Страница 6 из 103
Со стоном я пытался поднять лицо выше — стебельки высокой травы теперь казались острыми спицами, впивающимися в кожу.
— А знаешь, так даже лучше, — Вепрев похлопал меня по плечу, — По крайней мере, пока доедем до Магославля, тебя не узнают. А у нас лекарь уж подправит тебе личико.
Я кое-как взглянул в его сторону. Было очень больно, но веки приоткрылись, и в щёлку я увидел фиолетовую ткань на брюках Вепрева. Он стоял рядом.
А за его ногами виднелась карета, заметно пострадавшая от моей самодеятельности. Одна сторона была раскурочена, будто изнутри вырвался громадный монстр — дверца вырвана с корнями, пострадала крыша, и сиротливо торчали обугленные огрызки деревянной рамы, открывая глазам повреждённый салон. Он заметно обгорел, дорогущая ткань на обивке сидений зияла протаявшими дырами.
Это не монстр вырвался… Это меня выкинуло из кареты, когда Вепрев каким-то образом отразил мою атаку.
Так вот вы какие, маги Первого Дня. Но это слишком большая разница в силе! Атака, которую я даже не смог заметить…
Плетнёв и Громов были утренними магами. Саймон Бриц, погибший в горах от комка, был вечерником. Моя Соболева тоже целитель-вечерник, и довольно сильный.
Получается, в академии ещё были цветочки.
Боль заставила снова слепить веки, я непроизвольно опустил голову, но зашипел, уперевшись лицом в острую траву.
Несмотря на дикие страдания, я не кричал, чтобы не веселить вепревских. Но организм уже не выдерживал, просил свалиться в обморок и переждать там, в забытье.
— Какие указания, господин Борис Андреевич? — донеслось в уши сквозь вату.
— Едем до станции без остановок, — хмуро ответил Вепрев, — И дайте ему настойку нэруса… Как бы не загнулся.
Очнулся я в поезде. Стук колёс и характерное покачивание трудно было спутать с чем-то ещё.
Это был не тот пассажирский салон, в котором тогда везли нас, студентов. Хоть Громов и говорил, что вагоны для Лунных и Безлунных отличаются, но теперь я видел, что даже роскошь бывает разная.
Этот вагон внутри напоминал комнату в покоях какого-нибудь лорда.
Занавески, за которыми виднеются диваны, шкафы, даже небольшая ванная в углу. Передо мной журнальный столик, на котором накиданы газетки и прочая пресса. Некоторые даже были с цветными обложками.
Вепрев листал газетку, потягивая дымящуюся трубку. Со своим длинным носом и волосами, повязанными в хвост, всё в том же фиолетовом камзоле, он сидел в большом мягком кресле напротив, положив нога на ногу.
Как его тогда назвали бойцы? Борис Андреевич?
Хм, он старше моего Василия, если присмотреться. Моему телу лет двадцать, а этому холёному… ну, приближается к зрелым тридцати годам, наверное.
— А, проснулся, — Вепрев поднял глаза, — Ну и отлично, мы скоро подъезжаем.
Я поднял руки. Не связаны… Кольцо на мне, и это радует. Возможно, не считают его опасным для себя.
Меня уже переодели — чистая рубашка, новые брюки. Даже ботинки вроде бы не мои.
Пальцами я осторожно ощупал лицо…
— Ну, без лекаря мало что сделаешь, — кивнул Борис, наблюдая за моими манипуляциями, — Нэрус сам по себе чудес не сделает.
Я только скривился. В наших мирах понятие «чуда» немного различалось.
Пальцы ощущали на лице корку, касание к которой причиняло боль. Волосы на голове росли клочками. Значит, пока что я точно не тот красавчик, каким был.
— Сколько я спал?
— Часа три, — равнодушно ответил Вепрев.
— Зачем я вам? — прямо спросил я.
— То есть? — тот приподнял бровь, потом переглянулся с кем-то за моей спиной.
Там, у выхода из вагона, стояли двое его людей. Они не сводили с меня взгляда, сложив руки перед собой.
Вепрев поскрёб гладко выбритый подбородок, потом небрежно разворошил газеты и достал то моё злосчастное досье из академии. Полистал, задумчиво пыхая в трубку.
— Тут сказано, что у тебя в последние дни была амнезия?
Я кивнул:
— Провалы в памяти. Страж Душ промыл мозги.
— Да уж, эти головоломы, когда гоняются за своими Иными… Они думали, что в тебе Иной?
Я пожал плечами:
— Там всю академию проверяли…
— Это их методы, — скривился Борис, — Облавы, после которых половина магов, быть может, никогда не восстановится.
Мой взгляд упал в сторону. Там, за полупрозрачной занавеской виднелось зеркало, но о том, чтобы встать и доковылять до него, я даже подумать не смел.
Тут же Вепрев кивнул одному из своих, и через несколько секунд мне протянули зеркальце.
— Ох… — вырвалось у меня.
Жжёный псарь! Василий, ты что с собой наделал?!
Хозяин тела мигом прислал мне эмоции возмущения и негодования. Злиться было на что — ни бровей, ни ресниц, а от седой шевелюры осталось какое-то подобие клоунских бакенбард над ушами.
Кожа имела гамму оттенков от красно-коричневой спёкшейся корки до нежно розовой, как у младенца. Тот уродец, что смотрел на меня в зеркало, искренне считал, что нападать на магов Первого Дня — невероятная глупость.
Помнится, Плетнёв-младший был похож на такого монстра, когда долбанул своей магией себе же в лицо. Оказывается, это неприятно.
Я ещё раз внимательно посмотрел на Вепрева. Ну, и как же ты меня отделал? Почему я ничего не почуял?
Ведь даже сам Вепрев удивлялся, что я на него напал. И ругался, что я мог погибнуть. Он что, не умеет рассчитывать свои силы? Или так плохо контролирует магию?
А я ведь не почуял даже псионики…
Что-то подсказывало мне, что это какое-то защитное умение вроде моего кокона. Или даже механизм, которому совершенно наплевать, кто там нападает. А я своей атакой просто привёл его в действие.
Вообще, это логично. Если магия этого мира позволяет такие вещи, то я бы тоже так себя защитил.
У носатого был такой безмятежный вид. Я с трудом представлял себе, что это искусный воин, но повторять ошибок не собирался.
— Там, Маловратске, вы меня пытались убить, — положив зеркало на стол, сказал я.
Вепрев опустил газетку, заметно посерьёзнев.
— Мы?
Я вкратце рассказал о фотках. Той, которая исчезла после смерти мага в подворотне. И о той, которую нашёл у полицейского в портсигаре.