Страница 43 из 103
Поэтому я просто влепил Георгию пощёчину. Для этого пришлось тянуться, но голова белобрысого громилы едва заметно дёрнулась. Я всё же в сравнении с ним был дрищом дистро-класса.
— Георгий, — я потянул за лацкан, — Тебя поимели, но все живы. Карлу надо помочь, пока не поздно!
Я видел краем глаза, что чернявый на столе, несмотря на торчащий в груди нож, вяло двигает руками.
— Но… Но…, — Георгий вытаращил глаза, до него не совсем ещё доходили мои слова, — Ключевцы же…
— Да и главный ваш презент сейчас сбежит, — усмехнулся я, — Выполняй, боец!
Борис Вепрев, к счастью, за всё это время успел проползти только полпути до заветного выхода на свободу. Всё-таки на него навесили хорошие путы, раз он так и не смог их сорвать. Поэтому носатый и ворочался, как червяк, где-то за столом.
Белобрысый после моего окрика вдруг посерьёзнел. Я знал это свойство солдата — внутри паника, если нет командира. Но вот поступают указания, и тело превращается в универсальный инструмент. И даже мозги будут работать, как надо.
Георгий метнулся к Вепреву и ударом ноги приложил его голову об пол. Грубо, но действенно — носатый отключился сразу.
— Гнида Вепревская, — прорычал белобрысый, и сразу перебежал к Карлу, — Сгинь луна, и лекаря нет!
Тот хрипел, изо рта у текла кровь.
— Погоди, погоди, Карл, только не смотри в Пробоину, — Георгий махнул хозяйке, — Так, ты, неси сумку.
Та кивнула, исчезла за дверью.
Альберт Перовский, наконец взгромоздившись на скамейку, охал, касаясь пальцами лица чернявого. По щекам старика текли вполне честные слёзы.
Хотя разок оракул глянул на меня, и в его взгляде прорезалась сталь. Перовскому не надо было объяснять, что за хрень сейчас тут с ним приключилась.
Ледяной взгляд оракула, впрочем, тут же растаял, когда Георгий начал выуживать из принесённой сумки инструменты и баночки. Здесь ему сейчас тоже пригодятся навыки, приобретённые в полевом госпитале.
— Воды горячей, быстро! Не трогай нож, нельзя пока. Здесь прижимай, господин, давай… — белобрысый заставлял старика участвовать в операции, — Зови его, оракул!
Я прошёлся по избе, оглядев каждого бойца. У одного огнестрельное в груди, у другого нож в шее.
Диверсант был хорош, даже очень. Одна атака — один труп. И пистолет у него опять же, скорее всего, обычный, без магических свойств.
Секрет обычного огнестрельного оружия в этом мире охраняется очень строго. И, когда я оглаживал раскуроченный косяк над дверь, то понимал, почему.
Маг имеет большие шансы повлиять на пулю, пущенную из магострела. У неё свойства одной из стихий.
Но как этот горбоносый незнакомец смог отвернуть пулю на таком близком расстоянии? Судя по тому, что косяк разворотило, словно от взрыва, и даже брёвна в стене пострадали, это придало пуле ещё больше убийственной силы.
Но диверсант был оракулом, разве нет? Может ли маг мысли воздействовать на магию материи так сильно?
Сомневаюсь… Магия мысли и магия материи идут близко, но порознь. Чёрная чакра у оракулов означает, что они чётко выбрали свой путь.
Этому диверсанту что-то явно помогло.
Стоп. Если есть Вепревские артефакты, защищающие от физического и магического нападения, то что мешает сделать другой, который отклоняет пули?
Да, если уж шпион вышел на дело, то он должен быть обвешан такими плюшками по полной. И, судя по всему, это мощные артефакты.
Я потёр подбородок, оглядывая дверь. Не сходя с одного места, этот хмырь увернулся от пули и застрелил двоих.
Если бы не мой выстрел, на эффекте неожиданности он бы спокойно расправился со всеми. Тем более, у него был сообщник…
Я оглянулся назад, где над Карлом на столе колдовали Георгий с Перовским. Быстро прошёл к ним, обойдя Вепрева-младшего.
— Ты что удумал? — послышался голос белобрысого.
Он покосился на меня, когда я склонился над трупом предателя.
— Это который? — спросил я, — Он тоже у Борзовых служил?
Мёртвый выглядел слишком молодо. Если только Борзовы не принимали себе в бойцы пятилетних мальчишек? Почему я раньше над этим не подумал?
— Вроде… — послышалось от белобрысого.
Обыскав труп, я не нашёл ничего особо криминального. Ничего такого, что указывало бы на предательство.
Впрочем, на руке обнаружилась татуировка. Корона с тремя венцами, и перечеркивающий её ключик.
— Как Ключевцы могли-то? — зло бросил Георгий, уже работая иголкой с ниткой, — И ты, Вася… господин Борзов, откуда вы узнали?
— Долгая история, — поморщился я, — Так это герб Ключевцев?
И Георгий, и Альберт Перовский кивнули.
— Кто такие эти Ключевцы? — спросил я, но в этот же момент ко мне пришло нехорошее предчувствие.
Я встал, нервно поглядывая на дверь.
— Что? — рука Георгия замерла с натянутой ниткой.
— Уходить надо…
Мы покидали деревню в спешном порядке.
Крестьяне постарались, помогая перенести трупы в телеги и заметая следы, и тоже все ретировались в поле. Ведь сейчас было время сбора урожая, да и скоро должна была вернуться Белая Луна. А это значит, что Перовские, которые владели этими землями, скоро будут созывать всех на ополчение к Вертуну.
Так-то на земле Перовских была только пара Красных Карликов, и один почти потухший Синий на болотах, и прибытие Белой Луны никак не должно было на них повлиять. Но история знала много разных случаев, и указ Царя ясно гласил — «охранять Врата при любой Луне».
Всё это объяснили мне, пока я покачивался в повозке, глядя на бледного Карла. Крепышу досталось, но Георгий знал своё дело — до лекаря Перовских боец точно дотянет.
Старый оракул ни словом не обмолвился о том, что произошло с его сознанием во время нападения. Лишь когда я помогал поднять Карла в телегу, шепнул мне:
— Потом поговорим, Иной.
Сказал без злобы, без ненависти. Скорее, это прозвучало обречённо…
Я лишь хмыкнул, едва заметно кивнув.
Альберт Перовский мог бы выдать меня. Но я спас жизнь его племяннику, а это что-то да значило. Этот старик был не из тех, кто разбрасывается роднёй — он был отрезан от неё двадцать лет.