Кровь Рима (ЛП)

Катон не ответил, и, когда Радамист зашевелился, он испугался, что царица вот-вот сделает противостояние еще более опасным.

Прежде чем кто-либо смог снова заговорить, послышался звук бегущих ног, и Нарсес вбежал в комнату, задыхаясь и взволнованный.

- Ваше Величество!

- Как ты посмел нас прервать? - взревел Радамист. - Собака! Да, я тебя сейчас…

Нарсес был настолько обеспокоен, что продолжил свое обращение.

- Это придворные, Ваше Величество. Они пришли. Все они. И их последователи.

Выражение лица царя сразу изменилось, и он торжествующе усмехнулся.

- Я знал это! Я знал, что эти трусы преклонят колени и подползут ко мне, прося пощады. Где они?

Нарсес взглянул на Катона, и его нервное напряжение начало проступать отчетливее.

- Ваше Величество … Они уже сейчас приближаются к городу.

- Тогда мы должны встретиться с ними. Пошлите за моим командиром кавалерии. Трибун, призывай своих людей к оружию.

Радамист в восторге хлопнул в ладоши и повернулся к Зенобии.

- Ну вот! Все именно так, как я сказал.

Но царица уже почувствовала истинный смысл сообщения, когда она внимательно посмотрела на встревоженное лицо Нарсеса.

- Дурак, - пробормотала она. - Они не собираются сдаваться тебе.

Радамист выглядел удивленным. - Что ты имеешь в виду?

Но Зенобия обратила свое внимание на Нарсеса.

- Скажи ему. Скажи Его Величеству.

Катон увидел, как Нарсес сглотнул, прежде чем осмелился заговорить снова.

- Ваше Величество, они идут. Во главе со своим лидером. Боюсь, они пришли уничтожить вас.

*************

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

С самой высокой башни дворца открывался прекрасный вид на столицу и за ее пределы на холмистый пейзаж, окружавший Артаксату. На западе, примерно в восьми километрах отсюда, стояла огромная дымка пыли. Прежде, чем сквозь нее проступила линия всадников, и время от времени послеполуденное солнце отражало свои лучи от их шлемов, когда армия армянских аристократов продвигалась. За командиром патруля, обнаружившего в то утро врага, послали, и теперь он сбежал по лестнице вниз, чтобы его допросило начальство.

- Сколько у них солдат, Ваше Величество? - спросил Катон.

Катон знал, что оценка численности любого вражеского войска всегда была сложной задачей. Неопытные люди часто сильно завышали это число, и тогда возникал вопрос, какую часть общей силы они могли видеть. В холмистой местности или в пыльных условиях судить о размерах марширующей колонны было сложно даже опытному глазу. Офицер-конный лучник, стоявший перед ним, выглядел очень молодым, а его борода составляла лишь несколько пучков темных волос. Он задумался на мгновение, прежде чем ответить своему царю.

- Он говорит, что всего четыре, может, пять тысяч. Из них около тысячи всадников, - перевел Радамист.

«И все же впечатляет, что им удалось собрать столько людей, готовых взяться за оружие», - размышлял Катон, прикрыв глаза и глядя на облако пыли, пока он обдумывал рапорт солдата. – «Повстанческая знать собрала воедино вполне достаточное количество людей, чтобы соответствовать силам в распоряжении царя, хотя Катон не сомневался, что люди Радамиста и две когорты были лучше, чем силы, противостоящие им».

- Я так понимаю, осадных машин нет? - спросил он царя.

- Он говорит, что нет.

Катон нахмурился. Он должен был восхищаться отвагой армянской знати, выступившей с небольшими шансами на победу, несмотря ни на что. Или они действовали из отчаяния, а не из мужества? В конце концов, большинство из них были осуждены, и их выбор был ограничен. Они могли ждать печальный конец в своих поместьях или укрепленных городах один за другим, или они могли бежать из Армении и броситься на милость правителей соседних царств, таких как Парфия. Вместо этого они решили сразиться с Радамистом в надежде, что они смогут сокрушить его армию и снова заставить его бежать, если они не смогут выследить его и убить его первыми. Катон мог легко проследить ход мыслей, который привел их к такому образу действий, каким бы отчаянным он ни был.

