Отверженный III: Вызов

Глава 5

Николай Константинович Седов-Белозерский сидел в кабинете и ждал адвоката своего отца, который должен был приехать с новостями по апелляции старого князя. Клим Георгиевич Дроздов должен был приехать из столицы ещё неделю назад, но дела никак его не отпускали. А Николай Константинович, проходивший свидетелем по делу «Русского эльфийского ордена» предпочитал лишний раз Петербург не покидать. Обсуждать что-либо по телефону было опасно, поэтому уже около десяти дней князь не имел никакой информации об отце, кроме сообщений, что Константин Романович жив и находится в следственном изоляторе в ожидании апелляции.

Когда адвокат постучал в дверь, открыл её и вошёл, Николай Константинович от волнения даже встал.

— Здравствовать желаю, Ваше Сиятельство! — радостно заявил адвокат.

— Добрый день, Клим Георгиевич, — ответил князь. — Ну не томите, рассказывайте, что там?

— Пока всё идёт по плану, Ваше сиятельство, — ответил Дроздов. — Документы все подготовили, на днях будем подавать апелляцию. Но есть ещё хорошая новость! После выборов императора намечается большая амнистия. Это информация из очень надёжного источника. Если уж нам не удастся помешать Романову стать императором, то хотя бы используем его победу на выборах, чтобы вытащить Вашего отца из тюрьмы. Константин Романович планирует сразу же после выборов, кого бы на них выбрали, подать личное прошение императору о помиловании.

— Это действительно хорошая новость, Клим Георгиевич, — сказал князь. — Если честно, я боялся, что папа не пойдёт ни на какие компромиссы и уж Романову прошение о помиловании точно не станет подавать.

— Ваш отец всегда говорил и говорит, что задача номер один — не допустить победы Романова. Но если уж кесарь станет императором, то нужно будет создавать ему достойную оппозицию, а не прозябать в тюрьме. Ради этого ваш отец готов даже подать прошение о помиловании. Спасти жизнь ему и остальным руководителям ордена — значит продолжить борьбу!

— Как же мне приятно слышать Ваши слова, Клим Георгиевич. Я так рад, что папа решил проявить гибкость, и у нас появился шанс спасти ему жизнь.

— Магистр «Русского эльфийского ордена» — символ, — ответил адвокат. — Пока он жив, достойные сыны нашей расы будут равняться на него. Поэтому жизнь Вашего отца нужно сохранить любой ценой.

— Благодарю Вас, Клим Георгиевич за работу и за хорошие новости! Передайте папе, что мы гордимся им и остальными руководителями ордена. Несмотря на запрет деятельности ордена, мы уже начали работу по подготовке мероприятий, дискредитирующих кесаря перед выборами.

— Обязательно передам, Ваше Сиятельство! А помогать Вашему отцу и ордену — это большая честь для меня!

Иван Иванович высадил меня недалеко от академии. Покинув машину, я первым делом позвонил Миле и пригласил её на ужин. Кафе я решил заменить рестораном — захотелось красиво отметить достижение девятого магического уровня. Там же заодно можно было и рассказать о предстоящем отъезде. Мила с радостью приняла приглашение, и мы договорились встретиться в пять часов у входа в общежитие.

Немного пришлось помучиться с выбором ресторана. С одной стороны, хотелось отметить значимое событие в хорошем месте, а самым достойным из всех ресторанов, которые я посетил в столице, был «Кристалл». Но с другой стороны, заморачиваться дресс-кодом не хотелось. В итоге я выбрал «Медведь» — во время обеда с дядей Володей я отметил, что кухня в этом ресторане отменная, да и само место было известным. А вот Мила, насколько я знал, там ещё не была. Эту ошибку мы должны были исправить.

Когда мы приехали в «Медведь», народу там было немного — мало кто решил начать ужин в будний день в начале шестого. Поэтому нам достался отличный столик у окна с шикарным видом на осенний красно-жёлтый сквер. Мы не торопясь сделали заказ, и я попросил принести шампанского. Когда официант ушёл, Мила спросила:

— А шампанское по какому-то поводу или ты очень рад меня видеть?

— Я рад тебя видеть, но и повод есть, — ответил я.

— Ну тогда рассказывай, не томи!

— Нет, дождёмся шампанского.

Мила с наигранным возмущением начала говорить всё, что она думает о моей вредности и упёртости, а я принялся отшучиваться. Пока мы весело пикировались, официант принёс шампанское. Он открыл бутылку, разлил вино по бокалам и быстро удалился. Мы с Милой подняли бокалы, и она спросила:

— Ну, давай уже. Будешь рассказывать в честь чего это всё?

— Этот ужин в честь того, что мы давно не общались нормально, — ответил я. — А вот шампанское, потому что я получил девятый уровень!

— Да иди ты! — воскликнула Мила.

— Серьёзно! Сам до конца не верю, но сегодня после занятий мы с Егором Андреевичем ходили к источнику. У меня девятый уровень!

— Поздравляю! Иди-ка сюда!

Мила встала и потянулась ко мне через стол, чтобы поцеловать. Я потянулся ей навстречу. После короткого, но горячего поцелуя шампанское показалось совсем ледяным. Но мне понравился этот контрастный эксперимент. Особенно первая его часть. И ещё я подумал, что не стоит в самом начале вечера расстраивать свою девушку сообщением о моём предстоящем отъезде на неопределённый срок. Это можно было оставить на конец вечера, а то и наутро — портить Миле настроение такой новостью в разгар веселья совершенно не хотелось.

— Я очень рада за тебя! — сказала Мила. — Не зря ты так тренируешься на износ. Я горжусь тобой.

— Это особенно приятно, спасибо! — ответил я.

Мы немного поговорили о занятиях, уровнях и перспективах, а тем временем официант принёс горячее: Миле ягнёнка со спаржей и репой, а мне поросятину в брусничной глазури с печёным картофелем. Пожелав своей девушке приятного аппетита, я взял приборы и хотел уже приступить к трапезе, но обратил внимание, что к нашему столику идёт незнакомый высокий мужчина в чёрном костюме. На вид ему было лет сорок.

Конец ознакомительного фрагмента.