Эфемериды

В поезде

Сие зрят очи Прозерпины –Чернопрогонный интерьер,Универсальные картиныПод желчным сводом тонких сфер.Мрачней и уже промежутки.В стальные залы поездовТоскливые вдвигает суткиСедое пламя холодов.Явь гасит смерти постоянство,Солнцестояние зимыЛетит в последнее пространство,И лежа едем в бездну мы.

Первый архаический этюд

В серебристый оклад убрали вещуныБогопервенца днесь и пируют покуда,С ложей змеи вползли в наши тлумные сны,Что вещали страстным избавленье от блуда.Только минула жизнь, завилися листы,В присных царствах они пурпурою сгорели,Вижди, Господи, чад углевые персты,Оттекли через их на репей акварели.Но прощенья теперь паки рано алкать,Бутафорские ж те оказались белила,И хотели зело чернецы помыкать,Ан и Смерть нам равно хлебов зря не сулила.Не писцы мы, Господь, не Твое мастаки,Не треклятых ждали в водосвятье предтечи,И казнят нас водой, как найдут мастерки,Зри на мраморе стен расписанные стечи.* * *Помимо снега, врезанного в рунь,Помимо вод небесного приливаНичто здесь не сохранно, вновь июньПоманит вечность роскошью порыва.Весна, весна, легко тебе горетьНад куполами, в мороке простора,Сердец еще нетронутую третьКлеймить сусальным золотом собора.Иные в небесах мечты парят,Другая юность в нети улетает,Висячие сады пускай дарятЛисты ей, кои Цинтия читает.А мы пойдем по темным царствиямСкитаться, по истерзанным равнинам,Юродно бить поклоны остриямКрестов и звезд, опущенных раввинам.Как в жертвенники Пирра, в тьмы корвет,Вонзятся в купол славы снеговеи,И новых поколений палый цветОкрасит кровью вербные аллеи.Пойдем, нас в этом сумрачном лесу,Какой теперь зовется Циминийским,Ждут фурии чурные, донесуК читателю, ристалищем боснийским,Скандалом в государственных кругах,Затмивших круги дантовского адаИль сменой фаворитов на бегахУ Фрэнсиса, а то (веков награда)Известием из Рима о судеНад орденом невольных тамплиеров,Точней, об оправданьи их, нигдеСвятее нет суда для землемеровИ каменщиков тайных, славы ложМасонских не ронявших без причины,Чем в славном Ватикане, надо все жСужденье прояснить, зане личиныИные и известных помрачнейТерзают без того воображеньеЧитательское, треба наших днейПорой такое голоса луженье,Уныло вопиющего в нощиПустой и беспросветной заявляет,Картин (их в каталогах не ищи)Мистических такое выделяетПорой средоточенье, что ей-ей,Уместней разобраться в апокрифахВремен средневековых иль полейЭлизиумных, рдеющих о грифах,Слетающихся тучах воронья,Посланников аидовского царстваИ вестников его, еще жнивья,Винцентом печатленного, дикарстваЗасеявших, итак, скорей туда,Читатель дорогой, где нас черемыИзвечно ждали, где с огнем следаНе сыщешь человеческого, темыРассказа не меняя, устремимСвои благие тени, а собраньеПрекраснейшее буде утомим,Тотчас замолкнем, скопище баранье,Увы, предолго зреть нам довелось,Пергаменты козлиные и рожиС рогами извитыми (извилосьВ них вервие само, которым ложиПатиновые с ангельских временОпутывали слабых или сильныхМирвольным духом, их синедрионДостойно в описаниях сервильныхОценивал), те роги и самихНосителей отличий адоемныхСейчас еще я вижу, теми ихЧислом нельзя уменьшить, из проемныхГлядят себе отверстий, а двериЗахлопнуть не могу я, чрез сокрытья,Чрез стены лезть начнутся и, смотри,Пролезут мраморные перекрытья,Пускай уж лучше рядом усидят,Их жаловать не