Дочь химеролога

Глава 1. Качели судьбы. Часть 3

Дорога на город Светлый. Даниэль Люцифиано

…

Мутная пепельно-серая хмарь, закручивающаяся в гигантский клубящийся водоворот. Расположенные чуть выше две черные широкие щели-глаза. Тяжелый Взгляд и четкое ощущение терпеливого ожидания, которое подошло к концу…

…

Даниэль проснулся, ощутив довольно сильный толчок от подпрыгнувшей на неровной дороге кареты, и выпрямился на сиденье. М-да, давно он не видел подобных снов. Нет, страшно не было. Уже много лет прошло с тех пор, когда Люцифиано мог испугаться такого. Скорее просто еще одно напоминание. Или он сам себя накручивает. В любом случае спать уже расхотелось.

Люцифиано пошевелил слегка затекшими ногами и с удивлением ощутил лежащую на них какую-то тяжесть. Посмотрел вниз и негромко хмыкнул. Похоже, от подобных толчков или просто в поиске более удобной позы Кайнэ каким-то образом развернулась. И теперь голова девушки лежала у него на коленях. Легкое недовольство заставило поднять руку, чтобы разбудить и исправить столь неприемлемое поведение, но, подумав, Даниэль вместо этого провел ладонью по волосам травницы. «Действительно, шелковистые и приятные на ощупь», – согласился он с образом-ощущением, появляющимся иногда по «связи», когда Эли так делала.

Подобные действия были для Люцифиано необычны, даря странные впечатления. Он ведь уже давно держал со всеми, за редким исключением, определенную дистанцию, даже периодически специально подчеркивая. Так было легче расставаться. И с Кайнэ всегда тоже держал, хотя и позволил небольшое отступление из-за Сати. Но сейчас нет смысла изображать старого маразматика помешанного на этикете. Тем более, помощь травницы в предстоящем деле была необходима. «В целом неплохо и как временная замена Эли подойдет, тоже успокаивает», – решил он, продолжив совершать столь естественные и простые движения.

Даниэль перевел взгляд на Эли, которая спала лежа, поджав ноги, на противоположном сиденье, вцепившись руками в стенку кареты. Их опять ощутимо тряхнуло, но девочка, рефлекторно сжав пальцы, удержалась на месте, лишь раздался легкий треск, сообщающий, что ткань внутренней обивки для такого использования все-таки не предназначена. Даниэль с большим усилием подавил желание пересесть и взять Эли на колени. Увы, вместе с изменением их отношений, были введены и новые правила в общении. По требованию самой девочки.

Он даже улыбнулся, вспомнив, как накануне Эли заявила в категорической форме, чтобы если кто и переодевал ее утром и вечером, то только горничные. Даниэль вынужден был согласиться, но смог отстоять расчесывание волос и бант, а также «спонтанные эмоциональные проявления», если перед этим не было «зафиксировано определенной договоренности».

Дочь (ах, даже теплом внутри окатило) выдала еще много «интересных» формулировок, но Люцифиано удалось, хоть и с трудом, окончательное обсуждение и решение перенести на время после поездки. Пожалуй, если бы она уже умела, то наверняка составила подробнейший договор на бумаге в нескольких экземплярах и заставила подписать его. И это явно не от Сати. Все-таки, кто же была упавшая девушка? С таким подходом к обсуждаемым вопросам? Похоже, воспоминаний от того тела осталось гораздо больше, чем предполагалось первоначально и у Даниэля с Эли явно назрел еще один откровенный разговор, но как он надеялся, на тот момент будет уже все по-другому. В памяти опять возникла беседа с Анри, состоявшаяся накануне.

Замок Люциф. Кабинет Даниэля Люцифиано. Днем ранее

– Ты уверен? – удивленно произнес Анри, глядя на врученные ему документы.

– Да, – спокойно ответил Даниэль и, чуть усмехнувшись, продолжил: – Сам же мне подсказал, как нужно поступить. А теперь от тебя лишь требуется подтвердить собственный совет. Или что-то изменилось?

– Хм, – единственное, что смог из себя выдавить Леардо, при этом больше рассматривая безмятежное лицо друга, чем то, что держал в руках.

Совет действительно был. В недвусмысленной форме и тогда являлся абсолютно правильным. Даже сейчас он не вызвал ощущения ошибки. Но вот решение Люцифиано решит сделать этот шаг сразу и полностью, Анри… немного удивило. Прокрутив всю ситуацию в голове и не найдя причин для отказа, он тем не менее решил спросить:

– А ты полностью просчитал все последствия?

– Да.

Собственно возразить было нечего. Увидев заранее подготовленный стул, стоящий сбоку от стола и писчий прибор, Леардо обреченно улыбнулся, присел и со вздохом сказал:

– Дай-ка, хоть прочитаю, будет досадно, если то, что ты запланировал не получиться из-за какой-нибудь ошибки.

…

Анри, слегка дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу камзола и ослабил ворот рубашки. Еще раз осмотрел лежащие перед ним документы, как будто сомневаясь в их существовании, и поднял глаза на друга. Тут был не шаг, а прыжок. Подумал, провел кончиком языка по слегка пересохшим губам, пошамкал ими, прокашлялся и еще подумал. Даниэль все это время терпеливо ждал, с каким-то поразительным спокойствием наблюдая за шокированным другом.

Наконец, Леардо, после длительной паузы, пытаясь придумать хоть что-то, выдавил из себя:

– А как же требование по возрасту?

– А ты не заметил, что Эли немного изменилась? – спросил его Даниэль.

И не дождавшись ответа, продолжил:

– Не знаю как, но прошедшая инициация повлияла и на тело. Теперь оно полностью соответствует двенадцатилетнему ребенку, а может и чуть старше! Горничным пришлось даже другое платье подбирать. Так что никаких препятствий с этой стороны не будет.

– Боюсь, что если я сейчас спрошу: «А она, вообще, сможет пройти?», то получу утвердительный ответ?

Увидев кивок, Леардо криво усмехнулся:

– Даже не буду спрашивать, как? Хотя очень хочу. Потому просто повторю свой вопрос. Ты действительно готов к последствиям?

И глядя на еще один наклон головы, внезапно успокоился и, поворачивая печатку на пальце наружу, уже сверкая своей привычно-ехидной улыбкой, сказал:

– Что ж, по крайней мере, наблюдать потом за происходящим будет крайне интересно!

…

После того как Анри сделал все, что требуется, он, слегка откинувшись на спинку стула, спросил:

– А как ты планируешь это организовать?

И по мере объяснений Даниэля его брови поднимались, а улыбка становилась шире. После чего Леардо от избытка чувств хлопнул себя по ноге и, уже не сдерживаясь, громко воскликнул:

– Я и не подозревал, что в тебе осталась тяга к совершению столь необычных поступков.

Потом уже демонстративно огорченно продолжил:

– Даже жаль, что я вынужден, буду пропустить все самое интересное.

На что, Люцифиано, аккуратно упаковывая документы в специальную тубу, спросил:

– А почему обязательно нужно ехать сопровождающим? Ты же в тот момент здесь отсутствовал! Неужели больше некому поручить отвезти эти останки? Да и зачем они им нужны? Там же после Эли особо ничего и не осталось. Куски мяса, да фарш. И пара контейнеров земли, перемешанной с кровью. Единственное, что более-менее сохранилось, это тело Блатта.

– Я сам так решил, – ответил Леардо и, увидев удивление в глазах друга, пояснил: – Очень хочу ткнуть кое-кого носом в свое, прости за слово, дерьмо. Да, кстати, я удивлен, что ты так спокойно согласился отдать все собранное в развалинах.