Страница 48 из 103
— Но как? — я вывернул шею, поглядывая на дверь, — Я почти не учуял…
Твою-то псину, слишком расслабился. Даже позволил себе повернуться спиной к двери.
Оракул усмехнулся, оглядывая прислонённую к ванне саблю.
— Кое-что я ещё могу, не растерял свои навыки, — он постучал пальцем себе по виску, — Но многое уже, конечно, не вернёшь.
Он говорил тихо, сам иногда поглядывая на дверь. Старик что, и сюда зашёл, тоже минуя охрану?
Тут оракул протянул руку, и с лёгким удивлением стащил со столика кольцо.
— Ловец Удачи? — он улыбнулся, — Хм, он ведь достался мне, насколько помню, от деда.
Альберт нахмурил брови. Он подслеповато щурился, рассматривая и подковыривая ногтем трещину в камне.
— Кольцо выбрало тебя, странно, — старик положил Ловец Удачи обратно, на столик, — Хоть ты и не Перовский.
— Оно сломано.
— Да, но своё предназначение выполнило. Где-то ты поймал-таки удачу…
Я прямо почувствовал, как старику хочется проникнуть ко мне в мысли, и узнать, каким образом мне удалось сломать кольцо. Некоторое время мы так и сидели, буравя друг друга взглядами.
Жидкая и длинная борода Альберта подрагивала то ли от его дыхания, то ли от нервов. Но тут его глаза всё же потемнели, и я почуял, как кокон сворачивается.
Жжёный ты пёс!
Я смотрю на седого паренька, чьи голые плечи торчат из ванной чаши. Он старательно поджимает губы, хмурит брови, изображая брутального мачо.
Эх, Василий, седина и вправду придаёт тебе возраста, а шрам — мужественности… Но плечи, дрищонок, подкачать надо.
Мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Изучающе, с любопытством.
Не было этого ощущения налетающего сверху коршуна, когда чувствуешь, как на тебя падает тень хищника. Именно это я чувствовал в те моменты, когда попадал в сознание оракулов в Маловратске.
Тут же хозяин тела как бы перемещался вокруг моего разума, словно оплетая своей мыслью. Я наблюдал с интересом, так и не ощущая никакой злобы и ярости.
Если Василий всегда был где-то за стенкой, словно за гранью, то сознание оракула нависало надо мной, будто небо.
Оно было и внизу, как темнота в пропасти.
И по бокам…
Круг резко схлопнулся, у меня всё потемнело перед глазами. Я почувствовал, что не могу вырваться. Перехватило дыхание.
В последний момент я ощутил, как хватка чуть ослабла, и моё сознание выскользнуло, словно слизняк из кулака.
Кокон развернулся, и вот я снова смотрю на старика, схватившись занемевшими от усилия пальцами за ванну. Нож выскользнул, упокоившись где-то на дне.
Оракул усмехнулся:
— Этот приём называется «петля». Он очень сложный, потому что надо ощутить себя в каждой точке пространства, и окружить Иного в твоей голове.
Я ничего не сказал, внимательно слушая.
— Давным-давно я достиг ранга Мага Первого Дня, — продолжал старик, — Этот приём сложно тренировать, и вскоре мне предстояло отправиться в степи, чтобы пробудить в себе Иного.
— Что? — я даже опешил.
— Есть разные техники, — сказал Альберт, — Иных привлекает магия. Природная, необузданная, она рвётся из Пульсаров, когда маг не контролирует поток энергии внутри себя… И появляется большой шанс, что в наш мир попытается прорваться Иной.
Я кивнул. То, что Пульсары — это невидимые Вертуны, которые чувствуют только оракулы, мне было известно.
Меня удивило другое. Его объяснения были очень похожи на то, что происходило с нашими ребятами-псиониками. Теми, кто злоупотреблял тренировками с отключенным имплантом, и пытался овладеть потоком «грязной» псионики…
В них вселялось «нечто». Такой псионик сразу переходил в режим берсерка и нападал на всех вокруг. Причём нападал не только физически, но и ментально.
В имплантах стояла защита на такой случай. Он включался, сразу сжигая мозг носителю. Но человек на то и человек, что всегда искал способы снять ограничения.
Что такое имплант? Всего лишь компьютер, к которому можно подобрать ключ.
— Я уже был в телах Стражей Душ, — осторожно сказал я, — Но там на меня нападали… ну, как-то сверху. Как-будто птица.
— Против обычного Иного это помогает, — пожал плечами Альберт, — Они, как животные, и методы против них… кхм… такие же.
— А можно выскользнуть из этой вашей «петли»? — поинтересовался я.
Перовский вздохнул, поджал губы. Его усы и борода дёрнулись, он с сомнением смотрел на дверь, раздумывая над чем-то.
Потом всё же сказал:
— Можно.
— Как?
— Любое сознание смотрит из «точки сборки». Ощути, откуда он смотрит…
Альберт позволил мне проникнуть в его сознание ещё пару раз, специально применив против меня «контроль разума». Эту самую «точку сборки» я почувствовал, но вот определить, где у оракула в таком случае верх и низ, не смог.
То, что люди — существа прямоходящие, и всегда имеют понимание верха и низа, является их слабостью, которую даже величайшие оракулы почти не могут побороть.
Когда Страж Душ пытается взять Иного в «петлю», и смотрит на него, он рефлекторно создаёт эти самые «верх и низ». И это шанс для жертвы проскользнуть над «головой» или «под ногами».
Да, этих «головы и ног» фактически нету, но привычка остаётся. Единственное, сильный оракул может всегда перемещать свою «точку сборки» в любую зону, скакать по собственному разуму, и попробуй ещё подлови его.
— Всё, — тяжко вздохнул оракул на третий раз, — Устал.
Я отпустил борта ванной, чувствуя, как в побелевших пальцах разгоняется кровь. Вода уже изрядно остыла.
— Почему вы мне помогаете?
— Ты спас моего племянника…
— Чисто технически я его не спасал. Тем более, он под нож кинулся.
Альберт улыбнулся.
— Я же ещё и предсказатель. Бывают такие ситуации, когда нам, Стражам Врат, не только судьба Вертунов известна, — он пригладил бороду, — Чисто технически… хм, освети меня луна, какая интересная фраза. Так вот, чисто технически, мы, Стражи Врат, видим будущее не Вертунов, а людей.
— Но мне говорили, что вы не способны повлиять или предсказать судьбу людям. Только Вертуны…