Страница 40 из 103
Старик явно слабел — вся эта гонка, пусть и на плечах чернявого крепыша, вымотала его. Да и контроль над Магом Первого Дня спустя двадцать лет под обручем тхэлуса для него не прошёл даром.
— Гоша, чего молчишь? — поинтересовался Карл.
— Да этот зассыха кнопку всю… чтоб его Пробоина сожрала, магию огня ему в жопу!
Тут стенка перед нами скрипнула, и часть камней отъехала, словно была цельной створкой. Троица сразу опустила замотанного Бориса, схватилась пальцами за края каменной двери, приоткрыла.
Георгий вышел из-за дозорной башни, вытирая руки пучком травы. Поймав мой взгляд, он резко сжёг пучок магией огня, и встряхнул ладонями, сбрасывая пепел.
— Чего? — раздражённо спросил он.
Вот эта злость мне понравилась. Белобрысый был искренним, и мне пришлось признать — без его помощи я бы, может быть, ещё не скоро выбрался бы из темницы.
— Мог бы и предупредить насчёт трости, — сказал я.
— Ну, у нас были свои планы на неё, — усмехнулся Георгий, — Но и ваша импровизация была неплоха.
Он показал мне на открытый тайный ход, приглашая следовать за уже исчезнувшими там сообщниками.
За стеной нас ждала крытая повозка, которой управлял очень нервный плюгавый старикашка. Он сразу же закидал нас сверху сеном, ругаясь при этом пятилунным матом.
— Я вас полдня ждал, вылунь вы проклятая, — старичок чуть не плевался, взбивая сено руками в нескольких сантиметрах от моего лица, — А Пробоина эта зырит и зырит, чтоб она Луной подавилась!
— Эй, безлунь, ты бы за языком-то следил, — проворчал Георгий из толщи соломы.
— А ты давай, огню поддай, — веселился старичок, запрыгнув на козлы, — Во полыхнём, все вместе!
Белобрысый шумно засопел, а Карл прошептал ему успокоиться.
— Всё, лежим тихо! — плюгавый закрыл тент, и повозка двинулась.
Потом я с любовью вспоминал грохочущий грузовик, на котором нас возили к Белому Карлику из академии. Это там я жаловался на амортизаторы?
И дорогу старик выбрал какую-то особенную, богатую на кочки. Я иногда выглядывал, раздвигая пальцами сено, и видел сверху редкие кроны деревьев.
Из крепости-то я выбрался, но мне не нравилось, что это всё не моя инициатива.
Коренастый Карл тоже оказался Перовским. А оракул Альберт был ему то ли дедом, то ли братом деда…
Едва чернявый сказал, откуда он, как я вспомнил ненаглядную Васька, Елену Перовскую. И вдруг понял, что этот крепыш так похож на неё.
Ну, не квадратной челюстью, естественно, а какими-то неуловимыми, братскими чертами лица.
Ещё один из троицы помощников тоже служил раньше у Борзовых. Ну, успел немного, по крайней мере, и тоже давал клятву. А другие двое были связаны с Перовскими.
— Поверить не могу, господин Альберт, — Карл так и качал головой, — Вы и вправду живы.
Старик сидел за дубовым столом, отпиваясь горячим чаем, и жмурился от удовольствия.
— Ну так Вепревы не дураки, — кивнул он, — Убили б меня, и никто б на Славиных не смог показать пальцем. А так, сидел у них козырь в темнице, да сидел…
При этих словах у Карла сжимались кулаки, и он ругался, прохаживаясь по этим самым Вепревым заборной руганью.
Мы скрывались в какой-то отдалённой крестьянской деревне, которая, насколько я понял, принадлежала Перовским. Хозяйка дома, дородная Безлунная, прислуживала с явным уважением.
Иногда она бросала удивлённый взгляд на старика, и в глазах проскальзывало узнавание. Женщине было на вид около пятидесяти, а значит, она могла раньше видеть этого оракула.
Очнувшемуся Вепреву на руки и на лоб нацепили обручи, с неизвестными мне тёмно-красными камнями, и он сидел связанным в углу, у печи, с нескрываемой ненавистью разглядывая нас. Его допросом пока никто не занимался, да и вообще, как я понял, мы здесь кого-то ждали из старших Перовских.
— Ничего, государь вас прижмёт к стенке, — уже в десятый раз ворчал Карл, глядя на связанного носатого, — Убийцы Вечных!
Тот никак не реагировал.
— А чего Борзов-то тхэлус не снимет? — вдруг поинтересовался один из троицы.
Георгий покосился на меня и пожал плечами.
— Не доверяет, может. Я его понимаю.
Я никак не отреагировал, стоя у окна в обнимку с магострелом. Так-то ясно, что с этим косым ружьём мало что можно сделать, появись во дворе противник.
Но в избе, в упор, это было страшное оружие. Что-то мне подсказывало, что защита, которая раньше висела на Вепреве — удовольствие дорогое. И не все маги могут себе позволить такое.
Да и вообще, с винтовкой мне всегда было спокойнее.
— Так это ладно, если не доверяет, — отмахнулся любопытный, — Так ему же мозги разъест.
Непроизвольно мои пальцы коснулись ободка с камешком. Чего он там сказал про мозги?
Покосившись на слепого старика, я перехватил его мутный взгляд. Старик едва заметно кивнул.
Георгий пожал плечами, постучав по виску пальцем:
— Ну, в академии-то вам должны были преподавать такое, господин Борзов.
Я кивнул…
Как назло, мне нельзя было опросить оракула в присутствии лишних свидетелей. Кажется, то, что я — Иной, удивит всех меньше, чем то, что я — Рюревский.
И поэтому для всех пока я оставался Борзовым…
Подумав, я стянул артефакт с головы. Рассмотрел чёрный камушек в оправе, потом положил ободок на подоконник.
И вздохнул с облегчением, чувствуя, как псионика снова вторгается в моё нутро. Пусть крохотным потоком, но это же так классно! Да, Василий?
Вспомнив, что хозяина тела я загнал слишком глубоко, я попытался отодвинуть границу. Вася отозвался слабым эмоциональным откликом, и я чуть не пошатнулся.
Вот жжёный пёс, какая слабость накатила. Это тело напрямую среагировало на то, что Васе плохо.
Я стиснул зубы. Когда он просто был в обмороке, и то полегче было. Может, так глубоко топить Василия опасно?
— Предложили бы чаю последышу, — проворчал оракул, показывая в мою сторону, — Парню тоже досталось.
Георгий кивнул, и хозяйка исчезла в соседней комнате.