Кровь Рима (ЛП)

Катон приподнялся в седле и осмотрел форт и дальний берег. Он видел иберийцев, наблюдающих за фортом с безопасного расстояния. На данный момент парфяне были в ловушке. Но это создавало ряд новых проблем. Крайне важно было, чтобы никто не сбежал и не разнес весть о его колонне. А это означало штурм форта и уничтожение врага внутри. Это повлекло бы за собой задержку и потери, которые Катон не мог себе позволить. Но у него не было выбора. Он снова повернулся к Радамисту.

- Ваше Величество, нам придется взять форт.

- Хорошо, - обрадовался ибериец.

- Могу ли я попросить вас отправить больше людей за реку, чтобы никто из врагов не сбежал и не поднял тревогу? А я тем временем выведу вперед остальную часть наших людей, чтобы подготовиться к атаке.

Радамист кивнул и быстро отдал приказы своим людям, а Катон повернул обратно к Арбелису. Преторианцы и ауксилларии, без сомнения, предвкушали комфортную ночь в удобстве и тепле города без необходимости строить еще один походный лагерь. Вместо этого им придется идти по городу в сумерках и построить в темноте лагерь у реки. Он хорошо представлял себе, какой это вызовет ропот. Но некоторые, и больше чем другие – Макрон, были бы в восторге от неизбежности первого сражения в их кампании.

«Парфяне спровоцировали эту войну, - мрачно размышлял Катон. - Теперь им предстояло начать расплачиваться за свою гордыню».

*************

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

- Это место подойдет как нельзя лучше, - решил Катон, когда они с Макроном выбрались из мелководья, струшивая воду с себя. Впереди них, в сотне шагов от восточного берега Евфрата, Катон едва мог различить в лунном свете конные пикеты. Он повернулся, чтобы посмотреть назад, на реку. Другой берег находился на расстоянии почти четырех сотен метров от него, но он смог наметить проход через галечные отмели и протоки между ними высотой не более чем по пояс. Повозки осадного обоза и центурия Порцина ждали приказа на переправу. Люди центуриона Метелла уже переправились, и Катон слышал стук их кирок, которые в слабом лунном свете трудились, достраивая укрепления на небольшом возвышении за фортом.

- Ладно, Макрон, возвращайся на ту сторону реки и начинай переправлять обоз.

- Да, господин.

- И сделай это как можно тише.

Центурион ничего не ответил, шагая обратно в речной поток, и Катон почувствовал раздражение на себя за ненужное наставление своего друга. Макрон достаточно хорошо знал значение и цену неожиданности. Но Катон устал и хотел как можно быстрее захватить форт, допросить пленных и выяснить, не успели ли парфяне передать какое-нибудь сообщение о его присутствии в этом районе. Если Тиридат был предупрежден, то у него будет достаточно возможностей устроить для колонны засаду или заманить их в ловушку. И все это в совокупности послужило поводом для замечания в сторону Макрона. Он постарался выкинуть эту мысль из головы.

Катон утешал себя мыслями о том, что парфяне, должно быть, чувствуют себя в безопасности за своей стеной, когда он пробирался через камыши на берег, его калиги хлюпали при каждом шаге. В конце концов, была большая вероятность, что они бежали из города, увидев Радамиста и его людей, которые подняли более чем достаточно пыли, чтобы скрыть основную колонну и, что более важно, обоз с осадными механизмами. Одни лишь конные лучники и катафракты не смогли бы разрушить либо захватить форт, и враг был уверен, что ему остается только ждать, пока иберийцы ускачут прочь, чтобы снова появиться и продолжить свои набеги на границу. Когда над горизонтом забрезжил рассвет и показались осадные машины, парфяне поймут свою ошибку за мгновение до того, как первые снаряды ударят по защитным укреплениям.

Пробираясь по берегу навстречу звону и стуку кирок, Катон видел темные очертания форта на фоне светлеющего ночного неба и надеялся, что враг быстро одумается и сдастся. Для этого пришлось бы выделить полцентурии, чтобы сопроводить пленных обратно в ближайший город с римским гарнизоном. Он не мог позволить себе потерять сорок своих людей, но еще меньше он мог позволить себе потерять столько же или больше людей при нападении на парфянский форпост. А необходимость взять его быстро, чтобы можно было продолжать наступление, означала, что атака будет необходима.