нужно, а восковьеСих масок зримо, пьют ли и ядят,Морочное сиих средневековьеМы сами проходили, днесь призракЗа призраком эпохи синодальнойГлядит и наблюдает, рыбий зракИз Таврии какой-нибудь миндальнойМерцал и мне, а ныне средь иныхСобраний забывая гримы эти,Грозящие ристалищ неземныхЛожию оскорбить святые нети,Я истинно ликую, пусть оне,Адские переидя середины,Калятся на божественном огне,В червице мелованные блядиныТеряют перманенты, восковойМаскир свой чуроносный расточают,Оскал доселе беломеловойСочернивая, внове изучаютРифмованного слова благодать,Дивятся, елико сие возможноВ сиреневых архивах пропадать,Удваивать и множить осторожноИскусственный путрамент, картотекГофрированных кукол восхищеньюЧестному наущать, библиотекИзбранниц к достохвальному ученьюВести и подвигать, и зреть еще,Как в томы эти Герберт АврилакскийГлядит с архивниц, паки горячоСирени выдыхает, огонь флаккскийПриветствует и пламена другихПылающих одесно духочеев,Уверенней парфюмов дорогихАромат источающих, ручеевСиих благоуханную сурьмуПиет, не напиется вместе с нами,Всесладостно и горькому умуБывает наслажденье теми снами,Какие навеваются всегдаБезумцами высокими, именныхИх теней роковая череда,Смотри, из областей благословенныхДвижится и течет, вижди и ты,Читатель милый, эти облемовкиЧудесные, бежавшие тщеты,Горящие о Слове, черемовкиТщетно алкают виждений такихСсеребренными жалами достигнуть,Нет лессиров хотя диавольскихТеперь, чтоб выше лядвий им напрыгнуть,В былом очнуться, снова затеплитьСлезою мракобесные свечницы,Начать гнилочерновие белитьДуши бесовской, через оконницыСтремиться в духодарческий притвор,Лукавое хоть Данта описаньеГрешников и чудовиц, мерзкий орС правдивостию схожий, нависаньеЧеремных теней в сребре, на гвоздяхТочащихся превешенных, горящихЮродно тлеться будет, о блядяхПока довольно, впрочем, настоящихИ стоящих литургий красных свечДавай претлеем, друг и брат, патины,Китановый оставим аду меч,А с Дантом за родные палестиныИдя иль с духоборником другим,Давай уже разборчивее будемВ подборе вечных спутников, нагимИ мертвым, аще только не забудемСкитания надмирные свои,Мученья без участности и крова,Медовые отдарим кути,Пылания зиждительного Слова,Нагим и мертвым, проклятым гурмойУвечной и неправой, порицаньюОтверженным, по скрытой винтовойЛестнице, не доступной сомерцанью,Опущенным в подвалы и засимКаким-то ядоморным и дешевымОтравленным вином, неугасимТворительства огонь, героям новымДаруются пылание и честь,И требнический дух миссионерства,Нельзя их также времени учесть,Хоть черемные эти изуверстваПродлятся, вспомнил снова их, но мне,Я верю, извинит читатель это,Мы, право, забываем о зерне,Путем идти каким, пока воздетоНад нами знамя славное камен,А те, смотри, уж Майгеля-барона,Червонка их возьми, к себе взаменЭркюля тщат, горись, эпоха она,Безумствия черемниц в серебре,Желтушек празднословных ли невинныйУгар преизливай, в осенебреПалатном расточительствуй зловинныйСим близкий аромат, свечей витых,Кровавою тесьмой, резной каемкой,Сведенной по извивам золотыхИх маковок вдоль черственности ломкойКраев узорных с крыльями синиц,С тенями, подобающими замковБарочных украшеньям, чаровницПленявших картотечных, тех обрамковКартин дорогоценных мы равноВо аде не уроним и не бросим,Цимнийский сумрак червится давно,Его и свечным течивом оросим.