленьким ребёнком. Ребёнок!

Он снова хмыкнул и покачнулся из стороны в сторону, прежде чем перейти к стулу. Он сел и снова указал на меня. Я не была уверена, чего он хочет, поэтому продолжила говорить.

- Надеюсь, на этот раз будет мальчик. У меня дома девочка. Было бы хорошо, если бы у неё был брат, с которым можно было бы играть, не так ли?

Он хмыкнул.

Осторожно и медленно я встала. Мои ноги дрожали. Мне пришлось держаться за кровать, чтобы не упасть на пол. Мои мышцы такие слабые. Он тоже встал, внезапно насторожившись.