- Стоять! Кто там?

Катон инстинктивно схватился за рукоять своего гладия и занял более устойчивую позу, после чего успокоительно вздохнул и ответил: - Трибун Катон.

Из-за чахлого дерева вышла фигура, и Катон успел разглядеть острие копья, направленного на него, когда преторианец заговорил снова. - Публий говорит…

- Налей гарум, - тихо ответил Катон.

- Проходи, друг. - Часовой опустил копье на землю, Катон отпустил меч и подошел к нему. - В следующий раз говори шепотом, солдат. Лучше так, чем громко, чтобы услышали все враги на километры вокруг, - он преувеличил, чтобы донести урок до слушателя.

- Хорошо, господин, - тихо согласился часовой.

- Так-то лучше. Центурион Макрон скоро подгонит обоз с осадными машинами. Убедись, чтобы ты его как следует, проверил, иначе он не будет так снисходителен.

- Да, господин. - Часовой скрылся в тени дерева, стремясь скрыться в неизвестности, пока его командир не узнал его.

Катон направился к возвышенности, где располагалась осадная техника, и с удовлетворением увидел, что внешние рвы и частокол уже готовы, что было предосторожностью против любой попытки защитников вырваться и попытаться повредить или уничтожить драгоценные осадные орудия. За частоколом другие люди занимались выравниванием земли. К ним подошел человек в шлеме с гребнем и отсалютовал.

- Трибун Катон?

- Да. Ты и твои люди хорошо поработали, Метелл. Нелегкая задача – делать это в темноте.

- Благодарю вас, господин.

- Парфяне не беспокоят?

- Они послали отряд час или около того назад, господин. Керан и его парни позволили им выйти на открытую местность, прежде чем их обстреляли и обратили в бегство. Они завалили двух ублюдков. С тех пор от них ни писка.

- Хорошо. Я не хочу, чтобы они узнали о том, что мы задумали. Как только Макрон прибудет с метательными механизмами, быстро установи их и приготовься стрелять, как только станет достаточно светло, чтобы увидеть цель. И, что более важно, чтобы цель заметила нас.

Метелл усмехнулся.

- Хотел бы я увидеть их лица, когда это произойдет.

- У тебя будет шанс. Либо когда они сдадутся, либо когда мы войдем в форт.

- Мои парни готовы, господин.

Катон покачал головой.

- Они не отдыхали с тех пор, как мы разбили лагерь вчера. Если нам придется штурмовать форт, я буду использовать свежие войска.

- Справедливо, господин, - неохотно согласился Метелл. - Но если им понадобится поддержка, мои люди будут готовы.

- Я уверен, что могу положиться на тебя и твоих людей. - Катон похлопал его по плечу. - Но сейчас давай достроим укрепления.

Работа продолжалась всю ночь, пока они не услышали низкий грохот приближающихся повозок, и Катон направился к ним, чтобы поприветствовать Макрона.

- Какие-нибудь проблемы?

- Одна из повозок перевернулась, когда мы выходили из реки, но с остальными все в порядке.

- Хорошо. – Катон указал на очертания укреплений на холме. - Люди Метелла почти закончили. Подгони туда повозки и собери машины как можно скорее.

- Слушаюсь.

Когда Макрон повел повозки вверх по небольшому склону, к грохоту колес и напряженному ворчанию людей добавилось мычание мулов, когда их погонщики направляли хлыстами. В темноте шум казался оглушительным, и Катон опасался, что это может побудить врага к каким-то внезапным действиям. Разумеется, высоко в небо взвилась пылающая стрела и понеслась в сторону повозок, но она упала слишком низко, чтобы осветить что-то, кроме голой земли перед укреплениями и один из конных патрулей, который быстро умчался на небольшое расстояние, чтобы не попасть под шквал стрел из форта. Катон все так же искал Радамиста и нашел его на тропе, в трехстах шагах к востоку от форта. Он с раздражением заметил, что не было предпринято никаких попыток остановить его или хоть как-то проверить его, и решил побеседовать с иберийским царевичем об этом позже.