- Было бы глупо атаковать столицу без осадных машин, Ваше Величество. Я не могу поверить, что они просто бросились бы на стены города. Это было бы немногим лучше самоубийства.

- Я согласен. - Радамист погладил себя по подбородку. - Как ты думаешь, в чем заключаются их намерения? Предложить бой за городом?

- Или блокировать город, окружить его циркумвалационной линией, попытаться заморить нас голодом и заставить капитулировать. - Катон задумался о реке, текущей вокруг столицы. - «Хотя она снабжала Артаксату водой и дренажем, скорость течения, а также участки отмелей и скал делали невозможной навигацию. Не было никаких шансов для помощи по реке или пополнения запасов воды из нее, поэтому длительная осада вполне могла увенчаться успехом. В конце концов, Цезарю удалось захлопнуть большие силы в Алезии и отбить атаки еще большей армии, посланной на помощь галлам».

- Тогда мы не должны давать им такую возможность, - решил Радамист. - Мы должны выйти им навстречу и решительно сокрушить их. Это положит конец любой мысли о восстании или вызове моему правлению. И это послужит целям твоего императора не меньше моих, а?

- Да, Ваше Величество.

- Тогда мы должны решить, когда нанести удар. - Он взглянул на небо. - Будет уже темно, прежде чем они доберутся до города. Было бы неразумно рисковать атаковать под покровом ночи.

Катон с чувством кивнул. В то время как рейд или другая небольшая операция была возможна в темноте, битва была действием в целом более масштабного характера и требовала четкого наблюдения за разворачивающимися событиями. Даже с хорошо обученными и дисциплинированными людьми, имеющими опыт ночных боев, это было рискованное начинание, которое чаще приводило к катастрофе, чем к успеху.

- Мы должны перевести людей и лошадей из походного лагеря, Ваше Величество.

- Покинуть лагерь? И пусть предатели захватят его?

- Мы могли бы защитить его, но это может стоить нам жизней людей, посланных удерживать лагерь. Даже если мы будем держать его, какая польза от него? Если мы используем его для наших осадных машин, то противник просто отступит за пределы досягаемости, прежде чем займет окончательные позиции. Я считаю, что нам следует отказаться от этого плана. Лагерь слишком далеко от городской стены, чтобы представлять какую-либо угрозу. За него не стоит бороться. Лучше сконцентрируем наши силы для главной битвы, Ваше Величество. Если мы хотим максимальных шансов на победу.

- Ты думаешь, есть какие-то сомнения в ее исходе? - засмеялся Радамист. - Трибун, я ожидал от тебя большего. - Его веселье угасло. - После того, как ты выступил против меня в зале для аудиенций, я подумал, что ты бесстрашный. Может, я ошибался.

Катон отказался реагировать на насмешку. Однако от неожиданного прибытия повстанческой армии было что отыграть в свою пользу.

- У ваших людей есть новое дело, чтобы отвлечь их, Ваше Величество. Их внимание будет переключено на угрозу, исходящую от армии повстанцев, которая угрожает разграбить Артаксату. Они будут смотреть на тех, кто их защищает. Сейчас не время наказывать моих солдат. Даю слово, что они будут наказаны настолько сурово, насколько позволяют правила, но их судьба больше не должна занимать наши мысли.

Радамист на мгновение задумался и согласно кивнул.

- Очень хорошо. Я пока отложу этот вопрос. Кто знает? Если повезет, может быть, эти люди погибнут в битве как герои и избавят меня от необходимости казнить их, а?

- В самом деле, - категорично ответил Катон. - Это было бы решением.

- Хорошо! - Радамист хлопнул в ладоши. - Тогда мы должны готовиться к битве! Готовь своих преторианцев и пращников. Завтра, на рассвете, ты выступишь во главе своих людей, а я поеду во главе своего войска, и вместе мы раздавим этих собак. К ночи будет еще много голов, украшающих стены моей столицы! - заключил царь с выражением жестокого удовлетворения.